На площадке Счетной палаты обсудили меры защиты госбюджета от хищений

Счетная палата выступает за скорейшее исключение из сферы госзакупок офшорных компаний, поскольку за этим направлением сложно установить действенный контроль. Об этом заявила председатель Счетной палаты Татьяна Голикова в рамках 4-го Евразийского антикоррупционного форума, который открылся вчера на площадке контрольного ведомства. Другие участники форума рассказали о создании в России собственного индекса измерения коррупции — МОНКОР — и призвали «не сводить» изучение проблемы к исследованию негативного опыта.

Открывая форум, Татьяна Голикова рассказала об опыте Счетной палаты по противодействию коррупции. По ее словам, коррупционные риски могут возникнуть «на всех этапах бюджетного процесса», особенно им подвержены контрактная система в сфере госзакупок и сфера управления государственным имуществом. Например, «проверка эффективности приватизации федерального имущества в 2010–2014 годах» показала, что поступления в бюджет от продажи пакетов акций составили лишь 21% от запланированного объема». Также госпожа Голикова отметила, что «за последнее время» Счетная палата из 280 проанализированных договоров на общую сумму 1,3 трлн руб. выявила 50 сделок по перечислению офшорным организациям средств бюджета в рамках госзакупок на сумму более 272,4 млрд руб. Сейчас ведомство совместно с Росфинмониторингом «формирует реестр бенефициарных владельцев офшорных организаций, получающих средства бюджетов в различных формах» и «считает целесообразным» законодательно исключить из сферы госзакупок офшорные компании.

Директор Института законодательства и сравнительного правоведения при правительстве РФ Талия Хабриева рассказала о новой системе мониторинга коррупции — МОНКОР, которая, в отличие от существующих методик, в том числе индекса Transparency International, «ориентирована на выявление системных связей коррупции с другими социальными явлениями». По словам госпожи Хабриевой, для повышения эффективности борьбы с коррупцией «необходимо преодолеть некоторые стереотипы». Например, до сих пор коррупция в массовом сознании означала «взяточничество и подкуп», но «на самом деле это куда более широкое антисоциальное явление». Неверно, по ее словам, и связывать коррупцию «с социально-экономическим развитием страны», поскольку как в развитых странах, так и в экономически благополучных субъектах РФ тоже бывают случаи громких коррупционных скандалов. Кроме того, отметила госпожа Хабриева, исследование коррупции «сводится к изучению негативной практики». Позитивная практика при этом «остается за кадром», и в законодательстве недостаточно закреплены «стимулирующие поощрительные меры».

О формировании четкого отношения к коррупционным явлениям говорил и заместитель главы управления президента по вопросам противодействия коррупции Валентин Михайлов. По его словам, граждане «на уровне теоретического посыла» согласны с тем, что к коррупции нужно относиться «нетерпимо». «Но какое отношение будет к соседу или коллеге, который заявит о фактах коррупции? — спросил господин Михайлов.— Я вчера был на студенческой конференции о противодействии коррупции, и там звучало слово “стукачок”. Поэтому очень важно понять, чего мы хотим, нужно ли поощрять сообщающих о коррупции или нет».

Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая также заявила, что в борьбе с коррупцией нужно делать «акцент на образование и воспитание». А введенные в отношении РФ санкции, по ее мнению, «нужно исследовать на предмет международной коррупции». По словам Ирины Яровой, это недопустимая мера, которая противоречит «национальным интересам» России и «дезавуирует нормы международного права».

Наталья Корченкова