Адвокат Евгении Васильевой заявил, что попросит освободить ее из-под стражи до вступления приговора в силу. Ранее суд назначил для главного фигуранта дела о хищениях в Министерстве обороны реальный срок — пять лет лишения свободы в колонии общего режима. Депутат Госдумы, член комитета по безопасности и противодействию коррупции Анатолий Выборный ответил на вопросы ведущего "Коммерсантъ FM" Петра Косенко.

Соучастники Васильевой получили от трех лет до четырех лет и трех месяцев колонии общего режима. Все они взяты под стражу в зале суда.

— Соразмерно ли наказание ущербу и уровню совершенных преступлений госпожой Васильевой?

— Я бы хотел отдельно подчеркнуть, что лучше следователя, прокурора, судьи, может быть, и адвоката уголовное дело никто не знает, поэтому прошу строго не судить наше мнение как экспертов или как просто частных лиц. Но я хотел бы что заметить, что судья выносит приговор с учетом тяжести совершенного преступления с одной стороны, а с другой стороны, с учетом наличия всех отягчающих и смягчающих обстоятельств. Поскольку мы говорим о том, что мы живем в развитом и правовом государстве, то необходимо прийти к умозаключению, что нам нельзя быть, каждому из нас, дознавателем, следователем, прокурором или судьей, давайте мы уважительно будем относиться к нашему правосудию.

— Безусловно, приговор суда является приговором суда.

— На мой взгляд, решение суда в этой части, наверное, более или менее взвешенно и справедливо. Мы знаем много примеров, даже, например, губернатор Тульской области за меньшую сумму, намного меньшую получил реальную меру наказания, даже больше, чем пять лет лишения свободы. С учетом того, что это Васильева, с учетом многих других обстоятельств, суд пришел к выводу, что даже с позицией прокурора не надо соглашаться, когда он предлагал восемь лет лишения свободы условно.

— А вы не опасались, что действительно условный может быть приговор?

— Иногда мне казалось, что это какой-то цирк над правосудием, но я сомневаюсь, что прокурор был низкой квалификации, это был достаточно высококвалифицированный прокурор, и почему-то он пришел к такому заключению. Но суд принял другую позицию, и, честно говоря, я радуюсь, что правосудие у нас все-таки есть. У нас действительно настоящая состязательность сторон, прокурор занимает свою позицию. Обратите внимание, что, по всей видимости, здесь не было проблем и споров по поводу серьезной квалификации, квалификации устояла, а что касается меры наказания, то здесь очень персонифицированный подход.

— Тем не менее, суд уже заявил о том, что следствие обратилось к некомпетентным экспертам, которые оценивали ущерб, нанесенный Министерству обороны фигурантами дела, и поэтому, по мнению суда, сумма ущерба оказалась очень сильно заниженной. Не все так, что называется, гладко в Датском королевстве.

— Да, бывают в ходе следствия, когда много работы, эксперты низкой квалификации или другие недочеты, которые допускаются, мы все живые люди, у нас есть такое понятие как судебная ошибка, бывает у нас приговаривают к лишению свободы за совершение более тяжкого преступления, например, убийство, которое никто не совершал, и потом спустя 10-15 лет человека оправдывали, такое тоже есть в правоприменительной практике. Что касается хозяйственных споров, здесь, по всей видимости, очень много запятых, наверное, к экспертам необходимо еще раз будет вернуться для того, чтобы перепроверить, насколько объективен приговор в этой части.

— Как вам кажется, поскольку процесс был действительно резонансным, дело в течение нескольких лет было на слуху, этот приговор насколько будет показателен для потенциальных или реальных коррупционеров?

— Во-первых, это говорит о том, что шутить с правосудием не надо, и не надо превращать в цирк судебную власть, и отношение к закону. Законы должны соблюдаться всеми — это первое.

— Вы говорите "цирк" — вы что имеете в виду конкретно?

— Когда превращают весь судебный процесс в, с одной стороны, рекламу или кино над судебным процессом, когда человек под стражей находится, к нему приходят гримеры, не знаю, кто только не приезжает, чтобы обслуживать человека: стихи, реклама, кино.

— Подсудимый имеет право стихи писать, это вопрос вкуса, а не нарушение закона, правда?

— Когда идет зачитывание приговора, все должны стоять, нужно уважительно соблюдать всю процедуру от начала до конца. И если есть какие-либо нарушения, то должны тут же адекватные меры реагирования наступать. Это не главное, главное другое, что мы видим, что неприкасаемых нет. Человек совершает преступление — он за это несет адекватное наказание, а наказание соответствует тяжести совершенного преступления. Не условно восемь лет лишения свободы, а пусть пять, но реально.

— По-вашему, под амнистию госпожа Васильева может попасть?

— Я сейчас не готов ответить на этот вопрос, но я думаю, что нет.

— Адвокаты госпожи Васильевой заявили, что будут обжаловать приговор, это их полное право, а как вам кажется, прокуратуре нужно будет обжаловать приговор? Прокурор-то просил восемь лет условно.

— Да, он просил восемь лет условно, но я думаю, что с учетом всей той атмосферы, которая есть в государстве, той борьбы с коррупцией, которая есть в государстве, и мы ориентированы на то, чтобы укреплять обороноспособность страны для того, чтобы у нас была сильная мощная армия, смягчать приговор в этой ситуации никак нельзя. Нельзя смягчать приговор, он должен быть приговором, и должны уважать наше государство, армию, погоны.

— Вы считаете, что этот приговор должен стать максимально показательным?

— Не то, чтобы максимально показательным, правосудие должно быть правосудием, и не в плане показательным для других, хотя с точки зрения неповадности для других это тоже, конечно, важно, но важно, чтобы мы все научились уважать закон. Все должны понимать, что неприкасаемых нет, и закон есть закон. Нарушил — не сегодня, завтра, пожалуйста, отбывай наказание в зависимости от тяжести совершенного преступления, реально.