Британские консерваторы победили. Чего ждать Европе? Александр Смотров — из Лондона

Победив вопреки всем прогнозам на выборах, британские консерваторы взяли курс на переформатирование отношений с ЕС

Александр Смотров, Лондон

Парламентские выборы 2010-го нарушили привычный уклад британской политической системы, когда у власти сменялись две партии — лейбористская и консервативная: для формирования правительства тогда, пять лет назад, пришлось допускать третью силу — либерал-демократов, без коалиции с которыми не получалось устойчивого большинства. Теперь британцы вернули систему в исходное равновесие — по итогам выборов 7 мая победитель, как и прежде, один. И  именно он снимает все сливки.

Все это при том что коалиционное правительство все пять лет трудилось вполне успешно и даже провело ряд смелых преобразований — от сокращения бюджетных расходов и изменения налоговой политики до ужесточения иммиграционных правил, легализации однополых браков и повышения платы за высшее образование (по сути, в три раза). Вот только все достижения пошли в зачет "старшему" партнеру — консерваторам. А все шишки достались "младшему" — либерал-демократам.

Партийная мозаика

К нынешнему голосованию электорат стал менее лояльным: за партии больше не голосуют семейными династиями и городами, выбор может определить один-единственный пункт программы. Кроме того, в борьбу за кресла в 650-местной Палате общин всерьез включились Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP) и Шотландская национальная партия (SNP).

Новостью стало и то, что помимо традиционных тем (экономики, здравоохранения, соцобеспечения), выбор определяла внешняя и оборонная политика. Иммиграция, отношения с ЕС, судьба ядерного потенциала — все эти темы усиленно педалировались малыми партиями, а большим приходилось держать удар — формировать и отстаивать свою позицию.

UKIP, которая долгие годы строила свою политику на одном пункте программы — выходе Соединенного Королевства из Евросоюза, расширила ее до защиты традиционных британских ценностей и лозунга "Британия для британцев", которые активно продвигал Найджел Фарадж. Заставили говорить о себе и шотландские националисты из SNP во главе с харизматичной Николой Стерджен, популярность которой взлетела на волне прошлогоднего референдума о независимости Шотландии. Проиграв референдум, SNP, выступающая с левых позиций по вопросам налогообложения и социальной политики, а также требующая отказа от ядерного арсенала, базирующегося на подлодках у берегов Шотландии, теперь хочет отстаивать эти позиции не только в Эдинбурге, но и в Вестминстере.

Чистая победа

Опросы — все вплоть до последнего — предсказывали еще один "подвешенный" парламент, где у консерваторов и лейбористов примерно поровну мест, что обрекало на новую коалицию или, того хуже, на правительство меньшинства. Но британцы проголосовали вопреки предсказаниям — консерваторы во главе с Кэмероном взяли 331 место из 650, получив перевес в 12 голосов — один из самых малых в истории, но достаточный для проведения ключевых решений.

У лейбористов — 232 места в Палате общин, это самый низкий результат c 1987 года. Эксперты называют главной причиной невероятный успех SNP в Шотландии, которая отвоевала у лейбористов 40 мест и оставила их с одним депутатом "к северу от границы", как говорят в Великобритании. В самой партии винят молодого лидера Эда Милибанда: мол, при нем за пять лет лейбористы чересчур полевели, а сам Милибанд слишком резко высказывался в адрес крупного бизнеса.

Третьей фракцией с 56 мандатами впервые стала Шотландская национальная партия. SNP рассчитывает, что ее голос в Лондоне будет теперь весомее, и грозит повторным референдумом о независимости в случае, если Соединенное Королевство вдруг решит выйти из Евросоюза.

Ну а самое сокрушительное поражение потерпели либерал-демократы — вместо 57 мандатов у них теперь 8. Их лидер, бывший вице-премьер Ник Клегг, переизбрался в своем округе в Шеффилде, но он оказался генералом без армии: почти все "либдемы", что входили в состав коалиционного кабинета, в своих округах проиграли, причем по большей части экс-партнерам по коалиции. Нечем похвастать UKIP и Зеленой партии (по одному месту в Палате общин), у них выборы проиграли и лидеры.

Зато в новой Палате общин выросла доля женщин (со 147 до 191 — почти треть), а также тех, кто не скрывает нетрадиционной ориентации (их 27 — по этому показателю британский парламент держит теперь мировой рекорд). Еще один рекорд, национальный, установила 20-летняя студентка из Глазго Майри Блэк: она самый юный депутат в британской истории, который будет носить неофициальный титул "дитя Палаты общин". В рекорды можно смело занести и тот факт, что сразу после выборов стало известно о создании независимой комиссии, которой предстоит выяснить, почему результаты опросов общественного мнения в век развития технологий оказались столь отличными от итогов голосования.

Уже утром 8 мая в отставку подали сразу три партийных лидера: Эд Милибанд (лейбористы), Ник Клегг (либерал-демократы) и Найджел Фарадж (UKIP). Фараджа, правда, партия не отпустила, зато "либдемам" и лейбористам предстоит трудный выбор — не только кадровый, но и идеологический, без которого, похоже, работа над ошибками невозможна: нужна новая стратегия, которая поможет вернуть симпатии избирателей.

Вторая пятилетка Кэмерона

Лидер консерваторов, 48-летний Дэвид Кэмерон, уже на следующий день после выборов переназначил четверых ключевых министров. Джордж Осборн остался министром финансов, Тереза Мей — главой МВД, Майкл Фэллон — Минобороны и Филип Хэммонд — МИДа. Да и состав остального кабинета обновился не сильно: Кэмерон словно хотел подтвердить свой предвыборный тезис о том, что первый срок был посвящен кризис-менеджменту, а второй — упрочению его результатов.

Премьер также пообещал, что новое правительство будет стоять на позициях "подлинной социальной справедливости", дал понять, что продолжит делегировать полномочия самоуправления Шотландии, Уэльсу и Северной Ирландии, а также заявил о немедленном запуске переговоров с Брюсселем по пересмотру условий взаимодействия с ЕС. Кэмерон хочет сначала попробовать договориться по ряду вопросов — от регулирования иммиграции и уплаты взносов в казну ЕС до защиты лондонского Сити от регулирования со стороны ЕС. В этом плане символично назначение видного консерватора Майкла Гоува министром юстиции — именно ему предстоит надзирать за непростыми юридическими коллизиями переговоров. Лишь после этого вопрос о целесообразности продолжения участия Британии в ЕС будет вынесен на референдум, который должен пройти до конца 2017 года.

Основные положения законодательной программы нового правительства изложит в назначенной на 27 мая своей тронной речи Ее величество — это формально и будет для победившей партии началом новой пятилетки во власти. Впрочем, уже сейчас ясно, что консерваторы намерены делать: они не поднимут налоги, но продолжат сокращать расходы; введут новые меры по контролю за иммиграцией; продолжат поддержку крупных инфраструктурных проектов, включая строительство скоростных железных дорог и расширение лондонского авиаузла; будут стремиться создать новые рабочие места и сохранить лидерство в G7 по темпам экономического роста. Вот только вряд ли инвесторы и фондовые рынки обретут уверенность до того, как исчезнет неопределенность по поводу возможного выхода Британии из ЕС.

Сам Дэвид Кэмерон перед выборами обещал, что его второй срок на посту премьера станет последним, после чего откроется дорога преемникам. В их числе — Джордж Осборн, Тереза Мей и мэр Лондона Борис Джонсон, который теперь стал еще и депутатом парламента. Так что на новые выборы в 2020 году все ведущие общебританские партии пойдут с новыми лидерами.