Депортированный из России немецкий депутат рассказал “Ъ” о ночи в Шереметьево

МИД ФРГ вчера выразил протест в связи с запретом на въезд в Россию влиятельному депутату Бундестага от правящей партии «Христианско-демократический союз» КАРЛУ-ГЕОРГУ ВЕЛЛЬМАНУ. В Берлине действия Москвы назвали «неприемлемыми». Отметим, что Велльман является главным экспертом ХДС по внешнеполитическим вопросам и возглавляет германо-украинскую парламентскую группу. Сам политик рассказал корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО, что в московском аэропорту Шереметьево с ним обращались «крайне неприветливо» — «как с преступником». Вместе с тем он выступил против дальнейшего ужесточения санкций против России. (Российские чиновники в понедельник не комментировали инцидент.)

— С какой целью вы прилетели в Москву?

— Я намеревался провести там ряд встреч, чтобы обсудить политическое урегулирование кризиса на Украине.

— А с кем?

— Прежде всего, с главой международного комитета Совета федерации Константином Косачевым и советником президента РФ Сергеем Глазьевым. Оба меня побуждали приехать в Россию, говорили, что мне там будут очень рады и что давно пора обо всем откровенно поговорить.

— То есть у вас от них было приглашение?

— Да. Константина Косачева я знаю лет десять. Мы с ним общались, еще когда он был членом Государственной думы. Недавно мы возобновили контакт, он написал мне, что очень заинтересован во встрече. Я с ним договорился, а потом связался и с Сергеем Глазьевым, который мне тоже написал, что будет очень рад меня видеть в Москве.

— Виза у вас была?

— Мне, как обладателю дипломатического паспорта, виза в Россию не нужна. И со своим нынешним паспортом я ранее неоднократно въезжал в Россию, в последний раз — в конце 2013 года. Тогда никаких проблем на границе не возникло.

— А что в это воскресенье произошло в Шереметьево?

— Я прилетел в 21:30, но меня задержали на границе. Два с половиной часа я разбирался с пограничниками, но безуспешно. При этом со мной обращались крайне неприветливо, несколько раз на меня даже кричали — громко и грубо.

— Чего от вас хотели?

— Я не понял, они говорили лишь по-русски. Потом меня отвели в отдельное помещение, где сообщили, что мне до 2019 года в Россию въезд запрещен.

— На каком основании?

— Это мне никто так и не объяснил. Мне лишь дали документ (не на бланке, но за подписью одного из сотрудников пограничной службы ФСБ), где содержится общая ссылка на 27-ю статью федерального закона №114-ФЗ («О порядке выезда из РФ и въезда в РФ», где прописаны причины, по которым иностранцу может быть запрещен въезд в Россию.— “Ъ”). Еще меня предупредили об уголовной ответственности в случае попытки нарушения этого закона. И сказали, что я должен следующим же рейсом вернуться в Берлин. Следующий рейс был только в понедельник утром в 07:20. Покидать транзитную зону мне запретили. Я провел там всю ночь. Утром ко мне подошли люди — тоже весьма неприветливые — в форме и проводили прямо в самолет. При этом они забрали мой паспорт и вернули его только на борту. Со мной обращались как с преступником.

— А ваши русские знакомые с вами выходили на связь?

— С Глазьевым связи не было. С Косачевым мы переписывались по SMS, он писал, что очень сожалеет о случившемся и что у него тоже нет этому объяснения.

— А вы как себе все это объясняете?

— Я думаю, что в российской власти есть разные группы влияния. Одна говорит, что нужно общаться с Германией и с Западом в целом, что нельзя допустить изоляции России и что необходимо предпринимать все усилия для снятия экономических санкций. Вторая же считает, что конфликт неизбежен, что Россия должна демонстрировать военную силу и любой ценой отвоевывать звание супердержавы. Я же уже несколько месяцев выступаю за политическое урегулирование конфликта на Украине — с участием России и при соблюдении интересов России. В связи с этим меня еще сильнее удивил тот факт, что именно мне запретили въезд в Россию.

— Ваша позиция теперь изменится? Будете настаивать на ужесточении западных санкций в отношении России?

— Я по-прежнему убежден, что альтернативы политическому урегулированию конфликта на Украине нет. И мы не должны сейчас, когда мы все вместе работаем над этим урегулированием, ужесточать санкции в отношении России. Иначе мы лишь будем играть на руку тем, кто не хочет разрешения кризиса политическим путем, тем кто «живет» этим конфликтом. И это относится не только к России, но и к Украине.