Спектакль о нетерпимости в театре "Сатирикон"

Премьера театр

Московский театр "Сатирикон" показал премьеру спектакля по пьесе Владимира Зайцева "Все оттенки голубого" в постановке художественного руководителя театра Константина Райкина. РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ уверен, что это одно из главных событий завершающегося и весьма драматического театрально-социального сезона.

Слово "голубой" в названии пьесы использовано не для обозначения небесного цвета, а именно в том значении, которое вызывает ухмылку и презрение у большинства российского населения. А у многих, как известно, не ухмылку, а ненависть и открытую агрессию. В первых же репликах пьесы ее главный герой, подросток, признается своим родителям, что ему нравятся не девочки, а мальчики. И дальше — рассказ о том, как пробовал влюбиться в одноклассницу, как был "разоблачен" и приобщен к радостям секса соседом по гостинице на школьной олимпиаде, как страдала мать, как хлопотала бабушка, как бушевал отец, военный, как пытались вернуть на "нормальный путь", отправляя к знахарям и подсылая нанятую проститутку, как в конце концов сгубили, заперев в психушке.

Не надо долго объяснять, почему Константин Райкин совершил прекрасный поступок, уже тем, что, прочитав эту живо, увлекательно (если это слово применимо к такому сюжету) написанную пьесу, решил ее поставить. А выпустив посреди почти всеобщего агрессивного безумия премьеру, да еще на большой сцене "Сатирикона", совершил поступок без преувеличения героический. Кстати, депутатам и прокурорам делать на спектакле Райкина нечего — "Все оттенки голубого" на афише маркированы максимально вообразимым возрастным ограничением, мужчины на сцене не раздеваются и не целуются, не говоря уже о большем, и никто не рассказывает со сцены зрителям о том, что быть геем — легко и приятно.

Пьеса Владимира Зайцева впервые была прочитана и замечена на одном из конкурсов современной драматургии. Конечно, это не первое и не единственное сочинение для сцены о нетерпимости общества к гомосексуалистам, но такие пьесы обычно остаются достоянием фестивалей, экспертного сообщества, небольших, альтернативных театров, куда приходят люди, которые и без культпоходов выступают против гомофобии и насилия. Другое дело — демократический театр "Сатирикон" с едва ли не 1000-местным залом. Кстати, начало спектакля словно указывает на привычный формат исполнения "ненадежной" драматургии: все актеры сидят на стульях лицом к зрительному залу, с листками текста в руке — как на эскизных представлениях новой драмы. Но уже по тому, как исполнители поглядывают друг на друга, как реагируют на чужие реплики, понятно, что суховатый стиль читки вскоре будет отставлен.

Усваивать уроки и вправду легче, если они преподаны в привычной, доступной для учеников форме. Честный и отчаянный спектакль Константина Райкина поставлен с ясной и благородной целью — для того, чтобы сегодняшние москвичи, отвлекшись от телевизора, ужаснулись самим себе и уровню общей нетерпимости вокруг них. Для этого режиссер сочиняет энергичное и подвижное зрелище, в котором актерские краски намеренно сгущены, а эпизоды с легкостью сменяют друг друга. "Все оттенки голубого" иронически озвучены музыкой главного "адвоката" прав сексуальных меньшинств П. И. Чайковского и даже помещены в строгую, силуэтную декорацию Дмитрия Разумова, которая напоминает оформление балета "Лебединое озеро" в самой классической его версии.

Конечно, по большому счету речь идет не только об общем отношении к геям, но и о том, как легко близкие люди предают молодого героя: и тем, кто удивится, почему Константин Райкин взялся за эту тему, стоит вспомнить знаменитый спектакль Валерия Фокина "Превращение", где худрук "Сатирикона" играл Грегора Замзу, человека, не похожего на остальных и преданного собственной семьей. Здесь родителей школьника играют Агриппина Стеклова и Владимир Большов. Актеры с удовольствием выводят на сцену своих несчастных монстров, вечно ссорящихся, но иногда и вспоминающих о нежности, вроде бы желающих сыну — в соответствии с их обыденными представлениями — добра, но творящих зло.

Может показаться, что сатирические сцены решены в спектакле форсированно, с излишним нажимом, но, видимо, прививка, которую стремится сделать зрителям Константин Райкин, требует амплитуды эмоций. Дав публике вдоволь посмеяться над смешными зарисовками, режиссер бросает ее сначала к отчаянному драматизму — молодой актер Никита Смольянинов отлично делает страшный монолог молодого человека, помещенного отцом в психиатрическую больницу,— а потом и к открытому мелодраматизму: осознав свою вину, родители забирают сына из дурдома, потом словно сливаются в единое семейное тело и буквально взлетают в клубах белого дыма. Финал по сравнению с пьесой смягчен и отеатрален, но и это может быть оправдано благородными задачами — во всяком случае могу свидетельствовать: женщины на выходе из зала плачут, а их спутники, даже вполне гомофобного вида, выглядят растерянными и какими-то пристыженными. Не знаю, дорого ли стоят эти слезы, но если на следующий день выплакавшие их удержатся от презрительного или бранного слова, то все сделано правильно.