Конституционный суд запретил исключение из госреестра фирм-однодневок

Конституционный суд РФ признал неконституционной практику, позволяющую фирмам "испаряться" буквально на глазах у кредиторов, пытающихся через банкротство отыскать у таких фирм имущество или привлечь к ответственности их руководителей.

Ольга Плешанова, руководитель аналитической службы юридической фирмы "Инфралекс"

Жалобы на исключение фирм-однодневок из госреестра доходили до Конституционного суда (КС) и раньше: 6 декабря 2011 года он постановил, что без суда нельзя ликвидировать религиозные организации, в январе 2012-го КС отклонил жалобу кредитора, предъявившего требования с опозданием. Сейчас, однако, дело коснулось серьезного и открытого нарушения прав кредиторов: коммерческая фирма внезапно исчезла на совершенно законных основаниях. Предметом рассмотрения в КС стал п. 2 ст. 211 закона "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей". Спорная статья появилась в этом законе летом 2005 года — она позволила налоговикам в административном порядке исключать недействующие фирмы из госреестра (Единого государственного реестра юридических лиц, ЕГРЮЛ). "Мертвыми душами" считаются те, кто в течение последних 12 месяцев не сдавал налоговую отчетность и не проводил операций по банковским счетам. Инициатором этих норм выступил президент Владимир Путин.

Административное исключение мертвых фирм вводилось для расчистки реестра: к 2005 году из 2,2 млн зарегистрированных компаний недействующими считалось около 1,6 млн (свыше 70%). Судебная процедура банкротства этих фирм как отсутствующих должников заняла бы 15 лет и обошлась примерно в 100 млрд руб. бюджетных расходов на арбитражных управляющих. При этом, по оценкам экспертов, имущество отсутствовало более чем у 90% недействующих фирм, а найти и вернуть в конкурсную массу удалось бы не более 10%.

Внесудебная процедура заработала далеко не сразу. В 2006-м, когда закон уже действовал, Арбитражный суд Москвы захлебнулся от количества заявлений о банкротстве отсутствующих должников — налоговики подавали по тысяче заявлений в неделю. Суд принимал беспрецедентные меры, чтобы справиться с этой лавиной: ограничивал время приема, принимал не более 200 заявлений в день. Но это не спасало судей от ежедневного рассмотрения десятков дел.

Конвейер объяснялся просто: считалось, что без суда исключать из реестра можно только фирмы, у которых нет задолженности перед бюджетом, а такие долги были почти у всех. Чиновники Федеральной налоговой службы (ФНС) и Минэкономразвития в один голос твердили, что нельзя превращать расчистку реестра в механизм ухода от исполнения обязательств — по сути, в амнистию. На проведение процедур банкротства "мертвых душ" бюджет даже выделил налоговикам в 2006 году свыше $12 млн.

Арбитражные управляющие иногда рассказывали истории о дорогой недвижимости, которую удавалось найти у отсутствующих должников. Однажды я наблюдала в Арбитражном суде Москвы такую картину. В коридор вышла судья и монотонно пригласила участников очередного дела:

— Вы представитель инспекции? Проходите. А вы кто? — машинально спросила судья.

— Должник,— последовал ответ.

— Должник?.. Как должник, какой должник? — растерялась судья. И тут же изумленно воскликнула: "Должник, вы живы?! Неужели правда — живой должник?! Проходите, пожалуйста, в зал, дорогой должник!".

В целом, однако, эффективность судебных процедур была минимальной, и осенью 2006 года Высший арбитражный суд (ВАС) предложил пойти на списание долгов фирм-однодневок перед бюджетом. Результатом долгих обсуждений стало постановление пленума ВАС от 20 декабря 2006 года N67. ВАС прямо допустил исключение из госреестра недействующих фирм, имеющих задолженность перед бюджетом. Банкротить "мертвые души" через суд ВАС разрешил только в случае, если налоговики докажут высокую вероятность обнаружения у должника имущества или возможность привлечения руководителей должника к субсидиарной ответственности.

В 2007 году процедура исключения фирм из госреестра заработала, правда, не совсем так, как рассчитывали ее инициаторы. Из госреестра под видом однодневок стали исключать не просто живые фирмы, а фирмы с привлекательными активами. Публичным скандалом обернулось исключение из госреестра 11 января 2007 года крупного туроператора "Корал тревел". Налоговики быстро признали ошибку и восстановили компанию в реестре. Вскоре после этого на исключение из реестра пожаловалось крупное стратегическое предприятие — ОАО "ММЗ "Маяк"", контролируемое государством (60,39% акций) и выполнявшее заказы Минобороны. Оказалось, что завод тоже приняли за фирму-однодневку. Это было похоже не на случайную ошибку, а на отработку методики рейдерского захвата: завод владел 7 га московской земли, и рейдеры несколько раз безуспешно пытались его обанкротить. А исключение фирмы из госреестра хотя бы на время прекращает ее правоспособность, делая имущество беззащитным.

Рейдерские схемы с использованием исключения фирм из реестра, всерьез напугавшие многих, заметного развития не получили, тогда как разные способы "ликвидации с долгами" набирали популярность. Ярким примером стала длительная судебная тяжба из-за ликвидации ООО "Башкирский капитал" — ФНС приложила немало усилий, чтобы через суд признать ликвидацию незаконной. "Башкирский капитал", подконтрольный Уралу Рахимову (сыну экс-президента Башкирии), до 2006 года владел контрольными пакетами акций шести предприятий башкирского ТЭКа, в приватизации которого Счетная палата выявила нарушения. В 2006-м пакеты были раздроблены и переданы другим лицам, после чего учредители "Башкирского капитала" решили ликвидировать компанию. Налоговики потребовали признать все сделки по передаче акций недействительными, а также предъявили "Башкирскому капиталу" налоговые претензии примерно на 40 млрд руб. Ликвидация компании в случае успеха могла сорвать весь процесс.

"Башкирский капитал" был слишком заметным, поэтому он официально ликвидировался как действующая компания. Для большинства же лучшим способом тихой "ликвидации с долгами" стало внесудебное исключение из реестра либо присоединение к фирмам-однодневкам, подлежащим такому исключению. История, дошедшая до КС в этом мае,— яркий пример такой "ликвидации с долгами". Фирма "Лидер" из Барнаула задолжала фирме "Отделсервис" около 0,5 млн руб. "Отделсервис" инициировал дело о банкротстве "Лидера", выделив на финансирование процедуры 150 тыс. руб. Полгода длилось наблюдение, после чего суд признал "Лидера" банкротом, открыл конкурсное производство и утвердил конкурсного управляющего. Однако на следующий день после признания фирмы банкротом барнаульские налоговики исключили ее из госреестра. Исключение фирмы из госреестра сделало невозможным не только оспаривание ее сделок с целью возврата имущества, но и привлечение ее руководителя к субсидиарной ответственности.

В рамках жалобы КС проверил конституционность административной процедуры только в той части, в которой она "накладывается" на процесс банкротства. В своем постановлении КС отдал безусловный приоритет процедуре банкротства, отметив, что именно она создает "необходимые условия как для мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов". Внесудебное же исключение фирмы из госреестра "в период осуществления процедур банкротства приводит к необоснованному ограничению прав кредиторов". В той мере, в какой оспариваемое положение п. 2 ст. 211 закона о госрегистрации юрлиц допускает такую возможность, положение признано неконституционным. В закон, по мнению КС, желательно внести поправки.

Решение КС устраняет один из очевидных способов законной "ликвидации с долгами" и защищает кредиторов, активно пытающихся эти долги взыскать. Однако масштаб проблемы фирм-однодневок и ухода от долгов, в том числе налоговых, за десять лет меньше не стал. Расчистка реестра и связанная с этим амнистия стали постоянными, а процедуры банкротства остались затратными и малоэффективными. Фирм-однодневок меньше не стало: исключают одних — регистрируются новые. Оправдались прогнозы тех экспертов, которые с самого начала уверяли, что внесудебная расчистка реестра сократить число недействующих фирм не поможет.

Во время обсуждения проблемы осенью 2006 года в ВАС звучали предложения ввести уголовную ответственность за создание фирм-однодневок. Идею поддерживали многие, но первые изменения в Уголовном кодексе (УК) появились только в декабре 2011-го. Статьи 173.1 и 173.2 УК предусматривали ответственность за создание фирм через подставных лиц, с использованием чужих документов. Введение этих статей, однако, на ситуацию заметно не повлияло, и в марте нынешнего года положения УК подверглись уточнениям. Теперь "подставным лицом" считается не только тот, на чье имя под каким-то предлогом была зарегистрирована фирма (речь может идти о пожилых или тяжело больных людях, не имеющих отношения к бизнесу), но и тот, кто значится руководителем фирмы без цели управления ею. Это расширяет круг фирм, за создание которых может наступить уголовная ответственность, и упрощает их выявление.

Решение КС в совокупности с уголовной ответственностью, возможно, позволит ограничить использование фирм-однодневок, снижая спрос на их появление. К сожалению, только для того, чтобы наметить пути решения проблемы, понадобилось десять лет.