Губернатор Курской области Александр Михайлов об особенностях работы с бизнесом в Курской области

В воскресенье закончила четырехдневную работу XV Курская Коренская ярмарка, неотъемлемой частью которой в последние годы является Среднерусский экономический форум, в ходе которого на самом высоком уровне обсуждаются макроэкономические тенденции Черноземья и страны в целом. Какие экономические проблемы с мест видятся лучше и почему их решение неотделимо от политического процесса, корреспондентам „Ъ“ АНДРЕЮ ЦВЕТКОВУ и ОЛЕГУ МУХИНУ рассказал губернатор Курской области АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВ.

— В конце апреля по инициативе региональных властей изменилась система выборов глав городов и сельских поселений Курской области: отменили прямые выборы управленцев. Почему администрация выступила с такой инициативой — это следование федеральному тренду или способ повышения эффективности управления?
— В первую очередь реформа объясняется необходимостью повысить эффективность управления и отчасти — нынешними политическими условиями. Вы помните выборные процессы России в начале 90-х? Порою складывалось ощущение, что каждый месяц где-то кого-то выбирают. С одной стороны, красиво, как говорили наши и ваши коллеги, «демократично». С другой — это отрывало руководителей от дел. Я тогда был депутатом Госдумы, одного из первых созывов, и с трибуны парламента предлагал ввести единый день голосования. Теперь так и сделали, и в прошлом году мы постарались в один день провести все кампании, которые приближались по срокам. Отвоевали и дальше продолжаем трудиться. А что за проблема оставалась на местном уровне (федеральные выборы не хочу брать — пусть сами разберутся)? Там часто говорят, что «население избрало такого-то кандидата», но в этой фразе ведь изначально определенная доля лукавства заложена. Кто-то из кандидатов красиво говорил, много обещал, но они потом как-то быстро забывают об этом. Пройдет несколько дней, получит человек удостоверение, подтверждающее его победу, и ведь надо начинать работать, дело делать, а не говорить.

— А при новой системе, вы считаете, проблем с памятью не будет?
— Тут присутствует более объективный выбор кандидата с точки зрения деловых качеств, потому что его будет делать весь депутатский корпус. А они, бесспорно, лучше знают, зачем человек идет на должность главы и что от него надо требовать. Недавно у нас была масштабная кампания по выборам глав муниципалитетов, причем выбирали в основном низовые звенья — глав поселков, сельских поселений… Обычно после того, как они получают удостоверения, садятся в свои «маленькие» кресла и обустраиваются, где-то через 25 дней мы устраиваем для них обучающие курсы. Ведь бывает же, что люди избрались впервые, им не хватает каких-то элементарных знаний в части административного устройства и юриспруденции. Провела мой заместитель Людмила Гребенькова, которая занимается внутренней политикой, для них учебу, состоялся трех-четырехчасовой разговор, все получили методические рекомендации. Словом, вооружили их всеми знаниями, которые необходимы, чтобы не допустить сбоев и казусов в работе. Но после курсов один из глав поднимает руку и говорит: «Людмила Александровна, скажите, а что это так у вас неправильно работа поставлена?» Она перепугалась: «А что у вас случилось?» «Ничего, — говорит, — просто я уже три недели, как избран, сижу в кабинете, а никто не едет ко мне с поручениями». «А кто должен ехать?» «Ну как, не знаю, если не из области, то кто-то из района». «А зачем?» «Ну надо же что-то делать, ничего же не происходит». «Так вы же теперь глава, вы и планируйте, что надо делать. Может, кто и приедет, но он должен же знать, зачем». Поэтому мы решили, что как-то надо от подобного дилетантства уходить. Есть депутатский корпус, в него попадает значительная часть мыслящих людей, знающих хорошо местную жизнь. Они вполне в состоянии определить, кого лучше избрать главой.

— А не показались ли вам последние крупные выборные кампании в регионе скучными?
— Я не стал бы из этого делать проблему. Если партия заявила о себе как о претенденте на голоса, она должна быть в состоянии отвечать тем требованиям, которые предъявляются к ней как к политической силе, правящей в данной области или городе. Если она не имеет такого ресурса и резерва, то это просто, извините, болтунисты, пусть не обижаются. Хватает ли сопротивления, нет ли, но если представляющий партию человек идет реально решать проблемы, несмотря на разность в подходах с конкурентами, он должен делать конструктивные предложения, направленные на улучшение работы того или иного участка — будь то райсовет или поселковый. Но если это очередное проявление «болтунизма», то такой кандидат ничего не стоит. Завтра выяснится, что он других критиковал, всех грязью поливал, а сам планов не имеет.

— Недавно на заседании правительства РФ был оглашен свежий рейтинг эффективности региональных администраций по итогам 2014 года. На этот раз Курская область не попала в первую двадцатку. Присматриваетесь ли к таким исследованиям или, скажем, показатель валового регионального продукта для вас важнее?
— Главное, конечно, это реальный результат развития региона. А что касается рейтинга, то, конечно, неплохо, когда в первую двадцатку попадаешь, такие регионы получают гранты. Мы по итогам 2013 года тоже имели возможность дополнительные средства направить на социальную сферу, на которую всегда денег не хватает, на льготные выплаты. Это ж неплохо. Какое мы место заняли по итогам прошлого года, сам бы хотел знать: надо спросить у министра экономического развития Алексея Улюкаева, в чем мы недоработали. Пока министерство молчит, ничего официального в регионы не рассылалось. Мы поэтому и не знаем — почему, что, где, кто подвел, какой показатель не сработал. Мои экономисты, которых я всегда рад озадачить, говорят, что ожидают материалов от Минэкономразвития где-то к сентябрю. Посмотрим, почему так случилось. Кстати, белгородцы тоже не оказались в лидерах, но у них там, наверное, проблемы с бюджетом. Они его несколько нерационально использовали, но у нас таких проблем нет — может, какие-то другие показатели не сработали…

— Ситуация с пригородным сообщением в нынешнем году резко перешла из экономической плоскости в политическую. Солидарны ли вы с жесткой позицией других глав регионов и Минэкономразвития по поводу «завышенных» потребностей РЖД по субсидиям и тарифам?
— Я считаю, что взбучка, которую президент устроил профильному министру (немножко досталось и курирующему отрасль вице-премьеру), абсолютно закономерна. Они обязаны в своей отрасли навести порядок, чтобы было понятно — кто и за что отвечает конкретно, почему РЖД должны каждый год озадачивать регионы какими-то своими выдуманными подходами. У глав областей практически на 100% позиции по этому вопросу совпадают. Якунин иногда обижается, представители РЖД говорят нам: «Это ваши люди, а мы их возим». Мы отвечаем: «Почему-то при царях-батюшках, в советское и постсоветское время, до организации РЖД, пока было Министерство путей сообщения, люди были общими. А теперь они вдруг стали чисто нашими?» Пока порядка в отрасли не будет, вопросы к Минтрансу останутся — чем они там тогда занимаются?

— Курская область принципиально не будет увеличивать компенсацию перевозчикам по выпадающим доходам?
— По итогам прошлого года в России около 75% регионов имеют дотационные бюджеты, в таких условиях каждый миллион рублей крайне важен. У нас также есть много статей расходов, куда лучше пустить этот миллион, чем отдавать его РЖД.

— Может ли решить проблему создание региональной пассажирской компании с активами у субъектов, идея которой обсуждалась губернаторами Черноземья?
— Я участвовал в обсуждении этой идеи. На мой взгляд, для такой большой страны, как Россия, железная дорога с момента своего зарождения — это кровеносный сосуд. Если его разрезать на куски, большой пользы не будет ни двум-трем соседним регионам, ни стране в целом. То есть это делать нельзя. Надо просто восстановить порядок в отрасли — и все.

— Соседние регионы Черноземья определились с доминирующей отраслью для развития АПК. Для Белгородской области это стало свиноводство и птицеводство, для Воронежской — мясное скотоводство. Видите ли вы главное направление развития для Курской области?
— Выбор в пользу каких-то отраслей складывается исторически. Давайте еще один экскурс в 90-е: тогда одному региону повезло больше, другому меньше. Вот, например, мой хороший сосед Евгений Савченко. Он возглавил Белгородскую область в 1993 году. И я ему говорю, мол, рад за твою администрацию, все вы правильно делаете. Но у вас был трамплинчик, оставленный предыдущим, еще советским руководством области. А мы начинали работать в декабре 2000 года фактически «из подвала», потому что после предыдущего губернатора (Александра Руцкого. — „Ъ“) здесь остались каменоломни. Когда мы сделали финансовую ревизию, я поехал в Минфин (до этого как депутат Госдумы многих знал), пришел, показал отчетность. Мне сказали, что область — банкрот. Я и сам это видел, но хотел получить подтверждение от специалистов. Я к чему подвожу? Что касается АПК, то, конечно, Краснодар, Ставрополь, Ростов, Курск, Воронеж, Белгород, Липецк, Тамбов — это и есть база нашего российского аграрного производства. Вот кто кормит страну. И если в этих регионах сельским хозяйством не заниматься в комплексе, то это будет большая ошибка. Почему в Курской области лучше развито растениеводство? Потому, что на его базе животноводство развивается. Если первое лежит на боку, то никакое животноводство не разовьешь, нечем будет его кормить. Мы в части растениеводства выглядим неплохо: по зерну Белгород, на который всегда равняемся, уже лет шесть обходим, в прошлом году вошли в пятерку лучших в России по объемам намолота (Краснодар, Ставрополь, Воронеж, мы и Ростов). Сейчас на этой базе мы уже пошли развивать животноводческую отрасль. Думаю, что года через два-три встанем на хороший уровень. В этом году планируем довести общий объем производства мяса до 400 тыс. т, а к 2017 году — до полумиллиона.

— Как сейчас с сотрудничеством в рамках приграничного еврорегиона «Ярославна», в который входят российские и украинские области, идет ли оно?
— «Ярославну» никто не отменял, регион де-юре существует. Де-факто, по понятным причинам, нет. Но если на политической арене произойдут какие-то изменения, то мы готовы все возобновить. У нас с украинцами было пять соглашений о сотрудничестве. Речь идет о Сумской области — нашем главном партнере по еврорегиону, Харьковской и Черниговской областях, а также о Донецкой области и Крыме, у которых теперь новый статус. Все они давно были нашими партнерами, их представители приезжали к нам на Коренскую ярмарку, мы ездили к ним, у нас был хороший товарооборот, но потом все оборвалось. Понятно, что всегда лучше иметь доброго соседа, чем такие отношения, как сейчас.

Мы, кстати, проработав пять лет в рамках «Ярославны», с губернатором Сумской области были приглашены в Страсбург — нас просили поделиться опытом создания еврорегиона. Презентацию мы делали совместно с украинским коллегой. А сейчас они не могут с нами контактировать в прежнем формате, хотя мы по-прежнему входим в Ассоциацию европейских приграничных регионов (АЕПР). Представитель Курской области — в президиуме данной организации. Думаю, все надеются, что ситуация политическая вскоре изменится, мы снова окажемся за одним столом. Когда АЕПР исполнялось 40 лет в сентябре 2011 года, они провели юбилейные торжества у нас, в Курске. Тогда президент Ассоциации бельгиец Карл-Хайнц Ламбертц, являющийся также членом Европарламента, выступал на торжественном заседании и признался, что впервые проводит его за границей Европейского союза.

— Политические сложности привели к осложнению макроэкономической ситуации в России. Насколько адекватно, на ваш взгляд, в нынешних условиях работает кредитно-финансовая система?

— Вопросы есть, и дело не только в процентных ставках, хотя они сдерживают инвесторов в первую очередь. Еще недавно мы размышляли о том, что хорошо бы получать льготные кредиты под 5% годовых и не более, а в итоге в конце прошлого года бизнес столкнулся со ставками под 20-25%. Такого быть просто не должно. Банковский сектор должен быть более устойчивым, ведь от него зависят многие крупные проекты в разных отраслях экономики.

— Недавно в регионе обострились вопросы к крупному землевладельцу — казахстанской компании «Иволга». Она много лет инвестировала в местный АПК, но сейчас ее активы в Курской области испытывают сложности, в суды разных уровней поданы иски о взыскании с юрлиц холдинга сотен миллионов рублей. С чем связаны проблемы?
— Это очень непростая тема. У нас около 50 инвесторов сегодня реализуют проекты в самых разных сферах — сельском хозяйстве, промышленности, транспорте и связи. Соглашение о сотрудничестве подписано с 63 компаниями. Понятно, что в кризисных условиях любого инвестора может лихорадить, причем по разным причинам, иногда нам неведомым. Тем более инвестор иногда себе на уме и может допускать ошибки, если по каким-то вопросам не советуется с региональными властями. Я говорил об этом с президентом холдинга Василием Розиновым — по его словам, «что-то неправильно сработало». Но в принципе, как я понимаю, у него нет желания покинуть Курскую область, а мы будем поддерживать их, потому что холдинг достаточно длительное время тут представлен. В таких вопросах надо быть очень осторожным. Еще не известно, когда и кто сможет прийти на смену конкретному крупному инвестору. Не факт, что регион окажется в выигрыше: бежишь от волка, напорешься на медведя.

— В минувшем году холдинг «Мираторг» анонсировал гигантский проект на территории региона, как он продвигается?
— Если ничего сверхъестественного в экономике больше не произойдет, он будет реализовываться. Сейчас решается вопрос с землей для проекта. Подобрать необходимые площадки непросто даже в нашей Курской области, которая в отличие от того же Белгорода позже начала наводить порядок с земельными активами. У нас ведь до 2000 года в этой сфере была безалаберщина, но сегодня все подотчетно. И сразу приобрести большое количество гектаров земли непросто. Но мы решаем этот вопрос вместе с «Мираторгом». И мы, и президент холдинга Виктор Линник настроены как можно скорее приступить к практической реализации проекта и довести его до завершения.

— Регионы Черноземья сейчас активно развивают инструменты по привлечению инвестиций на конкретные территории. В Липецкой области это особые экономзоны, в Воронежской и Орловской — индустриальные парки. Планируется ли в Курской области создавать подобные объединения, нужны ли они вам?
— Вы говорите о классических механизмах, с которыми давно работаем и мы. Промышленный парк у нас в стадии оформления, есть Агентство по привлечению инвестиций. Все, что было рекомендовано Минэкономразвития — не только его нынешним руководителем господином Улюкаевым, но и его предшественниками, — стараемся применять на практике. В нормативном плане все инвесторы у нас также нормально поддерживаются.

— На территории региона продолжается строительство атомной станции замещения. Каких результатов ожидаете от взаимодействий с Росатомом? Поднимались ли вопросы привлечения на стройплощадку местных субподрядчиков?
— Пока проект замещения предполагает возведение четырех блоков по мере вывода из эксплуатации работающих сейчас энергоблоков Курской АЭС. Это минимум 400 млрд руб. инвестиций, плюс новая инфраструктура. В целом мы ожидаем, что объем вложений в проект из всех источников достигнет 500 млрд руб. От этих средств во многом зависит судьба города-спутника станции — Курчатова, где почти 50 тыс. жителей. Понятно, что если блоки старой станции не будут замещены, то делать в городе особо будет нечего, а эти люди верят в атомную энергетику, живут ею. Еще один аспект данного проекта — промышленные мощности макрорегиона. Я много общался с энергетиками в разные времена, расчеты их показывают, что новые мощности нужны. Сегодня станция обслуживает фактически несколько регионов РФ и даже Украины. Что касается привлечения подрядных организаций, мы с самого начала договорились с «Росатомом», что большинство рабочих на площадке должны быть куряне, этот принцип соблюдается. Но мы понимаем, что в этой отрасли есть, конечно, работа специфического характера, которую делают те организации, которые на ней специализируются. Они привлекаются атомщиками, и это закономерно.

— 11 июня прошел уже четвертый Среднерусский экономический форум, чем, по вашему мнению, он привлекателен для представителей власти и инвесторов?
— Иногда из нашего регионального погреба легче разглядеть некоторые проблемы страны, чем из Москвы. Тема, которая в этом году выносилась на обсуждение участниками форума, — госрегулирование экономики регионов — злободневная. Можно много о ней говорить, но если ничего не делать, то и импортозамещение останется у нас на словах. Сегодня в реальной экономике без регулирования ряда процессов не обойтись. Когда я был депутатом Госдумы, много общался с коллегами-реформаторами. Недавно в Курске мы запускали совместный объект с «Роснано», обменялись мнениями с главой корпорации Анатолием Чубайсом. Пришли к выводу, что с разных полюсов подошли к одному: и он, и я ценим людей дела.

Госрегулирование в разных форматах допускают многие страны, которые давно работают в условиях рынка — будь то японцы, европейцы, американцы или канадцы. У них у всех есть регулирование на государственном, региональном и местном уровнях, элементы его у кого-то мощнее, у кого-то поменьше. Если этого не делать, экономика будет похожа на корабль, плывущий без руля и без ветрил. Поэтому мы хотим, обсудив данную проблему с экспертным сообществом, выработать определенные рекомендации, как и в прошлом году по кадрам, и направить их в федеральные министерства и правительство РФ в целом.

— В каких сферах экономики вам не хватает элементов госрегулирования?
— Вот лишь один пример. Я часто разбираю официальную статистику и как-то беседовал с одним представителем Министерства сельского хозяйства. Говорю ему — у нас рекордный урожай зерна. Как правильно распределить излишние объемы между регионами РФ? Мы произвели в прошлом году 4,4 млн т зерна, наши потребности — 2,1 млн т, куда отдать 2,3 млн т? Мне рекомендаций так и не дали. А ведь у нас множество другой продукции производится с излишком. Нужны элементы госрегулирования, мы должны понимать, куда и сколько товаров поставить. Я общался со своими северными коллегами, они в прошлом году опять зерно через Норвегию закупали. А наши холдинги как же? Курские предприниматели меня уверяют, что готовы к поставкам на наш Север даже по средним рыночным ценам, без перегибов. Но им никто ничего не сказал, и наше зерно опять уехало в Иран, страны Персидского залива. Просто налажен канал и хорошо платят. Мало того что сегодня России надо продолжать налаживать производство, модернизировать его, увеличивать объемы, необходимо разумно распределять результаты труда. Вроде все это знают, понимают, а итог?