Вице-премьер Молдавии Виктор Осипов рассказал "Ъ" о ситуации вокруг Приднестровья

Вице-премьер по реинтеграции Молдавии ВИКТОР ОСИПОВ, курирующий в Кишиневе приднестровское направление, рассказал корреспонденту "Ъ" ВЛАДИМИРУ СОЛОВЬЕВУ о перспективах возобновления прерванных переговоров с Тирасполем, а также о том, возможна ли эскалация конфликта на Днестре.

— Слово "война" часто звучит применительно к Приднестровью. Тирасполь говорит о "гибридной войне", о блокаде региона Украиной и Молдавией. В СМИ много публикаций о том, что возможен жесткий сценарий. У вас какие ощущения?

— Частота употребления таких слов, как "война", "конфликт", "возможные жертвы", неприятна. Кишинев давно сделал выбор в пользу мирного процесса. Если мне кто-то не верит, то я добавлю: у Кишинева и ресурсов нет для игр в войну. Нет такой заинтересованности и у Тирасполя, потому что там тоже экономический кризис, угроза социального взрыва. Думаю, это и не в интересах Украины, у которой свои проблемы на востоке. Я за всем этим вижу просто броскую риторику, яркие заголовки, попытку привлечь внимание к проблеме, к себе, тактически это использовать. Может быть, кому-то выгодно накалять обстановку.

У меня была встреча с вице-премьером России Дмитрием Рогозиным (спецпредставитель президента РФ по Приднестровью.— "Ъ"). Мне сказали в Москве, что алармистские сигналы не приветствуются, что они приводят к искусственному росту напряженности. Это меня обрадовало. Если такой серьезный партнер, как Россия, так оценивает ситуацию, а это полностью совпадает с нашим подходом, то это еще один знак, что есть шансы сохранить мир.

— Когда могут возобновиться переговоры в формате "5+2" (Молдавия и Приднестровье — договаривающиеся стороны, ОБСЕ, Россия, Украина — посредники, ЕС и США — наблюдатели.— "Ъ")?

— Это зависит от готовности Тирасполя. Я бы хотел, чтобы они продолжились хоть завтра. Цель переговоров — всеобъемлющее политическое решение приднестровского вопроса. Но значение переговоров еще и в том, чтобы обеспечить стабильность, площадку для обмена мнениями, в том числе тревогами, которые существуют, и решения текущих проблем. Основная претензия к переговорам, что они нерезультативны. Но главный результат — то, что они ведутся и что это мирные переговоры. И тогда разговоров о войне меньше.

— Допустим, переговоры возобновляются. Позиция Тирасполя — цивилизованный развод с Кишиневом. Позиция Кишинева — надо объединяться. О чем договариваться?

— Основополагающие документы для формата "5+2" четко прописывают цель переговорного процесса: реинтеграция Молдавии. Другого не дано. Конечно, могут быть иные мнения, идущие вразрез с тем, на что все согласились. Но это нарушение соглашения.

— Когда Приднестровье говорит о цивилизованном разводе...

— Это противоречит самой сути формата "5+2". Формат создан, чтобы политически решить приднестровский вопрос в контексте Молдавии. Статус региона — это вопрос переговорного процесса.

— Чего хочет Тирасполь — понятно. А чего хочет Кишинев?

— У нас есть, скажем так, общий контур решения проблемы — широкая автономия Приднестровского региона в составе Молдавии. Как это будет выглядеть, какими будут детали — об этом надо договориться. Попытки навязать извне какие-то решения всегда заканчивались безрезультатно.

— Тирасполь назвал одним из препятствий для возобновления переговоров уголовные дела, которые молдавские правоохранительные органы завели на приднестровских чиновников. Зачем их заводили?

— Потому что есть нарушения закона.

— Сколько приднестровских чиновников стали фигурантами уголовных дел?

— Эта цифра меняется, но, думаю, сейчас это более 200 дел. По уголовным делам мы понимаем, что это создает напряженность и что проблему надо каким-то образом решить. Если мы хотим провести частичную или полную амнистию по таким делам, надо убеждать прокуратуру или парламент. Мы такую работу начали. Надо готовить почву для того, чтобы смотреть на вещи через призму урегулирования конфликта. Это непростая работа, но если мы хотим найти выход из тупика, то надо работать основательно, методично.

— Через амнистию?

— Это возможный инструмент, который применялся и раньше.

— На встрече с Дмитрием Рогозиным вы обсуждали проблему доступа в Приднестровье российских миротворцев, их снабжение?

— Мы предметно пообщались по этому поводу. Говорили о необходимости улучшения обмена информацией по поводу списка миротворцев. Там есть аспекты, связанные с разграничением между миротворческим контингентом и Оперативной группой российских войск (ОГРВ) в Приднестровье. Первые у нас выполняют миссию на основании соглашения 1992 года (Соглашение о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта в Приднестровье, подписанное президентами РФ и Молдавии Борисом Ельциным и Мирчей Снегуром.— "Ъ"), а ОГРВ не имеет никакого статуса в Молдавии и находится в процессе вывода. Если мы хотим успокоить ситуацию вокруг российских военных, то, конечно, легче всего начать с миротворцев, у которых есть статус. Нужен более выверенный механизм ротации. И тогда проблем не должно быть. Думаю, что и не будет.