Азиатские индексы обвалились из-за угрозы кризиса на китайском фондовом рынке. Основной индикатор Гонконгской биржи потерял почти 8% — это самое значительное снижение с 2011 года. Управляющий фонда KR Capital Николай Корженевский ответил на вопросы ведущей "Коммерсантъ FM" Оксаны Барыкиной.

Японский Nikkei упал более чем на 3%. Индекс Бомбейской фондовой биржи в минусе на 1,5%. На крупнейших китайских площадках также зафиксировано снижение — Индекс Shanghai Composite в моменте терял более 8%, Индекс Шэньчжэньской фондовой биржи упал более чем на 3%. Спад на фондовом рынке Китая продолжается уже несколько недель — только за июнь основные индикаторы потеряли более 30%. Чтобы прекратить панику, в КНР ввели временный запрет для госкомпаний на продажу акций на биржах. Народный банк Китая также принимает меры по предоставлению ликвидности компаниям.

— Скажите, с чем связан такой обвал на китайских площадках по вашему мнению?

— На мой взгляд, причины две: первая — это слишком позитивная динамика и откровенный пузырь, который сформировался на китайском рынке до начала этого обвала. Если посмотреть на график того же Shanghai Composite, мы увидим просто фантастический рост перед этим, рост был очень некачественным, была масса историй про то, как безграмотные китайцы приходят к брокеру и просят кого-нибудь заполнить за них документы, чтобы им открыли счет и так далее. В общем, это были очень азартные деньги, которые быстро пришли и теперь будут быстро уничтожены.

Но есть более важный второй момент — это фундаментальные изменения, которые происходят в китайской экономике, в китайской финансовой системе. Не знаю даже, как изложить это последовательно, наверное, нужно начать с платежных балансов. Мы знаем, что уже несколько кварталов подряд из Китая достаточно быстро уходит капитал, сокращаются золотовалютные резервы и так далее, соответственно, это создает давление на валюту, на юань, пока Народный банк Китая естественно валютный вопрос контролирует, но рынки понимают, что происходит. И мы совершенно не знаем, что сейчас творится на долговом рынке Китая, на мой взгляд, это может быть даже важнее происходящего с акциями. Акции видны, акции упали, но китайский рынок акций — это штука локально важная. А что происходит с китайскими облигациями — это сейчас главный вопрос, и то, о чем мы не знаем. Знать бы, что там происходит. Если там действительно есть какое-то снижение цен на облигации, вполне вероятно, что кому-то заодно пришлось продавать и акции, и уже эту верхушку айсберга мы увидели.

— Ваш прогноз: как долго такое снижение будет продолжаться?

— Думаю, что это непрогнозируемо, но я бы, скорее, сказал, что восстановления на китайском рынке в ближайшее время, наверное, не будет. Высокая волатильность, но при прочих равных он еще попадает, попадает так же быстро, недолгое время и пойдет вниз, а потом также останется внизу на какой-то продолжительный период времени.

Похожая история, на самом деле, была: в начале 2000-х китайские индексы резко выросли, потом лет пять стояли практически на одном месте, и к 2008-му выросли. Потом, понятно, почему упали в 2008-м — это известная история, и опять несколько лет провели на одном месте. Мне кажется, что сейчас происходит какая-то такая циклическая история, но фондовый рынок в Китае, повторюсь, далеко не самый показательный.

— А на сырьевые рынки как это повлияет, потянет за собой?

— Я не думаю, что есть прямое влияние происходящего на фондовых рынках и на сырьевых. Важнее, наверное, то, что фундаментально происходит в Китае с его финансовой системой, потому что эта финансовая система была источником ликвидности для многих сырьевых площадок, в первую очередь, это металлы, в некоторой степени это еще и нефть. Если там действительно начинаются какие-то проблемы с залогами, играть в металлы и в нефть дальше из Китая никто не будет, что, конечно, при прочих равных, негативно скажется на товарах, а если еще добавить конкретно в нефть иранскую историю, то картинка совсем получается невеселой.

— На России как еще, кроме как через нефть, ситуация на азиатских площадках может сказаться?

— У нас была большая надежда на то, что мы можем получать какое-то финансирование из Китая, что мы наладим какие-то финансовые потоки с азиатскими странами. Опять же, если у Китая возникли крупные внутренние проблемы на финансовых рынках, ему будет не до финансирования соседей и других крупных стран.

— Партнеров?

— Да, поэтому я думаю, что это канал, в котором начинались переговоры, но здесь тоже может быть очень мало прогресса, и все может быть заморожено на некоторый период. А прямого влияния на финансовые рынки я не вижу, потому что связей между нашими площадками и их площадками никаких, это только может быть какой-то психологический момент. Еще один риск — если все-таки начнется ослабление юаня, если Народный китайский банк сочтет, что нужно позволить валюте несколько снизиться, тогда все валюты развивающихся стран окажутся под серьезным давлением.

— А сейчас что на рубль больше всего влияет: Греция или Азия?

— Нефть и Иран. Я думаю, что нефть и Иран — это первая и главная история для рубля и для всех российских активов. Греция будет влиять на рынки тогда, когда она хотя бы на европейских рынках начнет сказываться. Евро пока 1,10, спреды более или менее стабильны, Италия, Испания к Германии котируются более или менее нормально, так что пока сами европейские рынки не начали паниковать, я думаю, что Европа реально ни на каких других площадках тоже особенно не сказывается.