Игорь Каляпин о том, зачем понадобился закон об иностранных агентах: "Авторы закона Крашенинникова и Сидякин несколько дней назад на какой-то программе НТВ предельно четко объяснили, зачем им нужна была эта формулировка. Они объяснили, что она нужна для того, чтобы заставить организации, которые получают иностранные деньги, декларировать, что они не свою позицию выражают, а "выражают позицию своих хозяев, заказчиков". Обратите внимание, что они хотят заставить декларировать не то, что есть на самом деле. То есть получение иностранных денег эти господа приравнивают к существованию хозяев или заказчиков. Они, видимо, других отношений, кроме как "клиент — проститутка", не знают и не понимают".

О причинах отказа от обжалования дела: "Мы все обжаловали, кассационную жалобу мы успеем подать, и мы это сделаем, хотя бы просто из принципа, как декларацию. Но обжаловать это дальше мы не будем. Потому что сейчас мне заместитель министра юстиции уже прислал письмо, в котором предупреждает, что "господа, если вы по-прежнему не будете представляться иностранными агентами, как вас обязывает закон, то мы вынуждены будем вас начать штрафовать". Штрафы там от 300 тыс. до 1 млн. У нас нет источников собственных средств, мы — некоммерческая организация, у нас собственных средств быть в принципе не может. У нас нет источника формирования таких средств. И естественно, что любой такой штраф будет для нас просто смертельным приговором. Может быть, придет богатый дядя и отслюнит 300 тыс. Но мы ведь и дальше не собираемся представляться иностранным агентом, а значит, на организацию совершенно законно Министерство юстиции будет налагать штрафы. И на третий или четвертый раз меня просто посадят на два года для начала".

О том, от кого Комитет против пыток готов получать деньги: "Мы готовы получать деньги от любого человека, от любого субъекта, который не будет ставить нам условий. Мы четко декларируем, чем мы занимаемся, мы четко объясняем, на что нам нужны деньги. И мы как монашек, который стоит на перекрестке и собирает на строительство церкви, храма, часовни, на отливку колоколов и так далее. Он говорит: я собираю вот на это. Кто ему там эту лепту в коробочку кидает, его не интересует. Кто сочувствует тому, что он делает, тот и кидает. Вот мы производим сбор денег точно по тому же принципу".

"Общественную и политическую деятельность разделить невозможно"

"Мы занимаемся проблемой, где не требуется изменение государственной политики"

О том, занимается ли Комитет против пыток политикой: "Политика – это отражение буквально всего, то есть это отражение экономики, это отражение любых общественных процессов. Когда я учился, вообще не было понятия "политическая деятельность", было понятие "общественно-политическая деятельность". Их вообще не разделяли, и, на мой взгляд, их разделить невозможно. Именно поэтому, когда этот закон, так называемый закон об иностранных агентах, был еще законопроектом, мы всячески очень горячо выступали за то, чтобы термин "политическая деятельность" был конкретизирован, и он был конкретизирован. В законе четко прописано, что понимается под политической деятельностью — деятельность, направленная на изменение государственной политики. И нашей организации в этом отношении очень повезло, потому что мы занимаемся проблемой, где не требуется изменение государственной политики.

С точки зрения законов, с точки зрения должностных инструкций, все реализовано. У нас нет претензий ни к одной должностной инструкции, у нас не было ни необходимости, ни даже возможности пытаться изменить государственную политику. Она на 100% соответствует тому, чем мы занимаемся. То, чем мы занимаемся, — это борьба с преступлениями, с фактами нарушения закона, причем грубого нарушения, преступного нарушения.

Все, о чем мы говорим, — это преступления, мы это доказываем в судах. И нам прокуратура при этом в представлении пишет, что Комитет против пыток занимался обнародованием фактов применения пыток к гражданам, тем самым дискредитируя правоохранительные органы. Товарищи, кто органы дискредитирует — тот, кто пытает, или тот, кто об этом рассказывает?

И какую оценку, кроме отрицательной, мы можем давать деятельности милиционера, который осужден за пытки по статье 286.3 — "превышение должностных полномочий с применением насилия"? Конечно, отрицательную, конечно, мы о своих делах рассказываем, мы обязаны это делать, мы общественная организация. Конечно же, мы направляли систематически отчеты и руководителям всех фракций Государственной думы, мы никого не выделяли, и господину Бастрыкину мы неоднократно направляли предложения по тому, как надо изменить работу Следственного комитета, и он, в конце концов, к нам прислушался и два года назад издал приказ, о необходимости которого мы ему лет пять писали. И это все, в том числе издание этого приказа председателем Следственного комитета, нам посчитали как политическую деятельность".

О том, какой политической деятельностью комитет занимается на самом деле: "Мы будем продолжать нашу деятельность с утроенной активностью, и не потому, что озлобились. Просто очень много людей, которые нуждаются в нашей помощи. И если мы не будем вести людей в зал суда решать проблему, то они пойдут на баррикады. Это как раз и есть наша политическая функция".