Сергей Панкратов попытался примерить греческий опыт на Испанию

Греческий кризис, как будто, преодолен, но круги по воде все расходятся и расходятся. Почти все страны Южной Европы, от Португалии до Италии, ждут нового противостояния с кредиторами богатого севера Евросоюза. Весь вопрос — где теперь полыхнет?

Сергей Панкратов, Мадрид

Старинный городок Мирамар на побережье Коста-Бланка вымирает в сиесту: единственное заведение, где можно спастись от солнца,— бар "Педро". Здоровяк, подаривший свое имя бару, дремлет за стойкой в ожидании вечерних клиентов, но, увидев в моих руках немецкую газету, вспыхивает: "Знаешь, а эта ваша Меркель...пфууу!" — Педро презрительно тычет указательным пальцем в стол.

Нелюбовь к железной леди ЕС сплачивает: среди завсегдатаев бара безработных хватает и любой из них за стаканчиком убедительно растолкует, что причина всех бед — козни злого Берлина. В этом смысле "Педро" — срез нации. Из безудержных еврооптимистов, какими испанцы были в пору недавнего экономического бума, они на глазах превращаются в евроскептиков. Опасение, что вслед за Грецией в злостные неплательщики может попасть и Испания, у многих на языке.

Греческий диагноз

В ночь, когда партия "Сириза" победила на выборах в Греции, итальянский философ Паоло Флорес д?Аркайс сформулировал: "Сегодня в Греции, завтра в Испании, послезавтра в Италии". 25 января эти слова восприняли как браваду, но сейчас, когда Греция пошла ва-банк на переговорах с ЕС и, похоже, сорвала куш в виде транша в 80 млрд евро, в европейских столицах вовсю гадают, кто следующий. Чаще всего слабым звеном называют Испания: после Греции именно она скорее всего будет требовать пересмотра долговых обязательств.

В пользу этого сценария — мощные протесты против прописанной ЕС политики жесткой экономии, которые сотрясают Испанию не первый год. А главное — есть кому их возглавить: на Пиренеях действует клон греческой "Сиризы" — левая "Подемос", требования которой как под копирку списаны с программы Алексиса Ципраса. Главное — тут же списать долги.

Впрочем, это если смотреть из Европы. В Мадриде придерживаются иной точки зрения, причем не только власти.

— Такой сценарий вряд ли возможен,— заявил "Огоньку" один из самых авторитетных колумнистов страны, сотрудник газеты El Pais Франсиско Манетто. По его словам, Испания — "совсем другая страна". Она имеет более мощную промышленность, чем Греция, лучшую управляемость и более функциональную налоговую систему. А  главное в том, что у Испании и Греции разные "кредитные истории".

Что касается Греции — страны с населением в 11 млн, которая умудрилась набрать кредитов на 320 млрд евро (более 30 тысяч евро на каждого, включая младенцев), то ее болезнь в целом диагностирована: в нынешней дискуссии все слышнее голоса тех экспертов, которые раскладывают вину на обе стороны. Если греки с энтузиазмом восприняли вхождение в зону евро, хотя знали, что их страна не соответствовала критериям валютного союза, то Брюссель переборщил, стремясь расширить еврозону любой ценой. В итоге субсидии на модернизацию промышленности и инфраструктуры создали ложную иллюзию выравнивания экономического уровня Греции с экономикой развитых стран ЕС.

Хуже того. Будучи нацией, крайне политизированной, греки стали требовать свой личный кусок от пирога. Сменяясь, левое и правое правительства наперегонки задабривали электорат еэсовскими деньгами: шло, по сути, соревнование, кто быстрее поднимет зарплаты, пенсии, пособия. Зарплаты чиновников росли как на дрожжах. Обнаружилось масса "вредных" профессий, которые позволяли выходить на пенсию в 55 лет. Дошло до того, что греческие пенсионеры стали получать больше, чем пенсионеры Германии. И это при том что немецкая экономика тянет за собой всю Европу, а греческая чахла на глазах.

На этот банкет по системе "все включено" не хватило еврокредитов. Греческие правительства, выполняя непомерные обязательства, стали занимать у частных банков под астрономические проценты, в итоге их государственные бумаги по доходности стали напоминать наши пресловутые ГКО.

Принципиальный вопрос: а как подобное мотовство допустили финансовые надзорные органы Еврозоны? Сейчас они оправдываются: мол, не знали реальное положение дел в греческой экономике, да и знать не могли, так как власти Греции намеренно вводили ЕС в заблуждение, подтасовывая отчетность. Когда в Брюсселе хватились, в греческом бюджете уже зияла дыра в 240 млрд евро. Как заметила по этому поводу немецкая Frankfurter Allgemeine Zeitung, "мошенническое вступление Греции в валютный союз обеспечило ее гражданам небывалый уровень жизни в кредит, который они не хотят возвращать".

Финансовые отношения Мадрида и Брюсселя складывались абсолютно иначе. Беда в том, что последствия могут быть столь же катастрофическими.

Испанская грусть

С моим давним приятелем Франком Гогеном мы едем по дороге вдоль бесконечной полосы песчаных пляжей Коста-Бланка. То и дело попадаются бетонные скелеты недостроенных многоэтажек. Появляются и готовые к заселению комплексы, но и в них ни души, как будто здесь испытывали нейтронную бомбу.

— Ты даже представить не можешь, сколько людей здесь разорилось, когда лопнул рынок недвижимости! — говорит Франк, много лет работающий в крупнейшей риэлторской фирме на Коста-Брава (это каталонское побережье, к северу отсюда). Он напоминает: еще три десятилетия назад Испания была бедной аграрной страной с патриархальным укладом и отсталой экономикой. Кое-где сохранялось натуральное хозяйство, в сельской местности с современными авто успешно конкурировал гужевой транспорт — ослы и лошади.

Все стало резко меняться после вступления в ЕС. Деньги, выделенные Евросоюзом на модернизацию, потратили вроде с умом — на новые автострады и научные центры. Страна приобрела внешний лоск, но свое место в экономике ЕС найти никак не могла, пока наконец до испанцев не дошло, что их главное конкурентное преимущество — мягкий и теплый климат. Коммерческая застройка прибрежных территорий стала тем коньком, на котором испанцы буквально ворвались в экономику ЕС: к 2007 году по ВВП на душу населения Испания сравнялась с ключевыми игроками еврозоны — Германией и Францией.

Бум испанской недвижимости принес ошеломляющие результаты. С 1985 по 2007 год цены на нее подскочили более чем втрое. Строительство дало толчок системе ипотечного кредитования, она потянула за собой другие секторы экономики. Расцвел банковский сектор: его активы исчислялись триллионами евро. Кредиты, субсидируемые из денег ЕС, помогли подавляющему большинству испанцев купить жилье по ипотеке.

— Отделения банков были на каждом шагу,— говорит Франк Гоген.— Кредит было взять легче легкого. Случалось, кредитовали под честное слово.

Финансовый кризис 2008 года стал холодным душем для испанской экономики. Цены на недвижимость рухнули. Покатилась волна банкротств. Безработица выросла вдвое: 4 млн — такого не было. Большинство испанцев не могло оплачивать ипотечные кредиты, банки не знали, куда девать неликвид, полученный от обанкротившихся строительных фирм. Банковский сектор "поплыл": для его спасения требовалось как минимум 40 млрд евро.

Пришлось идти на поклон к Брюсселю. ЕС выдал нужную сумму и пообещал дополнительный транш, если Мадрид примет меры жесточайшей экономии. Мадрид их принял. Начались массовые выселения тех, кто не мог платить ипотеку. Иногда это заканчивалось трагедиями: люди выбрасывались из окон, были самосожжения. Оставшиеся без крова захватывали пустующие дома. Толпы безработных нападали на супермаркеты и продуктовые магазины. Демонстрации и забастовки сотрясали страну чуть ли не каждый день.

Казалось, Испания не выберется из хаоса. На власти обрушивалась беспощадная критика, но правительство консерваторов Мариано Рахоя не дрогнуло. И произошло чудо: в 2014 году экономика показала рост в 1,4 процента. Едва ощутив почву под ногами, кабинет отказались от второго транша ЕС! Как говорится, почувствуйте разницу с Грецией. Да, испанцы сумели переломить кризис. Теперь они — "образцовые ученики" Брюсселя, их ставят в пример другим. И все же, отдавая должное правительству, которое сотворило чудо, стоит приглядеться, как выглядит это чудо вблизи.

Страна красивых мусорщиков

Обычное утро в нашем жилом комплексе на 20 квартир. Пока не пришла жара, папаши выводят своих чад на детскую площадку, плещутся с ними в бассейне. Мам не видно, они на работе.

У безработицы в нынешней Испании мужское лицо. Женщины по большей части пристроены в госсекторе — медсестрами, учителями, секретаршами. А настоящей, хорошо оплачиваемой мужской работы не сыщешь днем с огнем. В результате 25 процентов трудоспособного населения (самый высокий уровень безработицы в Европе) вынуждены сидеть на мизерном пособии. Еще хуже у молодежи: каждый второй молодой испанец не имеет работы. При этом муниципалитеты, экономя на всем, заставляют молодых социальщиков заниматься общественно полезным трудом — уборкой территорий. Нигде в мире вы не увидите столько красивых и молодых мусорщиков и мусорщиц, как здесь.

По подсчетам социологов, 67 процентов испанской молодежи вынуждено жить с родителями. Более того, даже те из молодых, кто обзавелся семьей и жильем, возвращаются в родительские дома. Феномен, который социологи назвали "ребенок-бумеранг", объясняется так: молодые семьи не справляются с выплатами по ипотеке или по аренде жилья.

По словам электрика Хосе, только что установившего электроплиту в нашей квартире, даже работа не гарантирует, что останешься на плаву. Это в прежние времена, когда новые дома сдавались каждый день, он был нарасхват. Теперь хорошо, если набежит 1300 евро в месяц. Минус 30 процентов налогов, ипотека за квартиру, которую Хосе купил еще во времена строительного бума (то есть дорого). Жена не работает. Плюс трое детей (в испанских семьях двое-трое детей обычное дело), игрушки, детская одежда... Государство что-то доплачивает на детей, но все равно не разбежишься.

Таких середняков, как электрик Хосе, в Испании 45 процентов — столько, по статистике, имеют работу, но каждый месяц тратят все доходы до евроцента и живут от зарплаты до зарплаты. И это не худший вариант: растет число тех, кто получает в районе минимального заработка — 648 евро в месяц.

Еще пара цифр. Почти половина испанцев живет на деньги, которые откладывались на черный день. Из них 49 процентов заявили, что смогут прожить на имеющиеся средства лишь три месяца, если перестанут поступать иные доходы (зарплата, социальные пособия). А 47 процентов утверждают, что и на этот срок накоплений не хватит. Это и есть цена жесткой экономии, с помощью которой либеральные доктора лечат местную экономику. Сегодня запас финансовой прочности испанцев настолько мал, что любое сокращение зарплат или пенсий грозит социальным взрывом. Люди устали затягивать пояса.

А если это не лечится?

Правда, премьер Рахой уверяет, что свет в конце тоннеля он уже видит. В этом году его кабинет обещает рост экономики в 2,9 процента, что опережает даже рост в самой ФРГ. Как обещает премьер, через год-два улучшение почувствуют и простые испанцы — нужно только проголосовать на парламентских выборах этой осенью за него и его Народную партию. Лейтмотив: "Как бы нам ни было трудно, мы сумели преодолеть кризис". Для консолидации электората "трудолюбивых и настойчивых" испанцев "народники" противопоставляют "разгильдяям"-грекам. А Мариано Рахой в интервью дал понять, что не понимает, почему Европа настолько солидарна с Грецией, что даже Испании, которая сама испытывает трудности, приходится давать Афинам деньги в кредит. "Да и вообще, с какой стати мы должны доверять свои деньги столь ненадежному заемщику?" — спрашивает он.

Казалось бы, терпением и затягиванием поясов испанцы доказали, что эту точку зрения разделяют. Но это не мешает им разделять и противоположную точку зрения — все больше людей голосуют за популистскую партию "Подемос", которая требует солидарности с Грецией и отказа от выплаты своих долгов.

Все прояснится на выборах осенью. В мае этого года "Подемос" уже победила на местных выборах в крупнейших городах страны: Мадриде, Барселоне, Сарагосе, Кадисе. Для партии, созданной чуть больше года назад, это успех, но "Подемос" не останавливается. По опросам, если бы парламентские выборы были сегодня, за "Подемос" голосовали бы 28,2 процента избирателей. За Народную партию — всего 19,2. Это сигнал для Мариано Рахоя и "народников", которые на прошлых выборах взяли 44,6 процента голосов и абсолютное большинство в парламенте.

"Честно говоря, мы поражены такой надеждой людей на нас",— заявил журналистам 35-летний Пабло Иглесиас, харизматичный лидер пестрой коалиции анархистов, социалистов, регионалистов и прочих левых течений. "Подемос" (в переводе — "Мы можем!"), классическая сетевая партия. На ее веб-сайте ни одного телефона. Все общение только через Facebook и Twitter. Однако попытки добиться связи через социальные сети оказались тщетными. Пришлось добывать номер мобильного пресс-секретаря Луиса Хименеса через знакомых.

Интервью вышло на удивление кратким. На вопрос, готова ли морально партия, которой без году неделя, взять власть в случае победы на выборах, Луис Хименес ответил: "Безусловно".

Будет ли в случае победы "Подемос" добиваться списания долгов и выхода из зоны евро? Ответ: "По обстоятельствам".

Третьего вопроса задать не удалось. "Но вы не волнуйтесь,— успокоил меня Хименес.— Я пришлю вам все наши пресс-релизы. Из них вам все станет ясно".

Вот что мне стало ясно. Основное отличие "Подемос" от классических левых — отказ от классовой борьбы. Идеологи этого движения считают, что сейчас главное противостояние проходит по линии север — юг Европы. То есть богатый, индустриально развитый север должен списать кредиты задолжавшему югу. Ну а так как Европа все больше разделяется на два блока кредиторов и должников, то, по мнению "Подемос", необходимо противостоять влиянию Брюсселя и Берлина.

Позиции сторон предельно ясны. Если Мариано Рахой заявляет, что "Испания при любых обстоятельствах должна остаться в зоне евро", то Пабло Иглесиас написал в своем Twitter так: "2015 год станет поворотным для Испании и для Европы. Мы начнем с Греции". Какую из двух опций выберут испанцы, узнаем осенью.