"Переправа" Джона Ву

В прокат вышла первая часть кинодиптиха Джона Ву "Переправа" (2014). Только ленивый еще не назвал ее "китайским "Титаником"", хотя сам режиссер предпочитает сравнение с "Доктором Живаго" — не тем, который Бориса Пастернака, а экранизацией Дэвида Лина. По мнению МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, в список эпических мелодрам, с которыми соревнуется "Переправа", можно включать хоть "Войну и мир", хоть "Унесенных ветром", да только вот лень: "Переправа" вполне снотворное средство.

Джон Ву, гонконгский автор культовых гангстерских апокалипсисов 1980-х годов, вернулся "Переправой" из голливудской "эмиграции" на родную китайскую почву. Хотелось бы вскликнуть: "Узнаю старика Джона!" Но не получается.

Правда, на пятой минуте фильма пулеметная очередь прошивает ранец огнемета, притороченного к спине солдата Национально-революционной "гоминьдановской" армии, от которого не остается и кучки пепла, а примерно на 110-й — огонь сотен тысяч батарей Народно-освободительной "маоистской" армии кувыркает в воздухе чанкайшистские танки. Белые голуби, памятные по "Киллеру" (1990), пернатые статисты гангстерских войн, парят над шанхайским пирсом, а встретившиеся в разведке солдаты враждебных армий держат друг друга на мушках тяжелых винтовок, почти как гонконгские пацаны былых времен: именно у Ву перепер эту фирменную мизансцену Квентин Тарантино.

Беда не в том, что боевые эпизоды, мировым мастером номер один которых Ву считался, лишь обрамляют патологически сентиментальные злоключения трех лирических пар в охваченном гражданской войной Китае конца 1940-х. Беда в том, что гениальный хореограф насилия, получив в свое распоряжение бюджет в $65 млн, словно устыдился того, что именно в насилии черпал некогда вдохновение, и обратился к человечеству с проповедью на тему "Гражданская война — это нехорошо". Кто бы сомневался! Однако же общее место, даже оформленное в эстетике конфетной коробки, остается всего лишь общим местом: доктор Живаго может спать спокойно.

Единственный, пожалуй, эпизод, который торкает, — прощание гоминьдановского генерала Лэй Ифана (Хуан Сяомин) с красавцем конем. Безупречный "слуга царю, отец солдатам", ласково и справедливо прозванный сослуживцами безумцем, пристрелит своего любимца. Теперь его солдатам, подыхающим в коммунистическом котле, есть что сварить в походном котле.

Ассоциация с "Титаником" плавает на поверхности. Весь мир в курсе, что Ву снял диптих о трагедии парохода "Тайпин" — событии столь же травматическом для национальной памяти Китая, сколь и неведомом по причине, если называть вещи своими именами, цивилизованного расизма — за его пределами. "Тайпин", рассчитанный на 580 пассажиров, взял на борт в Шанхае 26 января 1949 года 1,5 тыс. беженцев, спасающихся от красных. Ну и, естественно, назавтра же пошел ко дну у архипелага Чжоушань, столкнувшись с малым судном.

"Переправа" могла бы завлечь армию любителей созерцать горящие небоскребы и падающие авиалайнеры. Однако, разделив "эпопею" пополам, Ву совершил логическую ошибку. Любителей подглядывать за сценами массовой гибели разочарует патока первой "Переправы". А сентиментальным натурам переживать за ее героев как-то не с руки: понятно же, что во второй части все окажутся на "Тайпине".

Пока же, отбросив трость, хромой после ранения генерал кружится, что твой князь Андрей с Наташей Ростовой, в танце со своенравной Чжоу Юньфэнь (Сон Хе Ге). А потом в кровавом месиве траншей воображает, как она кружится с их еще не рожденным сыном на лужайке перед их еще не построенным домом. Простодушный солдат (Тун Дацин), завоевавший генеральское расположение, мечтает о случайно встреченной и тут же потерянной Ю Чжэнь, неграмотной и голодной медсестре с золотым сердцем. Янь Шикунь (Такэси Канэсиро) — доктор несколько мефистофелевского вида — страдает по потерявшейся в военном вихре японке Норико (Масами Нагасава).

Есть еще одна черта, которая роднит "Переправу" с "Титаником" и "Унесенными ветром". Голливуд (а "Переправа" — абсолютно голливудское кино) любуется старообразной гламурной жизнью, гибнущей при столкновении с айсбергом, ну или с армией северян. Но и выносит ей, такой прекрасной и такой непрогрессивной, приговор истории. Так и Джон Ву. Он, безусловно, любуется гоминьдановскими балами и белогвардейской выдержкой генерала. Но и внушает зрителям мысль о неизбежной гибели "прекрасного старого мира" в столкновении с красными, которых неудержимо любит простой народ.

Похоже, что, если развитие Китая не замедлится, вскоре восточноазиатские трагедии типа гибели "Тайпина" будут разрывать сердца всего мира пуще, чем гибель "Титаника", а имена Скарлетт О'Хары и Ретта Батлера будут стерты именами трагических китайских любовников, еще не оживших на экране.