Алкоголизм и неправильные диагнозы убивают трудоспособное население

В России зафиксирован рост смертности среди людей среднего возраста. Как сообщает «Интерфакс», такие данные привела министр здравоохранения России Вероника Скворцова. Причина роста смертности — алкогольные отравления среди жителей в возрасте от 30 до 45 лет. Кроме этого Скворцова отметила увеличение количества суицидов и не поставленных при жизни диагнозов пневмонии у асоциальных групп населения. Директор Центра социальной экономики Давид Мелик-Гусейнов обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Максимом Митченковым.

— Согласны ли вы с такими данными?

— Да, мы согласны, эти данные демонстрировали еще полтора года назад. Действительно, у нас сегодня растет смертность в трудоспособных возрастах. Если мы говорим про мужчин, то в основном от внешних причин, по причине алкогольного опьянения получают травмы, попадают в ДТП.

Если мы говорим про женщин, то здесь несколько другие причины роста смертности. В основном это смертность от неинфекционных заболеваний, от недолеченных заболеваний. В частности, на первом месте у нас по причинам среди женщин, именно тем, которые растут, находится рак молочной железы.

— В чем заключается главная проблема? В диагностировании подобных заболеваний или в лечении?

— Тут комплекс проблем. С одной стороны, да, диагностика запаздывает, и мы ловим те же самые раки, условно говорю, на последних стадиях, когда уже поздно достигать какого-то терапевтического эффекта. С другой стороны, лечение. Если мы говорим про мужчин, сегодня, допустим, чтобы начать лечиться от алкоголизма, а это заболевание, нужно попасть к наркологу. Но большая часть людей не хотят попадать к наркологу, потому что до конца верят, что они не алкоголики.

Было предложение, допустим, расширить возможности лечения мужчин с этим заболеванием не только у наркологов, но и у обыкновенных терапевтов, кардиологов, то есть те, кто видит это состояние у человека и могут оказать какую-то медицинскую помощь. Но пока эти предложения не достигли своей цели.

— Вы говорите, что эта алкогольная зависимость растет уже не первый год, и увеличение количества суицидов тоже, как я понимаю, не первый год. То есть с кризисом в стране это связывать нельзя, или я ошибаюсь?

— Кризис может только подогревать эту тему. Мы сегодня заложники одной демографической кривой, которая была заложена еще в советское время. У нас будет расти смертность, хотим мы этого или не хотим, но в ближайшие перспективе будет расти смертность за счет тех, кто родился в 1950-х годах прошлого столетия.

До недавнего времени умирали люди, рожденные в 1930-1940-х годах, а этих людей было мало, и сегодня акцент на их смертности смещается в сторону поколения, рожденного в 1950-е. У нас будет сокращаться рождаемость за счет того, что пик рождаемости в Советском Союзе приходился на 1988-1989 год, именно эти девочки сегодня рожают первого, второго, третьего ребенка.

Через год начнется пик рождаемости поколения 1990-х, а этих детей в стране нет. Поэтому нас ждут очень серьезные вызовы с точки демографии. И то, что сверхсмертность в ранних трудоспособных возрастах сегодня растет, — это очень большая проблема для России.

— Но если демографические проблемы, то уже, мне кажется, другое ведомство этим заниматься должно, другие структуры. Что делать сейчас именно с медицинскими показателями, с алкогольными отравлениями, суицидами, диагностикой, как это исправить?

— Во-первых, диагностика должна быть прицельной, диспансеризация должна быть не массовой, а по группам риска распределены необходимые манипуляции, чтобы выявлять наиболее чувствительные для демографии, для населения проблемы со здоровьем. Во-вторых, если есть проблемы, нужно направить их в медицинские центры.

Скворцова говорит, что построили замечательные сосудистые центры, но не едут с инсультами в течение «золотого часа» в эти центры, дожидаются второго, третьего дня, а потом уже действительно поздно что-то делать, потому что ситуация запущена. Третий момент — это, конечно, сохранность здоровья со стороны самих граждан. У нас сегодня, к сожалению, люди наплевательски относятся к своему здоровью и никак не охраняют его, думая, что за все заплатит государство.

— Почему так происходит? У нас же всегда так, что есть два вида заболевания, как шутят: одни, которые сами проходят, другие, которые уже не лечатся. Почему в других странах люди при каком-то малейшем заболевании сразу идут к врачу, а у нас действительно ждут до последнего?

— Я думаю, что причина всего этого в бесплатной системе здравоохранения. Хотя я сторонник этой системы, но, тем не менее, мы считаем, что раз бесплатно, то нам всегда всем все это положено бесплатно. И люди не занимаются тем, что охраняют свое здоровье. Представьте, сделали очень сложную операцию по ангиопластике, аортокоронарное шунтирование, на второй день человек встает с постели, идет в прибольничный тамбур и начинает курить, хотя ему это строго противопоказано.

Пока мы так будем относиться к своему здоровью, никакие скорые помощи, никакие демографические стратегии, никакие министры не смогут эту ситуацию исправить к лучшему.

— А сокращения врачей как-то на эту ситуацию повлияли?

— Пока нет, потому что это действие было не так давно проведено. Более того, все-таки оптимизаторы здравоохранения очень серьезно подходили к оценке возможного ущерба при сокращении тех или иных ставок. Конечно, в Москве это меньше чувствуется, в регионах больше чувствуется, дефицит кадров я имею в виду. Но пока это не сказывается никак на демографии. Я хочу надеяться, что и не скажется в среднесрочной перспективе.