Импортозамещение пришло на рынок медицинских изделий. К чему это приведет? Разбиралась Елена Кудрявцева

Обнародован список иностранных медицинских изделий, которые нельзя будет закупать для государственных нужд. Он вызвал шок и у больных, и у здоровых

Материалы подготовила Елена Кудрявцева

Бинты, костыли, антисептики, детская ортопедическая обувь, аппараты искусственной вентиляции легких, инкубаторы для новорожденных, протезы клапанов сердца и так далее. Всего в проекте постановления Минпромторга 101 пункт иностранных товаров, госзакупка которых будет запрещена, если на рынке есть отечественные аналоги. По информации Центра социальной экономики, речь идет примерно о 60 процентах медизделий. Известно, что список Минпрома активно лоббировали крупные российские производители медизделий. А вот с Минздравом его никто не согласовывал.

...В месяц семья Кропачевых получает перевязочные материалы на сумму примерно 150 тысяч рублей. Это и сверхмягкие бинты, и повязки с силиконовым покрытием, и специальные сетки, которые держат многослойные конструкции. Семь лет назад здесь появился "ребенок-бабочка" — так называют детей с редким генетическим заболеванием — буллезным эпидермолизом, при котором у человека настолько тонкая кожа, что при любом неосторожном движении образуется пузырь, а потом — открытая рана. Заболевание неизлечимо, поэтому человек должен всю жизнь носить бинты. Вера Кропачева ежедневно бинтует своему сыну коленки, локти, ступни и кисти рук — каждый пальчик отдельно.

— Обычные бинты травмируют кожу,— говорит Вера Кропачева,— поэтому мы пользуемся импортными, которые позволяют коже дышать, не вызывают аллергию и не прилипают. Мы долго искали более дешевые российские аналоги, но у нас такие материалы не делают.

Список Минпромторга утверждает обратное — делают. Правда, все перевязочные материалы проходят в нем скопом, одной строкой.

— Так как это заболевание не входит в список орфанных (редких), государство не обеспечивает больных медикаментами. Поддержку получают только дети из Москвы от регионального правительства,— говорит исполнительный директор фонда "Б.Э.Л.А. Дети-бабочки" Анастасия Лагутина.— Если перечень будет утвержден и они получат обычный перевязочный материал, это будет катастрофа, их кожа превратится в сплошную рану. Это не только приносит страдания ребенку, но и может привести к летальному исходу. Мы обратились к премьер-министру, после чего нам стали звонить отечественные производители и предлагать свою продукцию. Но, как оказалось, они даже не понимают, какой материал нам необходим.

Список Минпромторга породил в обществе шквал эмоций: представители НКО, помогающие больным людям, старикам и детям, составили петицию на имя главы правительства с просьбой отменить постановление, в интернете организовали голосование против принятия документа, кто-то бросился в аптеки скупать указанные в списке товары. Хотя в постановлении речь идет не о розничной торговле, а о госзакупках (товарах, которые будут поступать в государственные медучреждения), люди опасаются, что иностранные компании потеряют интерес к российскому рынку и вообще покинут его. Против списка выступили даже Минэкономразвития и ФАС. Зато Минздрав говорит, что ему противопоставить Минпромторгу нечего: по идее, врачи, которых даже не спросили, могли бы жаловаться на качество медицинских изделий, но традиционно не делают этого. Так что в основном бьют тревогу НКО. Специалисты утверждают: Минпромторг, составляя "штрафной список", не провел экспертной оценки.

— Из списка Минпромторга нашим больным нужно почти все,— говорит председатель совета фонда "Живи сейчас" Наталья Семина.— Мы занимаемся пациентами, страдающими боковым амиотрофическим склерозом (БАС). Это очень тяжелое заболевание, при котором у взрослого человека гибнут моторные нейроны, управляющие мышцами. В итоге после постановки диагноза за два-три года человек становится полностью парализованным. Из-за атрофии мышц диафрагмы человек не может расправить легкие и начинается одышка — люди чувствуют себя как рыбы, выброшенные на берег.

Чтобы избавиться от одышки, больным нужны аппараты неинвазивной вентиляции легких. Во многих странах их дают больным во временное пользование за счет страховки или бюджета, у нас же аппарат нужно купить — это примерно 200 тысяч рублей. Фонд добивается, чтобы пациенты получали эти аппараты за счет бюджетных средств, многое было сделано, и тут возникло постановление.

— Мы сотрудничаем с высококлассными специалистами — пульмонологами, реаниматологами. Они говорят, что российские аппараты на рынке действительно есть. Но врачи, заботящиеся о своих пациентах, никогда не подключат их к такой технике,— говорит Наталья Семина.— Сейчас хорошие больницы оборудованы импортными аппаратами вентиляции легких, а что будет дальше? Конечно, российского производителя нужно поддерживать, но не ценой жизней пациентов.

Помогать рынку медизделий непросто в силу его специфики. Он очень динамичный: медизделия требуют обновлений и инноваций каждые три года (в отличие, например, от рынка фармацевтики, который живет без изменений 10-12 лет). Российские производители просто не успевают развиваться такими темпами. По словам зампреда Всероссийского общественного совета медицинской промышленности Александра Смирнова, за рубежом предприятия медпрома тратят порядка 5% от оборота на инновации. При доходе в миллиард долларов в год у США это 50 млн долларов. У наших предприятий таких возможностей просто нет.

К тому же, чтобы научиться делать удобную для людей технику, нужны десятилетия конкуренции. Но как конкурировать, если государство жестко регулирует рынок? Пока обсуждение постановления, которое должно было закончиться 17 августа, продлили до 1 октября. Есть время все взвесить еще раз и не делать людям больно.