Российские власти уже уничтожили более 500 кг санкционных продуктов при попытке их ввоза в страну в ручной клади. Об этом сообщил Россельхознадзор. Пока других вариантов борьбы с контрабандой нет, считает предприниматель Антон Хреков.

Понимаю, что тема сжигания, давления и зарывания в землю жра… простите, еды, навязла в зубах, как французский камамбер, который принято считать вкусным. Но есть нечто недосказанное. Брутальное уничтожение «санкционки» — это, конечно, плохо. Но плохо эстетически. Возможно, также этически: ведь немало тех, кто не доедает. Но у любой монеты есть как минимум две стороны, не считая ребро. Вот и тут, помимо этики-эстетики, есть сугубая экономика.

В русском языке, богатом на оттенки, увы, нет аналога английскому понятию merchandise. Словари выдают слово «товар». Но merchandise — это не совсем товар. Вернее, не только: а товар, подверженный продаже. Еще точнее – «находящийся в агрегатном состоянии продажи». В китайском языке, кстати, тоже есть такое слово — huòpîn, дословно – «предмет торговли». Вот, к примеру, танк: это товар, но не мерчендайз. Потому что продать его невозможно. Кроме как на металлолом, но это другая история. Не мерчендайз — это и вскрытая упаковка салфеток, которую после вскрытия не сменяешь на деньги. А вот подаренные детдому компьютеры - мерчендайз, так как их можно списать, украсть и загнать из-под полы.

К чему этот лингвистический ликбез? А к тому, что будучи ввезенным на нашу территорию, законно или нет, товар становится именно мерчендайзом. И праотцы российских антисанкций прекрасно понимают: как только все это, от яблок до пармезана, физически попало в РФ, оно может быть кем-то кому-то продано. Или украдено, а потом продано. А если подарено, то потом все равно украдено и опять-таки продано. Тут кричат: отдайте бедным! Дайте детдомам! Что-то отдать, конечно, можно и нужно. Но в целом картина не изменится: пока это продаваемо, оно будет продаваться, а не дариться. Именно потому — мы помним это из советских книжек — когда-то «проклятые плантаторы» топили в море излишки кофе. Зачем? Ведь можно было подарить? Нет, нельзя: ведь «подаренное» тут же побежали бы продавать, и цена бы еще упала.

Как можно вывести товар из состояния мерчендайза? Он может физически сгнить. Тогда его не купят, а значит, не продадут и для этой цели не украдут. Его также может вывести из этого режима, скажем, добрый олигарх. Но тогда, прежде чем отдать детдому, он должен купить его у государства, пусть и по условной цене, обеспечить доставку от места ареста, заплатить за рефрижераторы, нанять ЧОП, чтобы не воровали по дороге… и так далее. И он еще сто раз подумает, не проще ли оптом купить обычные, «белые», отечественные яблоки, коих сейчас навалом, отослать их детям и не связываться с этой мутной историей.

При такой конфигурации, как жутко это ни звучит, ничего не остается, как жечь и давить, если мы не хотим, чтоб кто-то на этом тупо заработал на лексус любовнице и себе на дом на Лазурке. Мне глубоко неприятен такой способ превращения еды в отходы — я за естественный. И буду счастлив, если чей-нибудь светлый ум придумает что-то попристойнее. Например, очень большой начальник позвонит на таможню и просто запретит ей физически пускать в Россию фуры с санкционкой.

Кстати, а почему этого еще не произошло?..