Русская рулетка и русская литература в новом фильме Вуди Аллена

Премьера кино

В прокат вышел очередной фильм Вуди Аллена "Иррациональный человек", главные роли в котором сыграли Эмма Стоун и Хоакин Феникс. Историю про профессора философии, начитавшегося Достоевского и решившего прихлопнуть городского судью ради всеобщего блага, посмотрела ЕЛЕНА КРАВЦУН.

Многим новые фильмы Вуди Аллена с каждым разом кажутся все скучнее, но он прилежно продолжает их строгать по одному в год. Сатиры на интеллект в его новой картине явно недостаточно, чтобы отнести ее к трагикомедии, да и неловкое убийство не делает из ленты детектив. В центре сюжета любимый алленовский типаж: мятущийся интеллигент, блестящий ум, но с перегоревшей душой, профессор философии Эйб Лукас (Хоакин Феникс). Он сохранил черты былого обаяния, но успел нарастить и уютный животик, и слои цинизма. Хуже всего то, что ему скучно жить. Эйб только едет устраиваться на работу в уездном колледже, а слава алкоголика, соблазнителя юных студенток и героя-любовника уже бежит впереди него. В самом зачине он напоминает писателя Хэнка Муди из "Блудливой Калифорнии", когда тот на своем Porsche подруливал к кампусу и развязно преподавал литературу. Но чем дальше разворачивается сюжет, тем понятнее становится, что Эйб вовсе не открытый хулиган и что большинство сплетен о нем — романтизированные легенды. Сам он на них отвечает так: "Слухи заполняют пустые сердца".

Дело своей жизни, философию, Лукас открыто называет словесной мастурбацией, коллеги вокруг думают, что он живет в своем мире, и решают не мешать. Разочарованному в жизни профессору, подверженному депрессиям, только и остается общаться с замужней коллегой — химичкой Ритой Ричард (Паркер Поузи) и Джилл Поллард (Эмма Стоун) — студенткой, которую стоило однажды похвалить за эссе по Канту, как она сразу и влюбилась. Причем тут надо отдать должное Эйбу, он пытался отделаться от поклонниц платонически. Но обе дамы, будучи в серьезных отношениях, сами начинают на него свой крестовый поход, пытаясь закрыть свои гештальты. Рите хочется быть чьей-то музой — весьма распространенное желание среди дам всех возрастов, начитавшихся биографий великих людей. Она пытается бутылкой редкого виски и жарким сексом побудить Эйба к написанию книги, а потом, глядишь, и сбежать от мужа с ним в Испанию. У рыжеволосой Джилл вешаться на профессора резон другой. Ей кажется, что, находясь рядом с ним, силясь понять его неординарные суждения, она и сама поднимается над обычными людьми, становится оригинальной, не такой, как все, зря что ли она играет Баха и любит старомодную поэзию. Ей хочется быть спасительницей, той, что вытянет его из пучины экзистенциального кризиса. Но на все ее улыбчивые потуги, прямо скажем, невеликие — например, вечеринка с игрой в русскую рулетку еще никого не делала счастливым или клишированный поход в луна-парк,— Эйб отвечает мудрено: "Я забыл, зачем живу, потом вспомнил — и сам себе не поверил". На самом деле не вспомнил, потому что не знал.

Единственным, кто приблизился к истинному пониманию жизни, у Лукаса оказывается Федор Достоевский — на этом месте русскому зрителю можно и погордиться, но недолго. Внезапно профессору подворачивается случай проверить "тварь ли он дрожащая". Подслушанный в кафешке разговор о местном судье, который выносит противозаконные решения и ломает судьбы, становится судьбоносным для самого Эйба. Его эврика приходит к нему в виде плана убийства чиновника, которое представляется ему, теоретику, делом во сто крат практичнее, чем все философские статьи. Запах крови восстанавливает ему разом аппетит, потенцию и настроение.

Казалось, мало что может спасти этот довольно предсказуемый фильм Аллена, но спасает его музыка, всегда играющая у режиссера важную роль. На этот раз основной темой стала "The In Crowd" Рэмси Льюиса 1965 года, именно ее блюзовый ритм придает повествованию хоть какую-то динамику. Аллен показывает Эйба Лукаса одновременно привлекательным и отталкивающим. Здесь он особенно верен нуар-эстетике, идущей от Хичкока. Однако в целом персонаж его настолько неловок, что в трагическом финале вызывает, как ни странно, смех. Режиссер то ли постеснялся, то ли пожадничал дать Хоакину Фениксу достаточно материала, чтобы тот сумел превратить Лукаса в мыслителя, убедительно цитирующего Хайдеггера, а не в размазню, что мы видим на экране. Весь фильм напоминает скорее эскиз, чем законченную работу. В конечном счете Вуди Аллен исповедует простейшую, но исправно работающую теорию: не рой другому яму, сам в нее попадешь. Возможно, даже не фигурально.