Леонид Млечин продолжает экскурс в историю Второй мировой на Дальнем Востоке

Для нас война началась 22 июня 1941-го. Для Европы — 1 сентября 1939-го. К тому времени Китай уже много лет истекал кровью в войне с Японией и... с самим собой

Леонид Млечин

*"Огонек" продолжает серию публикаций, посвященных тихоокеанскому фронту Второй мировой войны. Начало — в N 30-31 от 17 августа 2015 года

Высшим шиком в офицерском корпусе японской императорской армии считалось умение обезглавить человека одним ударом меча. Приговоренного к смерти ставили на колени, руки связывали за спиной. Появлялось полковое начальство, командиры батальонов, все занимали отведенные им места. По давней традиции офицер, демонстрирующий свое искусство, подходил к приговоренному к смерти сзади — из страха, что душа жертвы, отделяясь от тела, может схватить его. Широко расставив ноги, он поднимал меч и с выдохом одним ударом отсекал голову. Офицер отходил в сторону, чтобы вместе со зрителями полюбоваться своим мастерством. В японских оккупационных войсках на территории Китая было устроено нечто вроде соревнования среди различных японских подразделений: кто убьет больше китайцев. Унтер-офицеры и рядовые разбивались на пары: один орудовал мечом, другой считал отрубленные головы и отбрасывал их в сторону. Так было, например, в 1937 году в городе Нанкине, который был древнейшим культурным центром, а в ту пору еще и столицей Китайской Республики.

Японский генерал Иванэ Мацуи, командовавший экспедиционным корпусом в Китае, говорил: "Борьба между Китаем и Японией — это схватка между братьями внутри азиатского семейства. Мы делаем это не потому, что ненавидим китайцев, а потому что слишком их любим. Это как в семье, где старший брат делает все, что в его силах, чтобы заставить младшего брата вести себя достойно..."

Горе побежденным

Старший братом по праву должен бы считаться Китай, куда более древнее государство. Япония многое позаимствовала у китайцев — от иероглифики до чайной церемонии. Но на поле боя китайцы не устояли перед японцами. Китайцы были растоптаны и раздавлены и не понимали, как при такой великой истории и культуре это с ними случилось.

До начала индустриальной революции Китай был значительно богаче любого европейского государства. На протяжении 18 из 20 последних столетий Китай производил большую долю валового внутреннего продукта, чем любое западное общество. В 1820 году на долю Китая приходилось больше 30 процентов мирового ВВП — больше совокупного производства тогдашних Европы и Соединенных Штатов! Во второй половине XIX века китайский флот был четвертым в мире и первым в Азии. Китайцы привыкли считать другие народы варварами. Издевались над иностранцами. Но в конце XIX — начале ХХ века, напротив, наступил период колоссального унижения китайцев, которые не могли противостоять иностранным армиям.

Первая японо-китайская война разразилась осенью 1894 года. Японцам тогда понадобилось всего полтора месяца, чтобы одержать победу. Китайскому правительству пришлось подписать унизительный договор, выплатить большую контрибуцию и пойти на территориальные уступки. К 1904 году Япония удвоила свою армию. Это позволило ей взять верх над русскими войсками в Маньчжурии, после чего отхватить еще кусок Китая.

После колонизации Кореи (в 1910-м) идея территориальных приобретений становилась в Японии все популярнее. В Первую мировую Антанта санкционировала японские территориальные приобретения, о чем вскоре западные страны сильно пожалеют: пока Европа была занята своими проблемами, Япония завоевывала жизненное пространство. А самым большим призом для нее стал Китай, обескровленный внутренней смутой.

В 1911 году в Китае вспыхнула революция. Маньчжурская династия Цин правила в Пекине с 1644 года. Маньчжуров было меньше, чем ханьцев — основной этнической группы Китая. Свержение правящей династии воспринималось как освобождение от инородцев. Символическим актом стало избавление от косы, которую носили мужчины. Косы обрезали принудительно. А маньчжурам еще и отсекали головы. "У маньчжура сердце змеи, нрав хищного зверя. Режь монголов и маньчжур, убивай заморских скотов!" — призывали восставшие революционеры.

Революция разрушила империю. Одна провинция за другой объявляли о своей независимости. Авантюристы в военной форме создавали удельные княжества и отказывались подчиняться центральному правительству. Огромная страна вступила в период хаоса и междоусобных войн. Китай оказался очевидной целью — огромная и плохо управляемая территория.

Для начала японцы захватили Маньчжурию, которую в 1932 году превратили в марионеточное государство Маньчжоу-Го. Японию как агрессора исключили из Лиги Наций, но больше ничем мировое общество помочь китайцам не могло. 7 июля 1937 года японцы развязали уже полномасштабную войну с Китаем. Взяли Пекин. В августе разбили 73 из 180 китайских дивизий и захватили Шанхай. В декабре — Нанкин. Китайские дивизии сдавались на милость победителя. Но, с точки зрения японцев, пленные не заслуживали милосердия: они опозорили себя — проиграли войну, но остались живы.

"Солдат не сдается в плен,— не скрывая отвращения, говорили японские офицеры.— Если солдата побеждают, он должен уйти из жизни. Никто из вас не сохранил ни капли мужества, чтобы поступить так. У нас нет средств кормить вас. Мы предполагали, что имеем дело с достойным противником. Если мы начнем вас кормить, то лишим горсти риса японского ребенка, который имеет на нее больше прав, чем вы".

Пасьянс с Кремлем

Вдохновитель китайской революции Сунь Ятсен, вождь Чжунго Гоминьдан (Китайская национальная партия), искал союза с Москвой. Осенью 1923 года отправил в Москву делегацию во главе с начальником штаба армии генералом Чан Кайши, который два месяца провел в Советском Союзе. Нарком иностранных дел Георгий Чичерин жаловался: "Живут здесь довольно шикарно за наш счет. Надо этому положить конец, но мы не можем отшить делегацию, имевшую такое серьезное полномочие от Сунь Ятсена".

Чан Кайши принимали и в ЦК. Советским вождям было трудно: дружить хотели и с Гоминьданом, и с товарищами-коммунистами, а они ненавидели друг друга.

Чан Кайши попросил военной помощи у Советского Союза и предложил объединиться против общего врага. Китай был естественным союзником в противостоянии Японии, территориальные аппетиты которой росли с каждым днем. Но китайцам в Москве не верили. Нарком обороны Ворошилов сформулировал настроения политбюро в письме своему заместителю Гамарнику: "Япошки — и мерзавцы, и наглые ловкачи. Китаезы — идиоты и болваны".

Сталин избегал прямой конфронтации с Японией и Красную армию на помощь Чан Кайши не послал. Но помогал центральному правительству. И одновременно поставлял оружие коммунистической армии Мао Цзэдуна, сражавшейся против Чан Кайши. Эта двойственность определяла отношения между двумя странами. И Чан Кайши то отчаянно нуждался в советской помощи и тогда терпимо относился к коммунистам, то ссорился с Москвой и пытался задушить компартию.

Сталин не хотел, чтобы коммунисты воевали с Чан Кайши. Напротив, требовал, чтобы они объединили усилия и вместе противостояли Японии. Но Мао Цзэдуна больше интересовала власть. Чтобы устранить Чан Кайши, коммунисты сговорились с одним из военачальников — маршалом Чжан Сюэляном.

Четвертого декабря 1936 года Чан Кайши прибыл в город Сиань, во владения маршала. Солдаты Чжан Сюэляна захватили резиденцию, где поселился президент. Телохранителей убили. Его самого взяли — в пижаме и босого. Пока коммунисты уговаривали маршала убить ненавистного врага, в Москве всполошились. Сталин позвонил главе Коминтерна Георгию Димитрову, через которого компартия Китая получала инструкции:

— События произошли с вашей санкции?

— Нет! Это была бы величайшая услуга Японии.

Димитров отправил Мао телеграмму: похищение Чан Кайши "только повредит сплочению китайского народа в единый антияпонский фронт". Чан Кайши отпустили.

24 марта 1941 года Сталин принял в Кремле министра иностранных дел Японии Есукэ Мацуоку. Отношения с Японией у СССР были враждебными. Дважды воевали — на озере Хасан и на Халхин-Голе. Но весной 41-го министра Мацуоку встретили как родного. Запись беседы свидетельствует о полном взаимопонимании:

"Касаясь японо-китайской войны, Мацуока говорит, что Япония ведет войну не с китайским народом, а с англосаксами, то есть с Англией и Америкой. Япония ведет войну с капитализмом и индивидуализмом, а Чан Кайши является слугой англосаксонских капиталистов...

Тов. Сталин говорит, что какова бы ни была идеология в Японии или в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств. Что же касается англосаксов, то русские никогда не были их друзьями и теперь, пожалуй, не очень хотят с ними дружить... В заключение беседы тов. Сталин просит Мацуоку передать поклон Риббентропу".

Есукэ Мацуока направлялся в Берлин, его ждал нацистский министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп, которого после войны повесят в Нюрнберге. Сталин сделал неожиданный жест. Приехал на вокзал проводить польщенного вниманием Мацуоку. "Этого не ожидал никто,— вспоминал нарком иностранных дел Молотов.— Сталин никогда никого не встречал и не провожал. Японцы, да и немцы, были потрясены".

Мацуока приехал в Советский Союз ради пакта о ненападении. Москва не имела права его подписывать: при заключении договора с Китаем советские представители тайно обязались не подписывать такой пакт с Токио, пока не окончится война Китая с Японией. Поэтому ограничились расплывчатым пактом о нейтралитете.

В 1941 году Москва свернула военную помощь правительству Китая, чтобы не злить японцев. Зато Соединенные Штаты, на которые напала Япония, поддержали Чан Кайши.

Американский вклад

В марте 1942 года американцы выделили Китаю первые полмиллиарда долларов. Отправили самолеты, летчиков и наземный персонал для устройства аэродромов в юго-западной части Китая.

Американские дипломаты при этом докладывали в Вашингтон: "Почти во всех провинциях вспыхивают восстания, это протест против воинской и трудовой повинности, непомерных налогов, изъятия зерна и коррупции среди чиновников. Боеспособность и моральный дух армии катастрофически падают. Армия не способна ни сопротивляться японцам, ни усмирять бунты в деревнях".

Для американского правительства, которое вело тяжелую войну против Японии, китайский театр военных действий был причиной сильных разочарований. Вот фрагмент американских донесений, добытых в Китае: "Сохраняется освященный временем обычай офицеров китайской армии завышать фактическую численность своих частей. Забирая полные рационы для своих частей, командир присваивает излишек, чтобы продать его с выгодой для себя. Значительная часть зерна, продаваемая на рынке, поступает из этого источника".

"В сохранении воинской повинности заинтересованы весьма влиятельные группы,— констатировали американские дипломаты.— В их число входят: занимающий скромное положение бао-цзя-чжан, привыкший брать взятки за освобождение от призыва (иногда год за годом с одного и того же человека); командир части, которому достается часть цены завербованного новобранца, живущего за счет того, что он дезертирует и снова продает себя; ведущего набор офицера, который получает определенную сумму за каждого рекрута, и офицера, который наживается на том, что присваивает себе часть положенного на еду и содержание новобранцев, и тем самым доводит людей до голодной смерти".

Выводы из увиденного делались нерадостные, и дипломатическая переписка это не скрывает: "Командиры и солдаты гоминьдановской армии не имеют желания продолжать безнадежную (лично для них) борьбу. Если они недавние рекруты, то взяты в армию насильно. Если они добровольцы, то вступили в армию потому, что не могли зарабатывать себе на жизнь иным способом, или же они бандиты по натуре. Во всяком случае, им недостает национального чувства и желания воевать. Если командир считает, что проигрывает, он переходит на сторону противника вместе со своей армией".

... В 1945 году Япония капитулировала. В церемонии подписании акта о капитуляции на борту американского линкора "Миссури" принимал участие и представитель Китайской республики — генерал Су Юн-чан, начальник оперативного отдела китайского совета национальной обороны. Но ожесточенная война в Китае продолжалась — гражданская.

Американцы поддерживали националистов, СССР (не прерывая формальных отношений с правительством Гоминьдана) — коммунистов. Ставки росли. Соединенные Штаты подписали с Китаем 4 ноября 1946 года договор о дружбе, торговле и навигации. Но спасти Чан Кайши не смогли. Китайцы видели в генералиссимусе прислужника США, а народ смертельно устал от владычества иностранцев. К тому же коммунисты обещали покончить с социальным неравенством и раздать крестьянам землю.

Чан Кайши утратил контроль над страной, где царили голод, разруха и коррупция, и бежал на остров Формоза (Тайвань). В Соединенных Штатах это восприняли как собственное поражение, что определило американскую политику в китайских делах: последующие два с лишним десятилетия США просто не признавали коммунистическое правительство и держали свое посольство на Тайване.

А в Пекине 1 октября 1949 года Мао Цзэдун появился перед огромной толпой на площади Тяньаньмэнь и провозгласил создание Китайской Народной Республики. Толпа восторженно кричала: "Да здравствует председатель Мао!" Он воспринимался как человек, изгнавший иностранцев и объединивший страну.

Рывок из небытия

Мао Цзэдун обещал китайцам процветание, уважение в мире и территориальную целостность. Но попытки построить коммунизм закончились катастрофой. Огромная страна не могла себя прокормить и производила жалкое впечатление. Во время культурной революции мир ужасался Китаю, а после — издевался над ним. Казалось, страна безнадежно отстала от стремительно развивающегося мира. Только после смерти Мао ситуация стала меняться. Теперь Китай берет реванш за унижения прошедших десятилетий в экономике. И, похоже, готов на реванш в политике: угрожает силой покончить с сепаратистами на острове Тайвань, ведет территориальные споры с соседями.

Не так давно японские пограничники арестовали капитана китайского траулера, ловившего рыбу неподалеку от островов в Восточно-Китайском море, принадлежность которых Японии китайцы оспаривают (пять необитаемых островков в Восточно-Китайском море составляют гряду, которая по-китайски называется Дяоюйдао, а по-японски — Сенкаку). Пекин в ответ... прекратил поставки в Японию редкоземельных элементов, в результате чего под ударом оказалась вся японская электронная промышленность: на свободном рынке такого сырья нет, японские производители не могли исполнить экспортные контракты и несли колоссальные убытки. Токио пришлось отступить и освободить китайского капитана.

Китайцы не стесняются демонстрировать и свою военную мощь. Отправили, например, флот в Южно-Китайское море, чтобы подкрепить свои претензии на район, на который претендуют шесть стран Юго-Восточной Азии,— здесь обнаружены большие запасы нефти и газа (речь идет об архипелагах Параселы в Тонкинском заливе и Спратли в южной акватории Южно-Китайского моря).

Сегодня очевидно: после двух столетий унижений и оскорблений со стороны внешнего мира Китай требует себе места за столом великих держав. Придется подвинуться?..