"Золотой дракон" на фестивале в Брегенце

Фестиваль опера

71-летнему Петеру Этвешу как классику, знаменитому композитору и просто хорошему человеку позволено многое. Но поступить так, как он поступил с либретто новой оперы "Золотой дракон", решился бы далеко не каждый. За основу Этвеш взял пьесу немецкого драматурга Роланда Шиммельпфеннига о многообразии страдания в этом мире — ее абсурдистский характер способны вынести немногие. Действие происходит в тайско-китайско-вьетнамском ресторане, месте встречи эмигрантской и европейской культур. Герой — молодой китаец, живущий без документов (поющая эту партию сопрано Катерина Каспер родом из Донецка, сейчас работает во Франкфуртской опере). Он мучается зубной болью, но денег на врача нет. В итоге зуб вырывают посетители, тот начинает кружиться по воздуху, попадает в тарелку с лапшой, затем в суп стюардессы-блондинки (ее партию поет баритон Хольгер Фальк), которая никак не хочет с этим зубом расстаться.

Для тех зрителей, кого не очень привлекает стоматологическая тема, одновременно с нею разворачивается история старого китайца (всего у тенора Симона Боде шесть партий) и его беременной внучки (меццо-сопрано Хедвиг Фассбендер исполняет и партию Дамы за шестьдесят), которую насилует ее друг, если, конечно, такого можно назвать другом (у тенора Ханса-Юргена Лазара еще четыре партии).

Постоянная смена идентичности, способная легко запутать зрителя без театральной программки, не мешает печальному развитию сюжета. Дело кончается похоронами, тело истекшего кровью китайца провожают в последний путь все присутствующие. Путь предстоит нелегкий: тело сбрасывают с моста, оно падает в море, затем обглоданный рыбами скелет прибивает к китайскому берегу.

Стюардесса наконец прощается с чужим зубом. К счастью, постановка Элизабет Штепплер лишена физиологических подробностей, ужас от них скорее филологический, чем визуальный. Сцена напоминает не столько кафе со столиками, сколько забитую вещами комнату ожидания на вокзале, куда поезд в последний раз приходил лет пять назад (художник Герман Фойхтер). Над этой свалкой вещей царит огромный, переливающийся огнями сине-зеленый дракон, в финале он тихо сползет под сцену.

Созданному в традиции Хармса и черного юмора либретто соответствует и начало оперы: певцы и музыканты начинают вступление со сковородками, терками, металлическими венчиками и кастрюлями в руках, из кухонного шума рождаются первые звуки. Многие в публике не находят в себе сил на долгую встречу с современным искусством, ироничным комментатором окружающей действительности, часть зала покидает полуторачасовое представление до его конца. Их не останавливает даже мысль, что премьера оперы современного композитора всегда событие, а идут такие оперы обычно недолго, и дело не в их качестве, а в качестве самой публики.

"Золотой дракон" — совместная продукция австрийского фестиваля, немецкого ансамбля "Модерн" и Оперы Франкфурта, где премьера прошла в прошлом году. Как и в Германии, в Брегенце дирижировал Хартмут Кайль, показавший себя нынешним летом мастером на все руки. Он стоял за пультом форарльбергского оркестра на премьере моцартовской оперы "Так поступают все", а затем доказал, что многое понимает и в современной музыке.

В прошлом же году Кайль дирижировал "оперой на озере" — "Волшебной флейтой". В этом сезоне ее сменила "Турандот" (см. "Ъ" от 11 августа), которую ждал большой успех — 171 тыс. зрителей за месяц. Всего на спектаклях и концертах фестиваля побывали 228 тыс. человек. В их число не входят шестьсот расквартированных в Брегенце беженцев, которых пригласили на генеральную репетицию одного из концертов — фестиваль не остается в стороне от первополосных новостей.

Новый интендант Элизабет Соботка может быть довольна. Ее программа хотя и выглядит сокращенной по сравнению с годами Дэвида Паунтни, но это не сказалось ни на количестве зрителей, ни на общем тоне рецензий. "Турандот" наверняка еще подвергнется модификации перед показом будущим летом (опера на озерной сцене идет два года), в ее нынешней версии, очевидно, не хватает визуальных эффектов, но в целом опыт удался. Меню получилось разным, на всякий вкус нашлось блюдо, тело приплыло по назначению.