Вице-президент «Деловой России» Николая Остарков — о родовых травмах российской налоговой системы. Беседовала Светлана Сухова

В условиях кризиса и сокращения доходов от экспорта сырья главным донором казны становятся кошельки граждан. Понятное дело, претензии государства на их содержимое будут только расти: за счет тарифов, налогов и прочих "инструментов". Уберечься от этого пылесоса населению трудно. Или все-таки есть варианты?

На недавнем заседании правительства России премьер Дмитрий Медведев заявил, что около 55 процентов доходов бюджета в этом году сформированы не за счет продажи нефти и газа, а за счет налогов. Так как прогнозы стоимости черного золота неутешительны, то, понятно: государство заинтересовано в том, чтобы налоговых поступлений стало еще больше. Можно ли это сделать, не ограбив граждан и не загоняя в тень несчастный отечественный бизнес, "Огонек" выяснял у вице-президента "Деловой России" Николая Остаркова.

— Николай Александрович, осенью планируются поправки в налоговое законодательство. Государство услышало стенания исчезающего малого и среднего бизнеса?

— Все, что уже принято или готовится, не изменит ситуацию кардинально и не избавит российскую налоговую систему от ее "родовой травмы". Я — о давно назревших переменах, которые, с одной стороны, может, и не стоит затевать в кризис, но с другой — рано или поздно, на них пойти придется... Все попытки изменить налоговую систему без обращения к базовым проблемам, заложенным в нее изначально, не принесут результата. Впрочем, как говорят психоаналитики: вся наша жизнь — попытка справиться с травмой рождения.

— О чем речь?

— Проблем (или травм) две. Одна — налог на добавленную стоимость (НДС), другая — налог на доходы физических лиц (НДФЛ).

— Что с ними не так?

— Начну с НДС. Налог по сути своей нацелен на ограничение развития экономики. Но дело усугубляется еще и тем, что он реализован у нас в очень сложном формате. В отличие от Европы, где НДС появился давно и укоренился и в налоговой системе, и в сознании общества, у нас в стране он не был результатом эволюции. Налог был вырван из контекста, отличающегося от наших условий, и далее был сильно искажен по форме в процессе привязки к российской действительности.

В 1990-е надо было как-то собирать налоги с бизнеса в условиях сверхвысокой инфляции, вот государство и ввело НДС с его авансовыми платежами, с понятием "входящий НДС". НДС как раз и задавал парадигму экспортно-ориентированной экономике, давая приоритет экспортным компаниям, но вся беда в том, что российский экспорт в отличие от европейского — сырьевой. Значит, именно так закладывалась база под сырьевую ориентацию нашей экономики. Обеспечивая приоритет экспорту, НДС деформирует и сферу рынка труда (на это никто не обращает внимание).

— И что происходит?

— Фонд заработной платы подпадает под обложение НДС — значит у компании, которая не платит НДС, есть возможность заплатить большую сумму сотруднику по сравнению с теми, кто платит. Представляете! Персонал в компании, работающей на наш рынок, обходится компании дороже на 26 процентов. В нормальной экономике такого быть не может! Понятно, зачем это было надо в 1990-е: важно было наладить сырьевой экспорт, чтобы пополнить бюджет. А сейчас? Если сохраняется такой НДС, к чему все эти громкие реляции о необходимости слезть с нефтяной "иглы"? О каком производственном и технологическом прорыве можно вообще говорить? Пока НДС существует в нынешнем виде, ни о каком уходе от сырьевой модели экономики не может быть и речи.

— Неужто российский бизнес за столько лет не научился его обходить?

— От НДС сложно уклоняться, поэтому средние компании его платят.

— Но бизнес жалуется на высокую налоговую нагрузку в целом. Какова она сейчас?

— В среднем — около 30 процентов. Для малого бизнеса налоговая нагрузка была оптимальной, как ни странно, в 2008 году — в разгар кризиса, когда появилась упрощенная система налогообложения (14 процентов). Она так понравилась, что компании стали массово выходить "из тени". Но счастье было недолгим: скоро к упрощенке добавились 34 процента страховых взносов, и бизнес не сдюжил. Тренд на его "обеление" исчез. Снижение размера взносов с 34 до 30 процентов не помогло.

— Как сейчас?

— Уход в "тень" продолжается самым активным образом — это своего рода способ выживания в кризис. Власть, если она умная, сделает из этого правильный вывод...

— Отменит взносы?

— Хотя бы закроет на происходящее глаза. В развитых экономиках так и делают по отношению к собственному бизнесу. Но там приоритеты другие: в России — собрать побольше денег в бюджет, потому что все большее число людей кормятся из него, на Западе — сделать так, чтобы граждане кормили себя сами. Малый и средний бизнес (МСП) как раз и создает львиную долю рабочих мест, тогда как налоги с него невелики. В период кризиса и растущей безработицы способность МСП производить рабочие места и снимать нагрузку на бюджет как никогда нужна государству. Но понимает ли это власть? Именно сейчас ей предстоит сделать выбор: увеличивать расходы на пособия по безработице или развивать МСП.

— Можно ли упразднить НДС? И чем его можно заменить?

— Есть варианты: например, налог с продаж. Идея не нова и в последний раз обсуждалась прошлой осенью, но власти отказались, испугавшись резкого роста цен. Но его не избежать, если вводится налог с продаж, это естественная реакция рынка. Надо просто понимать, что скачок будет одномоментным и быстрым, но это социальные риски, их не избежать. У налога с продаж есть еще один минус: он сильно бьет по карману бизнеса, у которого сверхвысокая выручка. Речь не о ритейле, а о сырьевых трейдерах.

— Но ведь можно снизить риски, сделав низкой ставку налога (3-5 процентов)?

— Нужны серьезные расчеты и оценка социальных рисков. Второй вариант — оставить НДС, но изменить систему его расчета и сделать его уплату обязательной для всех. Речь идет о схеме "прямой" оплаты этого налога, как произведение ставки налога на добавленную стоимость (сумма зарплаты, прибыли, амортизации и уплаченных налогов). Со ставкой тоже тогда придется разобраться.

— На Западе НДС, там где он есть, бывает и выше, чем в России...

— Верно, но там есть легальная возможность уйти от уплаты не только НДС, но и всех остальных налогов.

— Каким образом?

— К примеру, если компания — новичок на рынке или только запускает проект. Впрочем, не только новички на рынке получают карт-бланш на уход от налогов...

— Кто еще?

— Крупные компании, которые создают множество рабочих мест. Например, хорошо известная россиянам компания Apple. В 2012 году эффективная ставка ее налога составила... 2,9 процента. А все потому, что корпорация создает только на территории США сотни тысяч рабочих мест. Хотя, конечно, не все политики довольны тем, что Apple платит в бюджет так мало, и в прошлом году по этому поводу было даже разбирательство в Конгрессе...

— И что?

— Пожурили и отпустили. Они же не акционеров обманули (вот это строго преследуется по закону), грамотно выстроенная с помощью юристов и налоговых консультантов схема — это не возбраняется. Для сравнения: в России с прошлого года при определенных размерах ухода от налогов для бизнеса стала наступать уголовная ответственность.

— Но такой бизнес-оазис существует разве что в США, в Европе и законы жестче, и размеры налогов выше...

— Со вторым соглашусь, хотя нас нельзя сравнивать с Европой. Там другая бизнес-среда: высокие налоги в ЕС компенсируются различными вариантами льгот — для МСП, для семейного бизнеса, для инновационного, для фермеров. И еще: тамошняя низкая ставка по кредиту — это возможность бесплатной "оборотки"; можно заранее спланировать и управлять финансовыми потоками.

— В России, судя по тому, что 70-80 процентов МСП заняты в торговле, планирование бесполезно?

— Число торговых компаний обусловлено тем, что у нас нет легкого перехода от торгового бизнеса к построению собственных производств. Кое-где заводики уже появились, но их очень мало.

— Почему?

— Налоги! Когда торгуешь, можешь уйти в тень, закрыться, начать заново, а вот с заводиком такого маневра не выполнить. Заводик — это бизнес средней руки. И кошмар российской экономики в том, что в стране до позорного мало среднего бизнеса. Помимо давящих налогов развитие среднего бизнеса невозможно без нормальных кредитов.

— Что там со второй "родовой травмой" российской налоговой системы?

— Она называется "налог с доходов физических лиц" (НДФЛ), или иначе "подоходный налог". В своем нынешнем виде это самый настоящий корпоративный налог, тогда как даже из названия следует, что его должны платить граждане. С помощью НДФЛ на Западе как раз и создается основа любого демократического государства — налогоплательщик-гражданин. Гражданское общество и начинается с осознания того факта, что у тебя есть обязанность платить налог, а за то, что ты ее исполняешь, ты вправе спросить с государства. Впрочем, это философия, займемся экономикой... Агентами по уплате НДФЛ и структурами, несущими за это ответственность, в России являются компании. Для них такая обязанность — это затраты: в не экспортирующих компаниях на каждые 100 рублей зарплаты приходится до 76 рублей налогов (это с НДС, НДФЛ, страховыми и социальными взносами).

— И как снизить эти затраты?

— Персонифицировав НДФЛ, чтобы его платили не компании, а россияне. В Минфине уже начинают приходить к мысли, что нужно персонифицировать страховые выплаты. Есть шанс, что поймут, что надо начинать с НДФЛ.

— Что это даст? Суммы-то будут те же, а расчет все же сподручнее делать фирмам, где есть бухгалтеры-профессионалы...

— Перенос ответственности за уплату подоходного налога на каждого трудоспособного россиянина — лишь первый этап. И начать этот процесс следует с того, что компании первый год будут исчислять налог сами, но уже перечислять его не в налоговую, а на личный счет россиянина, а он уже — в налоговую. Человек увидит, сколько он платит государству, а банки получат дополнительные средства на свои счета, что положительно и для их оздоровления в кризис. Как только население приучится "ставить подпись", можно будет идти дальше.

— Исчислять самим? Как в Штатах — собирать весь год чеки?

— До этого уровня нам еще очень далеко. Начать следует с другого: в США прогрессивная шкала НДФЛ, которая учитывает все виды трат — и на образование, и медстрахование, вот они-то как раз исключаются из налогообложения. Вводить или нет в России прогрессивную шкалу налога — тема для дискуссии, и этот вопрос не стоит остро. Иное дело — страховые и социальные отчисления. Те самые, что составляют 30 процентов от зарплаты. Россияне и сейчас немало тратят на образование (свое и детей), медстрахование и т.п. Доля государства в этих секторах сужается год от года. Конечно, она должна быть, но почему люди платят дважды? Справедливее было бы, если у человека куплена собственная медстраховка, он откладывает себе на старость и платит за образование своих детей, не брать с него этих взносов и не облагать эти траты налогом.

— То есть за персонификацией следует пересмотр системы страховых и социальных выплат?

— Это было бы логично. И в первую очередь разобраться с пенсионной системой. Ведь де-факто в России сегодня две пенсионные системы и два разных пенсионера: первые — те, кто получает (будет получать) пенсию по советским лекалам (из бюджета), вторые — копят на нее сами. Государству пора бы выделить для первых отдельную строку в бюджете, как это и было в СССР. Пусть Минфин не переживает: эта строка будет год от года уменьшаться в размерах. Для вторых пенсионные взносы следует заменить на подобные западным страховые полисы в компаниях, куда россияне и будут отчислять некие обязательные суммы. Это его личная страховка, и никто ее не заберет, государство утрачивает на нее какое бы то ни было право. Страховка — инструмент более гибкий, чем вклад, и в ней можно предусмотреть все те риски, которые нынешняя пенсионная система не признает,— потерю работы, раннюю смерть и т.д. Главное достоинство такой системы — ее прозрачность. Впрочем, пересмотр системы страховых взносов и размера подоходного налога — скорее третий этап возможной реформы.

— А второй?

— Персонифицированный НДФЛ проще администрировать — собирать деньги и делить. Сейчас подоходный налог частично идет в федеральный бюджет, но большей частью — регионам. Так как НДФЛ платят компании, то и получают эти деньги регионы, где компании "прописаны". А должны бы — регионы, где живут люди, зарабатывающие эти деньги. В чем разница? А в том, что отнюдь не редкость ситуация, когда человек живет в одном регионе, а работает в другом. Самый известный пример — Москва и Подмосковье. А между тем НДФЛ создает основу регионального бюджета, из которого потом выделяются средства на строительство и обновление дорог, школ, больниц и т.д. Как только подоходный налог будут выплачивать граждане, все вокруг их места жительства начнет благоустраиваться. Можно пойти и дальше — пересмотреть нынешнюю схему разделения средств НДФЛ. Например, часть отдавать региону, где человек живет, а часть — региону, где он работает, он же тоже несет затраты. Кстати, еще один важный выхлоп от персонификации НДФЛ: есть шанс на то, что поменяется отношение государства к бизнесу.

— За счет чего, почему?

— Потому что налогоплательщик становится "ценностью". Не абстрактной, на бумаге, как сегодня, а самой что ни на есть настоящей, платящей деньги. Государство будет всерьез заинтересовано в том, чтобы число налогоплательщиков росло. Сейчас оно заинтересовано в том, чтобы снять максимальную стружку с бизнеса, не задумываясь при этом о последствиях. А между тем обескровленный налоговым бременем и отсутствием денег для развития бизнес оказывается часто не в состоянии содержать даже имеющееся число работников. В ситуации, когда платить начнут россияне, государство просто обязано помогать бизнесу создавать рабочие места. Должна измениться сама оценка льгот по корпоративным налогам: сейчас власть их воспринимает как "изъятия из бюджета", а в той ситуации это будет равносильно инвестициям в будущие доходы. Ведь чем больше работающих, тем выше сборы от НДФЛ.

— А ФНС сможет перейти на персонифицированный учет НДФЛ?

— Думаю, что да. Бизнес уже поднимал эти вопросы в разговоре с Михаилом Мишустиным (глава Федеральной налоговой службы.— "О"), и он подтвердил, что ФНС, в принципе, готова взять на себя администрирование всех социальных и страховых взносов.

Беседовала Светлана Сухова