В Ливии арестован российский танкер

Непризнанные власти Ливии утверждают, что задержали российское судно и 11 членов экипажа за контрабанду нефти, сообщает агентство Reuters. С момента свержения и убийства в 2011 году во время вооруженного конфликта лидера страны Муаммара Каддафи Ливия переживает период кризиса. Сейчас в стране двоевластие: с одной стороны — избранный на всеобщих выборах парламент, заседающий в городе Тобрук, с другой — происламистский Всеобщий национальный конгресс в Триполи. При этом ряд районов Ливии продолжают захватывать боевики террористической группировки «Исламское государство». Главный редактор «Морского бюллетеня» Михаил Войтенко обсудил тему с ведущим «Коммерсантъ FM» Максимом Митченковым.

— Как вы считаете, насколько стоит доверять заявлениям Всеобщего конгресса в Триполи?

— Доверять, естественно, следует, потому что это не первый прецедент такого рода. И судя по всем имеющимся техническим данным, судно было перехвачено, и оно приведено в Триполи. В настоящее время оно стоит в порту Триполи. Возникают вопросы, прежде всего, о законности задержания судна, потому что его задержали в 14 милях от этого порта Зуара, что, по идее, является международными водами.

Второй вопрос: непонятно количество сырой нефти, которую они собирались вывезти. Это небольшой танкер «Механик Чеботарев», типа «река-море». Он берет максимум 4,5 тыс. тонн сырой нефти, ну, что это такое? Во всех прецедентах такого рода до этого случая речь шла о крупнотоннажных танкерах, в несколько десятков тысяч тонн, 50-70 тыс. тонн, а тут — 4,5.

— Господин Войтенко, поясните, пожалуйста, что вообще наши танкеры делают в Ливии?

— Наши танкеры ничего в Ливии не делают. Я не знаю, возможно, какие-то заходы есть, какие-то работы есть, но они официальные все-таки. То есть тут тоже такое противоречие. Наши средства массовой информации утверждают, что танкер захвачен боевиками-исламистами, тогда как по всем иностранным СМИ проходит, что захватили власти страны. Но эти власти, какие там есть, самопровозглашенные или нет, но, тем не менее, более или менее социально признаны. И это как раз они говорят, что танкер шел за нефтью этих повстанцев или боевиков-исламистов. Даже в этом несуразица. Но, в общем и целом, там не бывает, насколько мне известно, крайне редко вывозят нефть, официальную нефть этих официальных, вроде как признанных властей.

— Мы просто пытаемся понять, это действительно контрабанда, как сказано в официальных заявлениях, или это покупка нефти в Ливии, что это такое?

— Больше похоже на контрабанду. Если действительно танкер шел в этот Зуара, а, похоже, технически, по всем имеющимся данным, он действительно туда шел, да, похоже на контрабанду. Мне уже задавали такой вопрос, я не вижу тут политики, связанной с Россией. Аналогичные случаи были, но просто крупные танкеры. Кто подвернется, то есть это ситуация обычная, то есть, вот, я судовладелец, частник, предложили мне очень выгодный фрахт…

— Господин Войтенко, подождите, если кто-то подвернется, то это уже получается, как захват судна, как в Сомали происходит, а если это танкер, задержанный за контрабанду, то это законно задержанный танкер.

— По идее, он, получается, законно задержан, если удастся доказать, что он действительно следовал в Зуару за контрабандной нефтью. Хотя, с другой стороны, захватили его в международных водах, что, в общем, сомнительно. Во всех предыдущих случаях было то же самое, там все очень сомнительно.

— Какая судьба ждет экипаж и танкер?

— Скорее всего, все утрясется, и их отпустят. Я не знаю, возможно, выдавят из судовладельца какой-нибудь штраф, что-нибудь в этом роде, но все подобные истории до этого заканчивались тем, что суда с задержанными экипажами отпускались.

— Почему до сих пор нет реакции от российского МИДа по этому вопросу?

— По-моему, по той же причине: из-за сложности разобраться, что же там произошло, чего этот танкер потащило в Зуару. Может быть, он шел не за нефтью, может быть, он шел с грузом, с бензином или с каким-то дизельным топливом, например. Это тоже непонятно.