Сколько шагов отделяло великие деяния Наполеона от смешных

В октябре 1815 года низложенного императора Наполеона I доставили на остров Святой Елены. Там он продиктовал свои мемуары, создавая величественную версию своей жизни. Но современникам и потомкам запомнились не только его дела, но и истории, в которых, по выражению самого Наполеона, от великого до смешного был лишь один шаг.

Все профессора Парижской военной школы, куда юный Наполеон Бонапарт был принят в 1784 году, отдавали справедливость необычайным способностям Наполеона. Только один профессор немецкого языка Бауэр, по предмету которого Наполеон не делал ни малейших успехов, ошибочно судил о нем. Этот профессор, ставивший знание немецкого языка выше всего, выказывал глубокое презрение к Наполеону. Однажды, когда последнего не было на его месте во время урока, Бауэр осведомился о причине его отсутствия. Ему сказали, что Наполеон держит экзамен по артиллерии.

— Да разве он знает что-нибудь? — спросил профессор с насмешкой.

— Как, сударь? — ответили ему.— Вы не знаете, что изо всех учеников нашего училища он самый сильный по математике?

— Действительно, я уже слышал об этом; это даже заставило меня подумать, что математика дается только глупцам!

И так как ученики возмутились подобным суждением, он добавил:

— Можете говорить что угодно, но ваш Наполеон Бонапарт навсегда останется болваном!

Сделавшись консулом, Наполеон узнал об этом нелестном мнении своего прежнего учителя и великодушно отомстил ему, назначив его переводчиком современных языков при своем личном кабинете, с ежегодным содержанием 8 тыс. франков.

Но странное дело! Эта милость только еще более утвердила старого профессора в том самом мнении, которое он составил о своем ученике шестнадцать лет назад.

***

После смерти отца Наполеон взял на себя заботу о семье и выписал младшего брата к себе в Париж. Каждое утро он будил Людовика, будущего короля Голландии, стуча палкой по ножке своей кровати и никогда не делая ему в этом ни малейшей поблажки. Подняв брата, Наполеон тотчас же садился с ним за уроки.

Но Людовик долгое время никак не мог привыкнуть к такому порядку и всячески старался избежать тягости суровой дисциплины брата.

Наконец однажды Людовик пустился на хитрости, хотя из этого ничего не вышло. Не Людовику было морочить Наполеона.

Разбуженный стуком палки брата, Людовик вошел к нему в комнату с каким-то разочарованным видом, ступая вяло, с перевалкой.

— Что такое с тобою нынче случилось? — спросил его Наполеон с досадой и нахмурился.— Ты сегодня, по-моему, сама олицетворенная лень.

— Да, братец, ты прав... Да и есть причина... Уж очень славный сон видел я сегодня!.. Это от него у меня такое настроение.

— Что же ты видел во сне?..

— Да то, что я уже король и что мне можно отдохнуть часок-другой лишний,— отвечал Людовик.

— Вон оно что. А я, что же, верно, был императором? — пожал плечами Наполеон.— Но так как ты будешь королем только тогда, когда я стану императором, то тебе можно погодить мечтать о королевстве. К тому же истинный король именно должен спать меньше всех, а работать вдвое больше... Ну так пока что повтори-ка мне правила умножения и деления.

***

Рассказывали, что хладнокровие Наполеона граничило с полной бесчувственностью к страданиям других. В 1800 году в битве при Маренго он внимательно следил за ходом сражения и за передвижением неприятеля и в то же время спешно диктовал свои распоряжения адъютанту.

Во время этой диктовки случайно пролетавшая шальная пуля ранила офицера в грудь навылет, и тот упал на землю, обливаясь кровью. Наполеон I коротко приказал дежурному ординарцу позвать другого адъютанта.

— Садитесь и пишите, господин офицер! — коротко приказал Наполеон.— На чем я, однако, остановился?..

В эту минуту умирающий, собрав последние силы, приподнялся и прошептал еле слышно:

— Простите меня за эту оплошность... Мы остановились на...

И он повторил последние слова, продиктованные ему Наполеоном, потом опрокинулся навзничь, в последний раз вздохнул глубоко и затих навсегда.

***

Знаменитый ученый натуралист Кювье очень любил поговорить о естественных науках, а Наполеон всегда с удовольствием его слушал, если речь его не была слишком длинна и пространна.

Однажды Кювье явился в Сен-Клу для поздравления императора, и лишь только последний заметил его, как тотчас же подошел к нему и спросил, чем занимается г. Кювье в академии.

— Государь, мы были заняты свекловичным сахаром.

— А, это очень хорошо. Ну что ж, полагает ли академия, что французская почва способна к произращению свекловицы?

Кювье, вместо того чтобы просто и прямо ответить на этот вопрос, начал геологическую диссертацию о почве, потом перешел к естественной истории свекловицы, а когда наконец он приступил к заключению, то император уже давно его не слушал и задумался о своих делах. Только молчание профессора вывело его наконец из рассеянности.

— Прекрасно, г. Кювье,— сказал он ему,— но полагает ли академия, что почва Франции способна к произращению свекловицы?

Ученый повторил свою диссертацию от начала до конца. Наполеон же снова задумался о другом предмете; потом, когда Кювье перестал говорить, он, поклонившись ему, сказал:

— Я благодарен вам, г. Кювье. При первом свидании с председателем Бертолетом я все-таки спрошу у него, находят ли господа академики, что почва Франции способна к произращению свекловицы.

***

Однажды Наполеон пожелал, чтобы офицеры кавалерии устроили скачки, и для этого назначил приз в тысячу двести франков. Составленный по этому случаю из высших офицеров совет набросал правила предстоящей скачки, которые были представлены императору и одобрены им.

В назначенный день Наполеон присутствовал на этом состязании. Все состязатели выстроились в одну линию, и по данному знаку лошади помчались вихрем. Драгунский офицер Тьерри скоро значительно опередил всех своих соперников и был уже почти у самой цели, как вдруг какая-то собачонка с лаем бросилась под ноги его лошади; лошадь вскинулась на дыбы, начала биться и несколько раз перекатилась по земле вместе с седоком, но даже в таком виде первая достигла цели, неподвижно распростершись на песке.

Через две секунды прискакал следовавший за Тьерри эскадронный начальник, который и был провозглашен победителем. В это время упавшая лошадь вместе с всадником кое-как поднялась. Молодой Тьерри собирался уже печально удалиться, немного утешенный участием, оказанным ему зрителями, как вдруг Наполеон вскричал:

— Совсем нет! Приз выигран упавшим.

Окружавшие его судьи сначала почтительно заметили ему, что этот офицер нарушил программу и что катиться на лошади не значит скакать.

— Тут дело не в этом,— возразил император.— Не средства следует рассматривать, но цель; при том же цель оправдывает средства.

— Конечно, государь, однако ж...

— Первый явился у цели этот офицер со своею лошадью, а потому ему принадлежит и приз; это мое мнение!

Молодой офицер получил тысячу двести франков и по личному желанию императора был произведен в поручики.

***

Не многие из великих людей выказали такую непочтительность к прекрасному полу, как Наполеон I. "Женский пол,— говорил он,— не привел ни к чему хорошему при французских королях. Я не поддамся им, пока жив". Он ненавидел гениальных женщин, a над второстепенными женщинами-писательницами постоянно насмехался. Его первой супруге императрице Жозефине порядком доставалось от него, когда он был не в духе; больше же всех терпели от него его сестры. В 1804 году при короновании Наполеона Шарлотта Мюрат и Понина Боргезе должны были нести шлейф императрицы. Обе протестовали против такой роли, но Наполеон настоял на своем, твердя одно: "Я так хочу". Волей-неволей пришлось сестрам подчиниться, но в церкви они выпустили шлейф из рук. Наполеон прикрикнул на них и топнул ногой; все присутствовавшие при церемонии перепугались даже. Обе сестрицы задрожали и опять подхватили шлейф.

***

Раз Наполеон I подошел на балу к одной из статс-дам императрицы и сказал:

— Ну что, мадам, вы все так же горячо любите мужчин?

— Да, государь,— отвечала эта дама,— но только тогда, когда они вежливы.

***

В 1805 году после победы в Аустерлицком сражении Наполеон ночевал в оставленной хозяевами хижине на Брунской дороге. Несмотря на чрезвычайную усталость, он был очень весел. Но у войск его совершенно не сталось провизии, и тогда всех встретившихся с ним генералов император пригласил к себе ужинать. Ужин был сервирован роскошно: на столе красовалось камчатное белье, весь стол был уставлен более чем на сто тысяч франков серебра простого и вызолоченного и хрусталя. Перед каждым из присутствовавших стояла севрская фарфоровая тарелка, стоившая не менее пятидесяти франков.

На требование Наполеона подать хлеба и вина Шамбертен гофмаршал заметил ему, что есть только туземный хлеб из ржаной муки, перемешанной с соломою.

— Ну что ж за важность? Ведь его едят же солдаты? — вскричал он.

Само собой, когда солдаты узнали, что император ел их хлеб, никто не осмелился после того пожаловаться на скудность пищи.

***

От привычки делать выговоры всем провинившимся император не мог избавиться даже во время своих прогулок инкогнито по Парижу. Как-то в Рождество его придворные пришли в собор Сен-Рош, где был лучший во французской столице церковный хор, и, развеселившись, не сдерживали смеха.

Вдруг при повороте за колонну, в самом темном месте церкви, мимо них прошли два человека, одетые в наглухо застегнутые темные рединготы. Один из них, низкорослый, подошел к группе и холодно сказал:

— Смех здесь неприличен! В церковь идет кто хочет; но тот, кто вошел в нее, должен вести себя по крайней мере так же почтительно, как во дворце у императора!..

С этими словами молодой человек исчез за столбом, оставив весельчаков пораженными этими словами, потому что этот голос был им слишком знаком.

***

Часто Наполеон завтракал вместе с трехлетним сыном своего брата Людовика. Наполеон сажал ребенка к себе на колени, и они оба ели одной вилкой. Как-то раз после завтрака Наполеону подали черный кофе. Увидев чашку, ребенок потянулся к ней и отхлебнул горькой жидкости. Он сразу сделал гримасу, заплакал и с досадой оттолкнул от себя чашку. Император засмеялся и сказал одному из своих приближенных:

— Его воспитание еще далеко не кончено!.. Он совсем не умеет притворяться.

***

Когда союзники в 1814 году подступили к Парижу и царствование Наполеона держалось уже на волоске, а приближенные покидали императора, его вторая супруга, императрица Мария-Луиза, отправляясь в Блуа, спросила у министра иностранных дел Талейрана, поедет ли и он с нею.

— Нет, — отвечал он, — я бы поехал, но уже распорядился так, чтобы меня задержали на заставе.

***

Принц Людовик-Наполеон Бонапарт, будущий Наполеон III, подал однажды бедной девушке, просившей милостыню, пятифранковую монету с изображением дяди, Наполеона I, и спросил ее, находит ли она сходство между ним и портретом великого императора. Оказалось, что девушка никогда даже и не слыхала ни о каком Наполеоне. Принц, рассказав этот случай секретарю своему г. Бургоэню и еще нескольким лицам, заметил: "Ну что, господа? Как нам-то после этого не быть скромными?"

Публикация Александры Жирновой