Кирилл Журенков — о новых лауреатах самой престижной премии

Нобелевские премии — 2015 по медицине и физиологии, физике и химии заставили говорить о научных прорывах и даже революциях

Материал подготовил Кирилл Журенков

Пожалуй, самая стабильная тенденция, которая отслеживается при вручении наиболее престижной премии мира в последнее время,— это то, что почти ни один прогноз не сбывается. Так было и на сей раз, причем самой неожиданной стала премия по медицине.

Медицина: лекарство для бедных

Накануне голосования аналитическая компания Thompson Reuters ставила на исследования по иммунитету, но Нобелевский комитет рассудил иначе: награду в области физиологии и медицины поделили Уильям Кэмпбелл с Сатоси Омурой (за новые методы лечения инфекций, вызываемых паразитами) и Ту Юю (за открытия, которые помогли лечить малярию).

— Отличный выбор,— считает микробиолог Константин Северинов, директор исследовательского центра Сколтеха по вычислительной системной биологии.— Эта премия за работы, результаты которых приносят пользу миллионам людей в развивающихся странах, а не за поиски средства, как продлить жизнь "золотому миллиарду". Забавно, что исследования были проведены не современными высокотехнологическими методами, а путем классического перебора: Кэмпбелл и Омура создали и вручную проверили огромную коллекцию стрептомицетов (почвенных микробов) в поисках тех из них, которые препятствуют росту паразитических червей. А Ту Юю искала вещества, которые подавляют развитие малярийного плазмодия, используя в качестве подсказки сведения, почерпнутые из китайской народной медицины.

По мнению Северинова, "старомодный" подход возвращается, но уже на новом витке развития науки — в сочетании с биоинформатикой и геномикой. Конечно, не всем везет, как Ту Юю, уточняет эксперт, но ученые не оставляют попыток: в фокусе их внимания сегодня, например, леса Амазонки, где, как в сберегательной кассе, может "храниться" множество полезных биологических веществ, до которых нужно суметь добраться.

Впрочем, главная сенсация в том, что премию дали за... народную медицину. Китаянка Ту Юю в рамках секретной военной программы "Проект-523" (в КНР ее запустили, чтобы помочь Вьетнаму в 1960-е борьбе с малярией) исследовала старинные трактаты по медицине, где и вычитала, что малярию лечили однолетней полынью, выделила экстракт и создала уникальное лекарство. Артемизинин (тот самый экстракт) пришелся очень кстати, поскольку существовавшие на тот момент средства уже перестали помогать. По сути, речь о прорыве: против сочетания артемизинина с хининами малярии не устоять — адаптироваться к такому коктейлю болезнь до сих пор не может. А в момент, когда мир ломает голову над неэффективностью традиционных антибиотиков, эта история дает пример нестандартных решений.

Физика: призрак революции

О том, что пора менять устоявшиеся взгляды на мир, говорит и Нобелевка по физике — ее получили канадец Артур Макдональд и японец Такааки Кадзита за открытие нейтринных осцилляций (нейтрино — одна из элементарных частиц). Это дало основание говорить о восточном векторе — в Японию ушли две премии в один год, а Китай в лице Ту Юю получил первую "дамскую" Нобелевку по медицине. Еще ярче премьера научная: комментируя значение этой премии "Огоньку", профессор Технологического института Карлсруэ (Германия) Гвидо Дрекслин не скрывал энтузиазма.

— Это исследование — начало революции в представлениях о нейтрино и о так называемой стандартной модели (теоретической конструкции, описывающей взаимодействие элементарных частиц.— "О"),— подчеркивает он.— Согласно стандартной модели, у нейтрино нет массы. Так вот, исследование солнечных и атмосферных нейтрино неопровержимо показало, что масса у них есть.

Ведущий научный сотрудник Института проблем передачи информации РАН Андрей Ростовцев уточняет: полвека назад ученые не досчитались нейтрино, летящих от Солнца к Земле. Возникла гипотеза: нейтрино не исчезают, а осциллируют, переходят из одного вида в другой, а значит, имеют массу. Однако экспериментально доказать это было так же сложно, как найти знаменитый бозон Хиггса.

— Существующая сегодня стандартная модель — это "ботаника", мы как бы описываем окружающий мир,— говорит Ростовцев.— А открытие осцилляции нейтрино поможет понять глубинные механизмы, выйти за пределы этой модели.

От перспектив дух захватывает: сделан первый шаг к пониманию того, что удерживает протоны от распада. Это важно, потому что в них сосредоточена энергия, превосходящая термоядерную. Да что энергия — открытие осцилляции нейтрино может ответить на вопрос: отчего в мире больше материи, чем антиматерии? Или объяснить: почему люди состоят только из материи? И если еще недавно эксперты сокрушались, что настал "конец науки", итог нобелевской недели — 2015 говорит: революции в физике еще впереди!

Химия: биомедицина на завтра

А вот Нобелевка по химии перевернуть мир не обещает, зато сулит "золотой век" медицине: Томас Линдаль, Пол Модрич и Азис Шанкар объяснили, как клетки исправляют "нарушения" в ДНК.

— Механизм, благодаря которому происходят изменения в последовательности ДНК, определяет вообще все эволюционное развитие живых систем,— говорит Денис Ребриков, руководитель центра "Генетический полиморфизм" РАН.— Тот же рак — это и есть нарушения в ДНК. Такие нарушения могут появиться в результате воздействия внешних факторов, допустим канцерогенов. А могут быть следствием "естественных" внутриклеточных процессов. И на оба механизма влияет эффективность работы клеточной системы исправления нарушений. Исследования, удостоенные в 2015 году Нобелевской премии по химии, раскрыли молекулярные аспекты этих генетических процессов.

Как отмечают ученые, уже сегодня эти знания незаменимы в борьбе с раком, с наследственными заболеваниями... Остается констатировать: научные Нобелевки за 2015 год присуждены за достижения, понятные не только специалистам, но и широкой публике. Одна беда — сама премия "подешевела". Из-за курса шведской кроны сумма приза составила не 1 млн, а "всего-навсего" 950 тысяч долларов. Лауреатам приходится утешаться тем, что научный престиж деньгами не измеряется.