Дмитрий Бутрин о «Нулевом номере» Умберто Эко

Умберто Эко так давно пообещал завершить писательскую карьеру и оставленное ему время (а итальянский писатель вызывающе, демонстративно немолод — и любит весело этим ткнуть читателя в бок) потратить на игру в гольф, что все уже успели об этом забыть. Вышедший в августе 2015 года в русском переводе "Нулевой номер" стоит воспринимать как напоминание: Эко действительно много лет не пишет романов. Во всяком случае "Нулевой номер" это не роман и в значительной степени вообще не литература, хотя и сродни ей. Всякий читатель — предполагаемый партнер автора; сложно представить себя партнером-читателем сознательно антилитературного и выдающегося именно этим качеством текста. Но поскольку мне, как и многим, сложно представить свою жизнь прошедшей без текстов Эко, у меня просто не было выбора.

Эко во всех своих романах — счастье для эрудита и интеллектуала, которыми мы стремимся себя ощущать, не будучи таковыми. Это счастье стереоскопического зрения, волшебный аттракцион для умных и наивных детей в очках. Взрослость, возраст, историческое время для нас, как и для Эко,— альтернатива биологическому старению и привычному освоению социального опыта. Мы нашли эту идею в "Имени Розы", мы обрели целый мир в "Маятнике Фуко", и многие дальше не пошли. Оставшимся в награду достался целый "Остров накануне". Тем, кто вернулся оттуда, был представлен "Баудолино", и желать большего было невозможно, поскольку детям в очках в нем объяснили, как жить. Оказалось, возможно: в "Таинственном пламени царицы Лоаны" Эко показал, как в этом воображаемом мире можно и необходимо умереть. Именно после "Лоаны" он сообщил, что романов больше не будет.

Все это время мы, счастливо живущие двойной жизнью, знали или по крайней мере догадывались: вторая, обычная и не менее настоящая жизнь должна быть и у автора. В начале 2000-х в России выпускались сборники публицистических статей Эко. Невозможно всерьез жить в Европе и быть вне политики (это соображение более, а не менее важно для России, части Европы), и яростная борьба Умберто Эко с правящими итальянскими правыми прогрессистами и их лидером Сильвио Берлускони велась десятилетиями в основном на страницах итальянских левоцентристских газет. Как и все, что пишут в таких обстоятельствах в газетах, это было, безусловно, оглушающе неинтересно: хороший урок для всех нас, пишущих в газетах и читающих газеты. Тем не менее было бы глупо говорить, что такой жизни следует избегать: при всех соблазнах интеллектуального эскапизма, открытых для его читателя, Эко — автор, прямо и открыто отрицающий идею внутренней эмиграции в воображаемый мир, где шовинизм, религиозный фанатизм, антиинтеллектуализм проигрывают нам, прекрасным, позорно, легко и красиво. "Пражское кладбище" Эко написал после "Царицы Лоаны", и тогда уже стало ясно, что болонский профессор не отказался ни от политики, ни от литературы. Но "Пражское кладбище" выглядело настоящим местом упокоения: остроумный, блестящий, занимательный роман из жизни деятелей французского антисемитского возрождения XIX века был чем угодно, но не романом Эко, при всех остальных признаках романа Эко. Это было возмутительно и огорчительно, хотя и завораживающе: труп романа, вопиющий о смердящем трупе политической идеи. Дети, скажу я вам, боятся трупов.

"Нулевой номер" — это гораздо, гораздо хуже: так выглядит прах. Эко сознательно и изощренно уничтожает в самом тексте все, ради чего мы его читали не одно десятилетие, оставаясь при этом самими собой. Сюжет? Вот он: группа совершенно обычных журналистов-неудачников нанимается каким-то мутным политиком (неяркий шарж на Берлускони в 1992 году) готовить выпуск откровенно плохой газеты. Не беспокойтесь, газета не будет выпущена, по причинам совсем не интересным и не важным. Оригинальность? Эко просто нащипал ее из всех своих романов по кусочкам, халтурно скомпилировав подобие движения в тексте. Мысли? Их, в сущности, не будет. Придумайте сами. Герои? Обыкновенные дураки. Некоторые ненормальные, но неинтересные ненормальные, заурядные. Занимательность? Ну вот вам вставной сюжет о последних днях Муссолини, на котором помешался один дурак. Бог весть, кому все это интересно, все это протухло еще в 1986 году. Большие идеи? Идите сюда, вот вам четыре. Или три, они слипаются. Неяркие? Какие есть. Вот даже одна актуальная для России, в этом смысле непринципиально отличающейся от Италии с 90-х. Политическая борьба Эко была успешно закончена в начале того десятилетия: Берлускони ушел, союзники Эко у власти. И что, что-то поменялось? Любой авторитаризм, провозглашает Умберто Эко, не портит и не корежит прекрасное общество: он лишь паразитирует на обществе, ослабленном глупостью, предрассудками, ленью, невнимательностью, да просто потаканием собственным порокам. Сильный национальный лидер — это как вши. Не надо объявлять идеологическую борьбу педикулезу. Следует вовремя мыться. Но это и так все знают.

В тексте "Нулевого номера", в сущности, нет ничего, кроме всего того, что заставляет ненавидеть в Эко умнейшего провокатора, автора, способного рассказывать важные истории раздражающе банально, строителя архитектурного пространства пустотами и провалами. Но это удивительно необходимое "ничего". Только через некоторое время, закрыв книгу, понимаешь, как она была необходима. Мертвая скука, бессмысленное ничто, неумная чушь бывают нужны хотя бы для того, чтобы понять: очень важно все остальное.

Бессмысленно читать этот текст ради удовольствия — его не будет, как не будет больше романов Эко: он верен обещанию. В "Нулевом номере" автор в очередной раз прощается с вами, но не уходит. Ему, видите ли, не хочется, он еще тут посидит. Полагаю, Умберто Эко вложил в "Нулевой номер" и личное закономерное неудовольствие: сколько лет я писал для вас, может быть, теперь для разнообразия что-нибудь стоящее напишете вы, а я почитаю? А то совершенно нечего почитать, господа журналисты, газету как ни откроешь — один бред, околесица. И все в очках. Зачем вам очки, если вы и в них ничего не видите?

Мы понимаем, господин профессор. Мы стараемся.

Умберто Эко. Нулевой номер. М.: Corpus, 2015. Пер. Е. Костюкович