Фестиваль "Тайны и огни" в Италии

Фестиваль театр

В четырех городах Италии прошел фестиваль "Тайны и огни", завершившийся перформансом испанского режиссера Анхелики Лидделл "Врата плоти" в морской крепости города Бриндизи. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Область Апулия, как и весь юг Италии, относятся к тем регионам страны, которые трудно назвать процветающими. По меркам обыденной чиновничьей логики, бюджетные траты на культуру, в том числе на театр, здесь должны были бы страдать в первую очередь. Фестиваль "Тайны и огни", прошедший только что в четырех городах области, в этих условиях может показаться странным расточительством. Но власти Апулии посчитали иначе — и сделали нескольким тысячам зрителей царский подарок: три из четырех спектаклей в жанре сайт-спесифик, созданных по заказу фестиваля с привлечением знаменитых режиссеров и современных художников, сыграли всего по одному разу. Не знаю, стоит ли такое роскошество ставить кому-то в пример, но артисты региональных театров Апулии и международная группа наблюдателей, ставшие зрителями всех четырех представлений, чувствовали себя как избранные и осыпанные подарками гости.

Столице региона, городу Бари, досталось самое короткое зрелище и единственное, созданное под крышей, в стоящем на берегу моря театре "Маргерита". Впрочем, и автор столице достался самый именитый — живущая в Нью-Йорке художница иранского происхождения Ширин Нешат. Название музыкально-театрального перформанса "Путь через мир" напоминало об одной из самых известных ее работ — созданном вместе с Филипом Глассом фильме "Passage", а обрамляющие действо видеопортреты женщин в черном — о прославившей Нешат в 1990-е серии фотографий "Женщины Аллаха". Впрочем, главным событием этого "Пути..." стали даже не строгие работы Нешат и не театральная часть вечера, за которую ответили женщины в черном и белом, сидевшие и ходившее в центре кубического зала с колоннами, а голос иранского певца и музыканта Мохсена Намджу. На родине его судили за непочтение к одной из сур Корана в своей песне, некоторые называют его иранским Бобом Диланом, а сам он интегрирует западный рок и блюз с иранской народной музыкой. Как-то само собой, благодаря одному только его голосу, в театральном пространстве вдруг проступили черты мечети, и в самом воздухе запахло Востоком — портовый город Бари всегда был своего рода итальянскими воротами в мусульманский мир.

Городок Лучера некоторое время вообще был, можно сказать, мусульманской столицей Апеннин — правда, в XIII веке. Впрочем, пластический перформанс уругвайского хореографа Тамары Кубас рифмовался с еще более далекими временами: "Множественность" сыграли на античном стадионе, одном из наилучшим образом сохранившихся в Италии. Поначалу хореограф хотела ставить спектакль с сегодняшними беженцами с Ближнего Востока, но потом решила все-таки ограничиться обычными жителями Лучеры. Тем более что национальная принадлежность не так уж важна для участников этой композиции — речь идет об универсальных взаимоотношениях единичного и массового. Шесть десятков людей, по одному выходящих на огромное игровое поле, пробуют, кажется, все типы комбинаций — собрание индивидуумов, одиночка и толпа, меняющиеся партнерами пары, соединение в группы и блуждание из одного сообщества в другое... Конечно, броуново движение тел зависит и от внешних сил, да еще как: под вспышками прожекторов и похожими на оружейную канонаду резкими звуками люди, в ужасе опустившись на четыре конечности, беспорядочно мечутся из стороны в сторону, будто тараканы — и потом сваливаются в кучу, похожую всего лишь на гору тряпья. Еще позже, разбросав свои одежды, они, словно живые волны, медленно "накатываются" друг на друга, слипаясь в единую, едва шевелящуюся биомассу. Так что финал, когда ком тел постепенно расслаивается и каждый из участников, обнаженный, полуобнаженный или одетый, неспешно занимает свое место в стоящей лицом к публике шеренге, читается как долгожданное восстановление индивидуальности каждого.

У Тамары Кубас люди метались под небесами не только темными, но и пустыми. Известный итальянский режиссер Армандо Пунцо устроил свой одноразовый спектакль "Рай" тоже в темноте, но для него главной темой стало как раз религиозное исступление — герои, изображающие обывателей, постепенно обживали сцену-холм, сплошь утыканную крестами. Правда, начиналось и заканчивалось представление шествием похоронного оркестра, но между этими процессиями люди успевали проникнуться высшим смыслом бытия и почти что забраться на кресты. Ваш обозреватель с надеждой искал в этом религиозном китче обнадеживающие проблески режиссерской иронии, но поиски были тщетными.

С крестов фестиваль начался, крестом и закончился. Испанский режиссер и художник Анхелика Лиделл устроила таинственное и изысканное действо "Врата плоти" в заброшенной крепости на мысе, закрывающем акваторию города Бриндизи. Сначала в клинообразном внутреннем дворе крепости происходило нечто, похожее на ритуал подготовки к жертвоприношению,— обнаженная женщина молча проходила все его стадии, включая обмазывание в коричневой краске и вываливание в обрезках овощей, омовение в алюминиевых лоханках и благословение служителей культа в фиолетово-черных одеждах. Затем зрители медленно поднялись в главный зал крепости и, блуждая среди одинаковых, живых женских скульптур в масках, слушали женские же голоса, рассказывающие, что для каждой из них сегодня значит Иисус Христос. Но самый главный сюрприз был в конце — медленное сожжение креста, стоящего во дворе крепости, на помосте посреди воды. Огни отражались в воде, сумерки сгущались. Крест словно растаял в воздухе — тут наступила тьма, и фестиваль закончился. Что бы это ни значило, но это было невероятно красиво.