"Русские сезоны" в Большом театре

премьера балет

К юбилею Леонида Десятникова Большой театр возобновил 35-минутный балет "Русские сезоны", поставленный Алексеем Ратманским на музыку юбиляра. Рассказывает ТАТЬЯНА КУЗНЕЦОВА.

Вокально-скрипичному циклу Леонида Десятникова, основанному на "прекрасно-корявом" (по выражению композитора) фольклоре русского Поозерья, Алексей Ратманский нашел идеальный пластический эквивалент — в каждом из 12 фрагментов цикла. "Русские сезоны" — редкий пример полного соответствия танца музыке, их взаимодействия, взаимного дополнения и равновеликости. И можно только поздравить Большой театр, решивший отпраздновать 60-летие Леонида Десятникова возобновлением этого музыкально-танцевального уникума.

Вообще-то с музыкой Десятникова у Ратманского всегда были нежные отношения, но "Русские сезоны" — особый случай: это один из лучших, если не самый лучший его балет. Сочинен он был для New York City Ballet еще в ту пору, когда Ратманский возглавлял балет Большого театра, но получился стопроцентно русским. Более того: вольно или невольно, но хореограф создал спектакль по меркам именно московской труппы — с учетом склонности москвичей к лицедейству, их чувства юмора и даже особенностей конкретных солистов. На сцену Большого "Русские сезоны" худрук Ратманский перенес в ноябре 2008 года — и это был его прощальный дар труппе перед отъездом в США. Премьера прошла великолепно, заставив заговорить о рождении нового поколения артистов и даже о новом типе патриотизма, тонком и беспафосном (см. "Ъ" от 17 ноября 2008 года). Спектакль, однако, прожил недолго: после премьеры 2008-го его показали зрителям только в 2010-м — зимней и летней серией, а потом сняли с репертуара: тогдашний худрук Бурлака взял курс на полнометражные спектакли, а балеты предшественника свел к абсолютному минимуму. И трудно сказать, вернулись бы "Сезоны" в афишу Большого, если бы не юбилей композитора Десятникова.

Возобновлением "Русских сезонов" хореограф Ратманский занимался сам и весьма капитально: подготовил три полноценных состава, причем девять из двенадцати занятых в первом спектакле солистов свои партии танцевали впервые. Постановка, к счастью, не только не потускнела, но и обрела новые краски. Прежде всего благодаря ведущей "паре в желтом". Екатерина Шипулина, балерина с солидным стажем, продолжает удивлять: лишь недавно она сотворила необузданную Ундину в "Герое нашего времени", сейчас — преобразила лирическую героиню "Русских сезонов". Расширив жанровый диапазон от иронического частушечного речитатива до мистических прозрений, финальную свадебную сцену балерина провела как ритуальное заклание. Интимная жутковатость обряда со всей очевидностью выявила родство балета Ратманского с гениальной "Свадебкой" Брониславы Нижинской, славнейшим балетом дягилевских "Русских сезонов", и лишний раз напомнила о двойном смысле названия спектакля. Владислав Лантратов в сцене свадьбы не играл невольного палача невесты: смирив свой недюжинный темперамент, он бережно выдвинул партнершу на первый план. Но только в финале — в остальных эпизодах этот стройный красавец премьер (в отличие от своего предшественника) неизменно оказывался центром событий, расставляя свежие акценты в полифонической структуре балета. Техническая удаль Владислава Лантратова — высокие отточенные прыжки, легкие вращения, четкость фразировок — уже давно воспринимается как само собой разумеющееся. Однако в "Русских сезонах" он явил и поразительную стилистическую тонкость, и разнообразие актерских оттенков, и способность к пластическим трансформациям, доказав, что выпрыгнул далеко за рамки банального классического премьерства.

Особые сложности выпали на долю Екатерины Крысановой, унаследовавшей партию "девушки в красном" от Натальи Осиповой, исключительность которой тиражированию не поддается. Однако балерина Крысанова сумела найти собственный ключ: безмерный прыжок предшественницы она заменила мощным пожиранием пространства, стихийный поток эмоций — психологической детализацией, своевольную пластику — честным следованием балетмейстерским указаниям. В результате ее "девушка в красном", не утратив накала эмоций, гораздо точнее вписалась в общую картину "Русских сезонов". Из остальных дебютантов, каждый из которых отлично вел свою линию хореографической партитуры (исключением явился разве что самый первый аккорд — два тура в воздухе, нечисто выполненные двумя юношами), особой музыкальной пластичностью и органикой выделялся "фиолетовый" Георгий Гусев. Балетоманы со стажем — те, кто помнит умный танец Алексея Ратманского,— могли бы счесть этого маленького танцовщика alter ego самого балетмейстера.

Возобновленные "Русские сезоны" доказали: то самое новое поколение, рождение которого ознаменовала премьера семилетней давности, за эти годы, к счастью, не рассеялось по историческим монументам традиционного репертуара. Более того: популяция талантливой молодежи увеличилась, артисты легче и точнее воспринимают ту современную "новую классику", одним из лучших представителей которой является хореограф Ратманский. Радость от возобновления "Русских сезонов" была бы вполне безмятежной, если бы не подтачивало сомнение в их завтрашнем дне. К одноактным балетам наша публика привыкает неважно, к балетам интеллектуальным (а именно из таких составлена программа, в которой к "Русским сезонам" добавлены исторический "Аполлон Мусагет" Стравинского--Баланчина и прокофьевская "Классическая симфония" в искрящей юмором постановке Юрия Посохова) — и вовсе плохо. Пройдет ли возобновленный балет Ратманского в наступившем сезоне хотя бы еще раз — большой вопрос: на первую половину 2016-го театр наметил все свои балетные премьеры. Не исключено, что "Русские сезоны", олицетворяющие современный Большой, опять будут отправлены в "запасники", откуда их извлекут только к чьему-нибудь следующему юбилею.