Николай Копейкин — о государственной поддержке современного искусства

Автор и идеолог мультреализма в живописи Николай Копейкин, популярный российский художник, получил известность благодаря интернету. Несколько лет назад его сатирические работы начали тиражироваться в сети многочисленными поклонниками, а после выставляться в галереях и выставочных залах России и Европы. Николай Копейкин — создатель объединения «Колдовские художники», задача которого, по словам живописца, «расколдовать» зрителя, показать окружающую действительность освобожденной от иллюзий. НИКОЛАЙ КОПЕЙКИН рассказал “Ъ”, нужен ли современному искусству в России фонд его поддержки, который недавно возглавил Иван Демидов при поддержке администрации президента.

— При содействии администрации президента в России появился фонд развития современного искусства. По словам Ивана Демидова, который его возглавил, фонд наладит коммуникацию между властью, обществом и представителями современного искусства. И построение такой коммуникации сможет хоть как-то обезопасить искусство от таких инцидентов, как разгром выставки в Манеже. Ну и премии обещают давать. Как считаете, учреждение этого фонда — хорошая новость для участников контекста?

— У нас так уж повелось: что ни придумает власть — все плохо. Вроде бы и задумает она что-то на первый, поверхностный взгляд стоящее, а выходит для народа дорогостоящее. Это как с установкой счетчиков на все в каждом доме. Мы тут решили, что вам это нужно, и будьте добры денежки на стол. А все потому, что принимают либо устаревшее решение априори, либо поручат исполнить его каким-нибудь проходимцам, телегероям 90-х, которых уже никто не помнит. Все, что спускается на наши головы сверху, как правило, оказывается бичом, больно бьющим по нашему же благополучию. Какой-нибудь «ивандемидов» и его компания решат прогреть тему и поднатужиться в очередной раз, высосав и распилив бюджетные деньги. Ничего нового в подобных инициативах нет. Придумывается концепция, как им кажется, актуальная, и прогревается очередная тема, говоря их же языком. Не удивлюсь, что тот же Энтео возглавит какое-нибудь направление в этой затее. Уже в самом вопросе звучат поминальные нотки: власть типа хочет наладить коммуникацию с обществом. Прямо голоса из могил какие-то.

— Современное искусство теперь начнут контролировать?

— Эти люди, которые указывают и запрещают, даже придумывают под это законодательную базу. Эта база направлена на то, чтобы убить фантазию человека, сделать ее управляемой.

— Как вы считаете, современное искусство способно сделать мир лучше?

— Я не думаю, что художник должен ставить перед собой такие глобальные задачи, спасти мир.

— Не должен, они как-то чаще всего сами перед ним ставятся…

— Когда мы придумываем проекты, мы всегда начинаем с того, в какую точку бить. Или же кого-то прищучить хотим. И всегда решаем, договариваемся, как это лучше сделать. Но не на уровне «ребята собрались на кухне, выпили пива, поговорили о международной ситуации, о санкциях и войне». Вот группа «Телевизор» поет дебильную песню «Прости нас, Украина». Здесь одна политота, искусства нет. Это может быть частью искусства, игрой. Искусство должно быть выше.

— Многие ваши произведения тоже вполне политически злободневные.

— Они у меня не политические! У Васи Ложкина они более социально-политические, чем у меня. Меня все-таки больше интересует движение души. Все решения рождаются в глубине, и из них выковываются социальные, политические движения и веяния.

— Вам приходилось общаться с людьми, которым не нравится ваш мультреализм?

— Конечно. Многим людям не нравятся мои работы, с отторжением реагируют. Да без вопросов, галерей много, художников много. Повесил своего «будду» (название картины «Я будда, а ты гнида».— “Ъ”), сразу такой шквал писем пошел. Столько будд собралось, которые фигню кричали: мы такого не говорим, я буддизм знаю наизусть, а вы, гниды, рисуете свои картины. И сразу было видно, кто на самом деле будда, а кто гнида. У людей вульгарное понимание буддизма. В эти[ книжках очень много непонятных слов. Они пудрят мозги людям.

— Интернет сделал вас безумно популярным. Вы не думали о том, что нравитесь людям потому, что все современное искусство депрессивное, а у вас оно понятное и веселое?

— У веселого больше шансов быть проданным. Есть еще хорошее, положительное искусство, где всякая красота изображена, оно вообще вызывает эмоции положительные. Такое искусство более востребовано среди масс. А современное все это искусство для того, чтобы запудрить мозг. Фитюльку сделают и текст на один том, объяснение, что я хотел сказать этой фитюлькой. И да, оно депрессивное в какой-то мере.

— А почему, кстати, как думаете?

— У нас много средств массовой информации, Интернет, мы моментально узнаем, что происходит в мире. А раньше мы не знали, да и людей раньше было гораздо меньше. Еще несколько десятков лет ощущения, что постоянно коллапс надвигается, не было. Каждый день по 20 самолетов падает. Все это детерминируется на жизнь, реальность в наших головах рождается. А когда нас не будет, некому будет решить, какова реальность эта на самом деле. Искусство же все это отражает.

— Что художнику нужно сделать, чтобы войти в вашу тусовку «Колдовских художников»?

— Ему это надо, этому художнику? В тусовку войти очень сложно. У нас, во-первых, и возрастной ценз есть. Потому что не со всеми молодыми художниками мы можем работать, не о чем поговорить бывает. Но это не самое главное. Самое главное — все строится на дружеских отношениях. Даже не на взглядах на искусство и политику, они у нас у всех достаточно разные.

— «Колдовские художники» — это много народу?

— У нас плавающий состав, но достаточно стабильный. На одной большой выставке почти 20 человек было, с московскими художниками, один даже из Алма-Аты.

— Политические разногласия вас не рассорили?

— Наша анархическая организация показывает, что разногласия в политических взглядах не являются главной составляющей творчества. А мы решаем творческие задачи. Даже если они касаются политики, мы позволяем себе воспарить над всех этой херней.

— Это сложно, не поддаваться эмоциям и воспарить?

— Со временем получается. Другое дело, что сам творческий процесс у нас похож на научный. Когда мы придумываем тему выставки, проекта, мы ее прорабатываем. Есть определенная методология, долго нарабатываем материал, придумываем на основе полученного знания о предмете концепцию. Пять лет назад в Москве в Центральном доме художника у нас была нас выставка ЛИБИДО: «Ленинградский институт брака и домашнего очага». Готовясь к ней, мы изучали все виды брака, все, что вокруг этой темы происходит. Концепция выставки включала факультеты радости, женских и мужских наслаждений, сад эротических наслаждений. Из-за него нашу выставку закрыли через час. Но за два дня, пока она находилась на стадии монтажа, через нее прошли порядка 30 тыс. человек. И не было ни одной жалобы. Закрыли чиновнички. Кто-то, видимо, капнул. Когда мы собирали выставку, туда все время ходили молодые люди в серых пиджачках. Видимо, затронули какие-то скрепы.

— В одном интервью вы сказали, что рисуете свои впечатления. Если в шутку, тогда, может, все-таки мультимпрессионизм, а не мультреализм?

— Я — впечатления? Нет. Впечатления — это же как бы настроения имеются в виду. Импрессионистами их вообще поначалу называли презрительно: смотрите, что тут решили нам показать вместо живописи какой-то импрессионизм. А потом прижилось. Но я этой лирикой вообще не занимаюсь. Вы видели у меня прекрасное утро, кристальный вечер какой-нибудь?

— Ну, так и впечатления разные ведь бывают.

— У меня не впечатления, у меня вообще вымысел. Над вымыслом слезами обольюсь, как говорил Александр Сергеевич Пушкин. Мультреализм вот какой: мульт — вымышленное, а реализм — в том плане, что все как в жизни.

— Ваши картины анимировали для клипа к песне группы «Ленинград» про Химкинский лес. А сами вы не думали нарисовать полнометражный мультфильм?

— Думать — думал. Но это очень сложно по времени. Одну минуту анимации «Звездного ворса» я делал три месяца. Я не умею пользоваться программами, флешами и так далее, просто по старинке рисовал, потом картинки в фотошопе собирал, потом в премьере. Мультик можно было бы снять, но пока не вижу, зачем.

Беседовала Мария Литвинова