Почему странам Восточной Азии так сложно найти общий язык

Трехсторонняя встреча глав Японии, Южной Кореи и Китая еще раз показала, что сотрудничество в регионе Восточной Азии тормозят обиды и конфликты между государствами. "Власть" разбиралась, почему так трудно найти общий язык народам главной "мастерской мира".

Михаил Коростиков

"XXI век должен был стать веком Азии. Вместо триумфа случился парадокс: глубокая экономическая взаимозависимость никак не помогла разрешить двусторонние конфликты" — так год назад на страницах интернет-портала Project Syndicate бывший министр иностранных дел Южной Кореи Юн Ен Кван сформулировал новое понятие "азиатский парадокс". "Даже на саммите Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, охватывающего 54% мировой экономики, всех последнее время интересует лишь то, встретятся на полях главы Японии и Китая или нет",— сетовал он. На фоне постоянного обмена обвинениями любая протокольная встреча начала казаться чуть ли не прорывом в отношениях. В результате из-за обилия конфликтов регион по темпам развития внутренних механизмов отстает не только от Европы, но и от Северной и Латинской Америк и даже от южных соседей из АСЕАН.

В последний раз "азиатский парадокс" напомнил о себе на шестом раунде встречи высших должностных лиц Японии, Китая и Южной Кореи, завершившемся в начале ноября в Сеуле. Саммит откладывался несколько раз, многие наблюдатели перестали верить в то, что он состоится. Итоги встречи показали: несмотря на интересные инициативы в сфере безопасности, в обозримом будущем силы трех стран будут направлены на восстановление взаимного доверия. Эта внушает оптимизм. С предыдущей встречи в 2012 году отношения в регионе несколько раз "достигали дна", начав немного оттаивать лишь незадолго до нынешнего саммита.

Впрочем, профессор Университета Кукмин (Южная Корея) Андрей Ланьков настроен скептически: "Несмотря на этот без преувеличения исторический саммит, я не думаю, что он будет иметь какие-то долгосрочные результаты". Во всех этих странах национализм является обязательным элементом как официальной идеологии, так и риторики всех заметных политических сил, из-за чего политики не в состоянии найти долгосрочный компромисс. "Ситуация немного напоминает Европу начала XX века. Все постоянно вспоминают былые обиды, все время звучит: "не забудем, не простим". Все это раскручивается как проправительственной, так и антиправительственной печатью",— считает Андрей Ланьков.

Принятый по итогам встречи документ состоит из 56 пунктов, из которых 29 имеют отношение к гуманитарному сотрудничеству, 19 — к торговле и научно-технической кооперации, и только 6 — к безопасности. Самое решительное заявление касается северокорейской ядерной программы. Участники подтвердили приверженность задаче денуклеаризации Корейского полуострова и призвали все стороны выполнять "соответствующие резолюции Совбеза ООН и совместное заявление от 19 сентября 2005 года", принятое после четвертого раунда шестисторонних переговоров по северокорейской ядерной программе. Помимо этого, участники пообещали укреплять сотрудничество в области нераспространения ядерного оружия и борьбы с киберпреступностью.

Чуть ли не единственным действительно актуальным в свете политических проблем региона пунктом стало одобрение тремя сторонами "Инициативы мира и сотрудничества в Северо-Восточной Азии", предложенной Южной Кореей в 2013 году. Этот проект является частью программы "политики доверия" (trustpolitik) президента Пак Кын Хе и направлен как раз на "преодоление "азиатского парадокса", продвижение мира и процветания в Северо-Восточную Азию, создание в ней либерального международного порядка и выработку общего видения будущего". Достигать этих целей планируется постепенно, начиная от сотрудничества в борьбе со стихийными бедствиями, в гуманитарной и торговой сферах, а потом уже переходя к вопросам безопасности.

Согласно опросам, проведенным в конце 2014-го — середине 2015-го, 93% японцев и 86,8% китайцев отрицательно относятся друг к другу

Действительно, учитывая отношения в регионе, любому серьезному политическому диалогу должны предшествовать меры по укреплению отношений между обществами трех стран. Иначе идущие на примирение с соседями политики столкнутся с непониманием собственных граждан. Для премьера Синдзо Абэ и президента Пак Кын Хе это чревато потерей электората, для председателя Си Цзиньпина — трудностями при проведении реформ. Проблему хорошо иллюстрирует подготовка прошедшей встречи в Сеуле. За несколько недель до саммита Пак Кын Хе заявила, что не будет вести двусторонние переговоры с Синдзо Абэ, если тот не извинится за преступления Японии во Второй мировой войне. После визита корейского лидера в Вашингтон 16 октября позиция была смягчена по просьбе американцев, удрученных конфликтом между своими союзниками. Тем не менее Синдзо Абэ, в отличие от премьера Китая Ли Кэцяна, не был удостоен отдельного банкета, хотя, как стало известно прессе, неоднократно просил о нем. Как сообщили "Власти" источники в МИД Южной Кореи, многие политики даже в окружении президента вообще были против проведения встречи.

По статистике, жители трех стран в основном питают друг к другу глубокую неприязнь, несмотря на обширные экономические и человеческие связи. Согласно опросам, проведенным японской компанией Genron NPO в конце 2014-го — середине 2015-го, 93% японцев и 86,8% китайцев отрицательно относятся друг к другу. В 2005 году эти цифры составляли 63% и 38% соответственно. Японцев не любит 72,5% корейцев, взаимностью им отвечают "лишь" 52,4% жителей Японии. Две главные, согласно опросам, претензии Южной Кореи и Китая к Стране восходящего солнца — "недостаток раскаяния за преступления милитаристов" и продолжающиеся территориальные споры. Последнее в числе претензий к соседям называют и японцы, добавляя туда "возмутительные высказывания южнокорейских политиков" и "нарушение Китаем международного права", а также его "эгоизм и агрессивность".

Интересную динамику демонстрируют отношения между китайцами и корейцами с юга полуострова. В последние годы в отношениях между Пекином и традиционно союзным ему Пхеньяном произошел разлад, вызванный, с одной стороны, усталостью Пекина от непредсказуемого лидера КНДР Ким Чон Ына, с другой — желанием молодого главы чучхейского государства избавиться от чрезмерной зависимости от КНР. Это вызвало определенное потепление в отношениях между Пекином и Сеулом и снизило напряженность между народами двух стран. В результате, согласно данным Pew Research, "всего" 42% корейцев негативно относятся к Китаю (56% — позитивно), но при этом 66,4% считают его военной, а 71,9% — экономической угрозой стране (данные Asian Institute for Policy Studies). В Китае корейцев не любит 53% населения (Pew Research). Отношения между сторонами продолжают омрачать все те же территориальные споры, введение Китаем идентификационной зоны противовоздушной обороны (ИЗПО), а также наследие холодной войны, в ходе которой Китай выступал союзником Северной Кореи.

Стоит отметить, что китайско-корейские отношения в последние три года улучшились в том числе благодаря ухудшению отношений обоих государств с Токио. Апогеем этого процесса стал визит Пак Кын Хе 3 сентября 2015 года в Пекин, на Парад победы в войне против Японии, где ее встретили Си Цзиньпин и Владимир Путин. Несмотря на сохраняющиеся разногласия, председатель КНР и президент Южной Кореи одинаково сильно осуждают японского премьера Синдзо Абэ, вернувшегося во власть в 2012 году. Он имеет репутацию крайнего националиста, не признающего вины Японии за преступления во Второй мировой войне. Вскоре после своего триумфа на выборах он посетил святилище Ясукуни, где захоронены останки осужденных токийским трибуналом военных преступников "класса А", ответственных за массовые убийства китайцев, корейцев и жителей стран Юго-Восточной Азии.

Впрочем, и до этого новый премьер-министр действительно сделал многое для того, чтобы заслужить свою репутацию. В 1996 году Синдзо Абэ стал одним из основателей Общества реформирования учебников истории. Получившийся в результате его работы к 2000 году националистический "Новый учебник истории" прошел комиссию Министерства образования только с четвертого раза. Все наиболее чувствительные для соседей Японии эпизоды Второй мировой войны (нанкинская резня, "женщины для комфорта", инцидент у моста Марко Поло и т. п.) подавались вскользь, как трагические случайности. Первая публикация учебника в 2001 году и повторная сертификация в 2005 году вызвали массовые протесты в Корее и Китае. Примечательно, что реакция на работу Общества реформирования учебников истории была несопоставима с его эффектом. Учебник был осужден Японским союзом учителей и к 2005 году применялся только в 0,4% средних школ страны.

В 2014 году Синдзо Абэ провел масштабные перестановки в кабинете министров, в результате чего три четверти постов получили члены ревизионистской организации "Ниппон кайги" ("Японская конференция"). Члены организации выступают за возвращение императору довоенного божественного статуса, окончание "политики извинений" за грехи милитаристов и изменение пацифистской послевоенной конституции. Группа, по словам одного из ее членов, парламентария Хакубуна Симомуры, активно борется против "мазохистского взгляда на историю" и считает, что большинство утверждений о якобы имевших место преступлениях японцев в годы войны — преувеличение или ложь. Народы Азии, по мнению членов организации, должны быть благодарны Японии за освобождение от европейского колониализма во время войны. В доказательство часто приводятся восхваляющие японцев цитаты "отцов" многих современных государств Юго-Восточной Азии, в период Второй мировой войны сотрудничавших с японцами. Все эти заявления убеждают политиков соседних стран в том, что японцев от возвращения к милитаризму сдерживают только американские военные базы на их территории.

Впрочем, возложить вину за ухудшение отношений в регионе на одного Синдзо Абэ было бы неверно. Китай с приходом председателя Си Цзиньпина отошел от политики Дэн Сяопина "скрывать свои возможности" и стал намного активнее заявлять о себе в территориальных спорах с соседями. В начале 2012 года, когда КНР еще управлял Ху Цзиньтао, японское правительство решило выкупить у частного владельца острова Сенкаку (Дяоюйдао), на которые претендовал Пекин. Это вызвало в Китае бурю протестов и отправку в регион патрульных судов и рыболовецких флотилий, демонстративно игнорировавших требования японцев покинуть территориальные воды Сенкаку. В период с августа 2012-го по октябрь 2013-го японская береговая охрана фиксировала до 30 таких инцидентов в месяц. Потом число происшествий стабилизировалось в районе десяти ежемесячно и держится на этом уровне по сей день.

Тление конфликтов в Восточной Азии подогревается личными амбициями сильных лидеров

Реакция китайцев на смену статуса Дяоюйдао в свое время заслужила отдельной статьи в сетевых энциклопедиях. Начав с привычных маршей и антияпонских скандирований, к сентябрю 2012 года протестующие перешли к более решительным действиям. По всему Китаю десятки тысяч человек жгли японские машины и под камеры телеканалов разбивали об асфальт фотоаппараты Nikon и Cannon. Были разгромлены две фабрики компании Panasonic в провинциях Сучжоу и Шаньдун, японские супермаркеты и рестораны в Циндао и Гуанчжоу. Массовые беспорядки прокатились более чем по 40 городам. После того как толпы начали атаковать официальных представителей Японии в Китае, в дело пришлось вмешаться Народной вооруженной полиции (аналог внутренних войск), арестовавшей около 80 человек. Компартию изначально подозревали в дирижировании беспорядками, но масштаб ненависти к Японии был недооценен, и в какой-то момент народная стихия определенно вышла из-под контроля.

Эпопея со спорными островами имела продолжение. В ноябре 2013 года, уже при Си Цзиньпине, Китай в одностороннем порядке установил Идентификационную зону противовоздушной обороны (ИЗПО) над большей частью акватории Восточно-Китайского моря, в том числе и над Дяоюйдао. КНР настаивала, что все пролетавшие там воздушные суда должны представить китайским властям информацию о себе. Япония и Южная Корея восприняли это как посягательство на спорные территории Восточно-Китайского моря. Сеул отреагировал заявлением о неподчинении решению Пекина и расширил собственную воздушную идентификационную зону в регионе. Японские военные также проигнорировали китайскую ИЗПО. С тех пор каждый квартал регистрируется около 100-120 "воздушных инцидентов" с участием самолетов двух стран. К жертвам и разрушениям это пока не привело, но отношения между Японией и Китаем явно не улучшило.

Нельзя сказать, что регион не дарит миру вообще никаких позитивных новостей. 7 ноября состоялась эпохальная встреча между лидером Китая Си Цзиньпином и президентом Тайваня Ма Инцзю. И хотя, судя по опросам, на выборах в январе 2016 года партия Ма Инцзю (Гоминьдан) может потерпеть поражение, первая с 1949 года встреча руководителей двух частей китайского народа дала надежду на разрешение одного из старейших мировых конфликтов.

Два других территориальных спора, а именно конфликты между Китаем и Кореей за скалу Сокотра (Иодо) и между Японией и Кореей за остров Токто (Такэсима) являются конфликтами низкой интенсивности. Тем не менее они периодически всплывают в информационном поле, отравляя отношения между странами.

Регулярно проводятся встречи, на которых Южная Корея, Япония и Китай обещают друг другу "ответственно" относиться к общей истории и искать точки соприкосновения. Подобный пункт включен и в преамбулу заявления по итогам нынешнего саммита. Продвигаются переговоры по созданию трехсторонней зоны свободной торговли, запущенные в 2012 году. В июне 2015 года подписано соглашение о создании зоны свободной торговли между Китаем и Южной Кореей.

Тем не менее даже на уровне торгово-экономических отношений все не так гладко. Япония присоединилась к созданному и направляемому США Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), Китай продолжил переговоры о создании менее обязывающего Всеобъемлющего регионального экономического партнерства (ВРЭП), а Южная Корея заняла выжидательную позицию относительно обоих блоков, не выходя из переговоров ни с одним из них. "Китаю нужно срочно налаживать отношения с Японией и Кореей как ключевым блоком ВРЭП, иначе о лидерстве в регионе можно забыть",— заметила директор Российского центра исследований АТЭС Наталья Стапран в беседе с "Властью". Эксперт полагает, что Пекину особенно важно продемонстрировать свою позитивную повестку для региона в свете конфликта с США, обвиняющими страну в агрессивности.

Заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД России Дмитрий Стрельцов полагает, что, несмотря на все сложности, именно экономика станет той силой, которая не дает региону окончательно скатиться в локальную холодную войну. "Сейчас экономические реалии таковы, что странам региона выбирать не приходится. Китаю необходимы серьезные структурные реформы. Без Японии их будет очень трудно провести. Японская и корейские экономики также зависят от спроса со стороны Китая",— пояснил "Власти" Дмитрий Стрельцов. Пространство для потенциального углубления связей огромно. По данным китайского агентства "Синьхуа", взаимозависимость между экономиками трех стран — всего 19,4%. Для стран ЕС этот показатель равен 63,8%, а для Северной Америки — 40,2%.

Тление конфликтов в Восточной Азии подогревается личными амбициями сильных лидеров, которые во многом черпают силу из истории и традиционных ценностей. Националистические эскапады становятся хорошим способом мобилизации электората и отвлечения внимания от проблем экономики в период постепенного замедления темпов роста. Отсутствие механизмов согласования интересов в регионе обусловлено исторически: Китай, Япония и Корея не имеют европейского опыта выработки компромиссов, полученного за века беспрерывных конфликтов. Мир в регион был привнесен внешними по отношению к нему силами по итогам Второй мировой войны. С тех пор потенциал стран региона многократно возрос, а с ним выросли и амбиции. С ослаблением стабилизирующего влияния США будут предприниматься все более частые попытки проверить баланс сил на прочность. Остается надеяться, что торговать в конечном счете окажется выгоднее, чем воевать.