Пионер электронной музыки о ее истории, роке и сексе

Интервью

Французский композитор, пионер электронной музыки ЖАН-МИШЕЛЬ ЖАРР выпустил этой осенью первую часть своего большого проекта "Electronica". В записи "Electronica" приняли участие самые яркие экспериментаторы последних 40 лет, от Tangerine Dream и Лори Андерсон до Моби и Massive Attack. Жан-Мишель Жарр прибыл в Москву, чтобы провести автограф-сессию для российских поклонников, после которой поговорил с БОРИСОМ БАРАБАНОВЫМ о новом альбоме, рассказал, чем сейчас дышит Париж, и поделился своими соображениями насчет Владимира Путина.

— В основе ваших лучших работ всегда лежала концепция, единая мысль. Когда вы начинали работу над альбомом "Electronica", что появилось раньше — музыкальная концепция или идея коллабораций с разными музыкантами?

— Мой новый альбом "Electronica" охватывает более 40 лет истории электронной музыки, то есть практически все то время, которое длится моя карьера. Я решил поделиться своим ДНК с людьми, которые связаны с электронной сценой, напрямую или косвенно. В альбоме "Electronica" размещены коллаборации с представителями нескольких поколений. Мне показалась интересной мысль о том, что электронная музыка находится вне времени. Мне захотелось сделать такой альбом, в котором на равных стояли бы рядом немецкие классики электронной музыки Tangerine Dream и молодые музыканты, такие как Fuck Buttons или Gesaffelstein. И еще у меня было желание поработать с людьми, которые являются для меня источниками вдохновения — с Моби, Air, M83, Massive Attack. У них есть общая черта — абсолютно узнаваемый саунд. У них очень органичный подход к звуку. Мы все — гики, сумасшедшие ботаники за компьютерами. Когда все они неожиданно стали соглашаться на мое предложение об участии, это меня очень вдохновило, и я написал гораздо больше музыки, чем рассчитывал. Поэтому альбом разделен на две части, и вторая часть выйдет в апреле 2016 года.

— В альбоме есть и люди, которые ассоциируются в первую очередь с гитарной музыкой, например Пит Таунсенд из группы The Who.

— Давайте не забывать о том, что Пит Таунсенд был одним из первых, кто стал использовать синтезаторы и секвенсоры в рок-музыке. Вспомните хотя бы альбом "Who's Next" или песню "Baba O'Riley" c этой долгой клавишной секвенцией. The Who раздвигали границы сценического действа, они ввели в обиход понятие "рок-опера". Так что у нас с Питом много общего. В списке моих потенциальных партнеров для этого альбома он стоял очень высоко. "Travelator", композиция, которая получилась у нас с Таунсендом, вошла в альбом "Electronica" лишь частично. В январе мы опубликуем ее целиком, отдельным релизом.

— С таким количеством коллабораторов, занятых своими делами, наверное, сложно представить себе живое исполнение альбома "Electronica"?

— В самом начале работы над этим проектом я вообще не думал о том, что это можно будет исполнять живьем. Потом родилась следующая форма. У меня есть альбом из двух частей с большим количеством коллабораций плюс очень много музыки из моего бэк-каталога. На каждом концерте кто-то из моих партнеров может ко мне присоединяться, чтобы исполнить ту вещь, в которой он играл в студии. Многих это устраивает. То есть это просто вопрос согласования моего турне и их гастролей в 2016 году. Я покажу эту программу на летних фестивалях в Европе и США, а в сентябре начну собственное мировое турне.

— Есть ли утвержденные даты выступлений в России?

— Пока нет, можно предположить, что это будет примерно в октябре. Вообще я должен сказать, что очень люблю Россию и российскую публику. У многих англосаксонских артистов сейчас есть предубеждение против России по политическим причинам. Я считаю, им должно быть стыдно. Мы многим можем поделиться с Россией.

— К сожалению, у России с Францией теперь есть еще одна вещь, которой можно поделиться друг с другом,— террористическая угроза.

— В ночь, когда террористы атаковали Париж, я работал в студии. Я был полностью раздавлен сообщением об этих событиях. Несколько моих друзей были в клубе Bataclan. Понимаете, это одна из главных концертных площадок Парижа, я регулярно хожу туда. Сам я никогда там не играл, но многие мои друзья играли, в том числе те, кого вы слышите в альбоме "Electronica". Я чувствовал себя так, словно убита сама музыка. В понимании этих психов игра на музыкальных инструментах как таковая — это грех. Спустя пару дней я увидел в одном из телевизионных сюжетов мусульманского проповедника, который говорил совсем молодому парню: "Ты играешь на барабанах? Барабаны — инструмент дьявола!"... Той ночью, после атак 13 ноября, я возвращался домой где-то в половине пятого утра, и у меня было полное ощущение, что Париж — воюющий город. Мое поколение не застало войну на территории нашей страны, само это понятие всегда где-то далеко от нас. Война всегда где-то в телевизоре. И тут она пришла прямо к нам домой. И вот после всего этого я пришел к мысли, что сейчас, как никогда, важно продолжать делать музыку. Эти парни, они делают большую ошибку, у наших с вами стран большая история сопротивления врагу. Вот за что я люблю Россию — вы не сдаетесь. Вы всегда боретесь. Несмотря ни на что, я испытываю глубокое уважение к президенту Путину. Что бы о нем ни говорили, он хотя бы пытается что-то делать. Сейчас такое время, когда музыканты должны не бойкотировать Россию, а, наоборот, стремиться сюда всеми силами. Артисты должны быть со своей публикой. Когда музыканты критикуют Россию, я всегда думаю о том, чем они обязаны России. Возьмите что угодно, хотя бы MTV. Откуда взялся этот быстрый монтаж в клипах? Вспомните фильмы Сергея Эйзенштейна, у него были планы по две секунды. Когда вы смотрите на нынешние фотосессии, не забывайте, что основы этого жанра заложил Родченко. Западный мир столько украл у России! Пора возвращать долги.

— Уважаемый месье Жарр, вы прекрасно выглядите для своих лет. У меня нет другого объяснения этого феномена, кроме как общество прекрасных женщин, которые сопровождают вас в жизни. Шарлотта Рэмплинг, Изабель Аджани, Анн Парийо...

— Сейчас я наслаждаюсь женским обществом больше, чем когда-либо. Разве что теперь стараюсь держаться подальше от актрис. Актрис с меня, пожалуй, хватит. А так, конечно, секрет в хорошем сексе, и чем больше, тем лучше.