Интервью

Уходящий 2015 год был непростым, тем не менее в нем было и много позитивного. О том, чем он запомнился и чего ждать от нового, 2016 года, руководитель бизнеса доверительного управления Группы Газпромбанка АЙЛИН САНТЕЙ рассказала корреспонденту "Ъ" МАРИИ ГЛУШЕНКОВОЙ.

— В сентябре прошлого года в интервью "Ъ" вы говорили, что позитивно оцениваете перспективы рынка доверительного управления в России. Скажите, ваши ожидания оправдались?

— Да, безусловно. Дело в том, что 2014 год был сложным и для экономики, и для рынков. Мы ожидали, что 2015 год будет лучше, и в этом смысле наши прогнозы сбылись: он был позитивный именно для рынков, не для экономики.

Если говорить про рынок доверительного управления в России с точки зрения инвестиционных настроений, то обратите внимание, что, несмотря на ситуацию вокруг страны, несмотря на санкции, рынок облигаций показал существенный прирост как в рублевом, так и в долларовом сегменте, и сейчас облигационные индексы находятся выше докризисных значений осени 2014 года. То есть рынки превысили уровни, на которых находились до событий декабря 2014 года — января 2015 года. Заметное участие в восстановлении рынка облигаций принимали иностранные инвесторы. Такая же картина наблюдалась и на рынке ОФЗ, где в течение текущего года наблюдалось снижение базовой ставки Центральным банком, что вызвало существенный рост в длинном и среднем сегментах ОФЗ. Причем значительные объемы на этом росте опять же показали иностранные инвесторы.

Кроме того, если вы посмотрите на рынок прямых инвестиций в Россию, то увидите, что через различные фонды сюда заходят инвесторы из Кувейта, из Саудовской Аравии, из ОАЭ. Они сейчас инвестируют как в публичные, так и в непубличные компании.

Мы видим и отдельные, точечные инвестиции в уже существующий бизнес со стороны иностранных инвесторов. Компании, в том числе американские, которые уже вели здесь бизнес, сохраняют и даже расширяют свое присутствие, например Ford, или IKEA. Из России практически никто не уходит. И новые деньги также приходят, пусть и в меньшем объеме. Деньги интересуются Россией.

— Чем это можно объяснить, ведь риски существенно выросли?

--Компании, которые имеют возможность вести экспорт из России, получили дополнительное преимущество в виде подешевевшего в два раза рубля. Это конкурентное преимущество, которое получила Россия и которого у нее давно не было. Очень долго российская валюта была сильной, она была переоценена, что мешало экономике развиваться. 2015 год стал первым годом "привлекательного" рубля. И компании уже этим пользуются, мы это видим.

— Вы это видите будучи организатором этих сделок, какова ваша роль как "Газпромбанк — Управление активами"?

— Если мы говорим о рынке доверительного управления, который обслуживает иностранные инвестиции в части private equity в России, то подобными проектами занимается непосредственно Газпромбанк. Мы, как блок доверительного управления, занимаемся публичным рынком. И со своей стороны предоставляем инвесторам инвестиционную экспертизу. У нас есть иностранные деньги под управлением, которые инвестируют в публичный сегмент в России. И эти договоры появились у нас как раз в 2014 году. А в 2015 году мы их удвоили.

— Во что они вкладывают деньги, на чем зарабатывают?

— Инвесторы на рынке облигаций видят, что доходности, которые дает Россия, очень привлекательны при том кредитном качестве российских компаний, которое существует сегодня. У российских компаний низкая долговая нагрузка, а качество самих активов и ликвидность объективно высокие. Инвесторы понимают, что, даже если политическая ситуация будет ухудшаться и будут происходить геополитические потрясения, российские компании, которые работают на экспорт (а некоторые занимают лидирующие позиции в своих отраслях на мировом рынке), смогут обслуживать свой долг и продолжать занимать на рынке. И высокие ставки, по которым они занимают деньги сейчас, привлекательны для инвесторов во всем мире.

Если вы посмотрите на сравнительный анализ доходности по странам, то увидите, что Россия сейчас ушла по доходности ниже, чем Бразилия и Турция, и находится практически на уровне Мексики. Хотя Мексика всегда занимала дешевле России, потому что ее рынок близок и понятен инвесторам из США, тем более что он большей частью контролируется американским капиталом. Соответственно, с точки зрения привлекательности Россия котируется выше, чем, допустим, Бразилия, даже несмотря на то что кредитный рейтинг РФ недавно был снижен. Аналогичная картина и среди корпоративных эмитентов.

— Сколько сейчас инвестор может здесь заработать?

— На начало декабря на качественном корпоративном долге, таком как BB+, можно было получить доходность порядка 5,5% в долларах. Это привлекательно, если посмотреть на отрицательные, либо околонулевые в зависимости от конкретных бумаг ставки в Европе или на ставки около 1% в США. То есть у российских компаний сейчас есть существенное преимущество, перед другими зарубежными заемщиками за счет высокого кредитного качества. Есть компания "Норильский никель" — это экспортер и лидер в своей отрасли, есть надежные заемщики, ориентированные на внутренний рынок, МТС, например, или частично ориентированные на внутренний рынок, такие как СИБУР или НОВАТЭК. Иными словами, российский рынок предоставляет много возможностей для инвестиций без существенных рисков, но с доходностью существенно выше, чем доходность эмитентов других стран с худшим кредитным качеством.

Инвесторы и вовне, и внутри России это видят и этим пользуются: санкции санкциями, но те же американские банки работают в первую очередь для того, чтобы зарабатывать деньги, и инвестируют в то, что приносит большую выгоду. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу о рисках, я думаю, инвесторов могут пугать и будущие риски, и уже существующие опасения, но если бы будущих рисков не было, то и доходность была бы существенно ниже.

— А что с рынком акций?

— Рынок акций значительно больше чувствителен к ожиданиям того, что будет происходить в экономике. И несмотря на просадку в 2015 году, подешевевший рубль открывает для экономики новые перспективы. Кроме того, повышенная инфляция положительно влияет на финансовый результат компаний в рублях. Таким образом, рублевый рынок акций также оправдал наши ожидания на 2015 год.

Конечно, если мы разграничим российский и международные рынки капитала и возьмем российский рынок акций, то увидим, что список публичных эмитентов, к сожалению, сокращается. Компании становятся непубличными, их стоимость падает, они не видят сейчас хороших перспектив для новых размещений на рынке капитала. Если компании уходят с рынка, то и наши возможности для публичных инвестиций на этом рынке сокращаются. Также снижается ликвидность на рынке. Этот тренд начался не в 2015 году, но он еще продолжается: ликвидность снижается, и мы действительно теряем обороты на публичном рынке акций. Как управляющим нам это не дает возможности предложить клиентам что-то большее. Тем не менее мы считаем, что самое тяжелое время у нас позади. По нашим оценкам, следующий год с точки зрения экономики будет или таким же, как нынешний, или чуть лучше. Если экономика начнет восстанавливаться, то рынок акций, будучи опережающим индикатором, сыграет первым. Он среагирует быстрее, чем такие показатели, как ВВП, инфляция или промышленное производство.

— Кто ваши инвесторы, какие стратегии сейчас пользуются спросом?

— Наши клиенты — это в основном институциональные инвесторы. Мы управляем средствами НПФ, эндаумент-фондов, средствами страховых компаний, СРО, некоторых других корпоративных клиентов. Помимо этого мы управляем ПИФами и зарубежными инвестиционными фондами. В нашем блоке есть иностранная управляющая компания, ориентированная на зарубежных инвесторов, управляющая их средствами за границей. Также мы управляем средствами частных лиц.

Каждый из этих клиентов преследует собственные задачи и ставит перед нами разные цели. Кроме того, для каждого пула этих инвесторов действует свое законодательное регулирование, и то, что разрешено, допустим, физическому лицу, не разрешено институциональным инвесторам.

Для НПФ, которые ориентированы на сохранение капитала и на результаты, превышающие инфляцию, долговой рынок первичен, и они исторически были на нем. Либо депозиты, что в принципе одно и то же. В мире пенсионные фонды ориентированы на рынки акций, но российские пенсионные фонды не могут позволить себе такой роскоши. Тем не менее определенный точечный интерес инвестиций в акции у некоторых фондов присутствует. Безусловно, в ограниченном объеме, потому что их первая задача — это все-таки сохранить средства пенсионеров.

Эндаумент-фонды ориентируются больше всего на текущую доходность, потому что их главная цель — обеспечение проектов и деятельности учреждений, под эгидой которых они существуют. Им нужно выводить доход и тратить на уставные цели. То есть у них главная задача не прирост капитала, а именно текущая доходность. Эндаумент-фонды, так же, как и НПФы, довольно консервативны и в первую очередь ориентируются именно на долговой рынок. Но некоторые из них также смотрят на рынок акций.

В прошлом году, как и в текущем, эндаумент-фонды активно смотрели на валюту и валютные инструменты, которые доступны им в силу законодательства. Речь идет о еврооблигациях, которые имеют листинг на организованном рынке ценных бумаг внутри России, валютных депозитах и некоторых ETF-фондах (Exchange Traded Fund), которые также имеют листинг внутри страны.

Некоторые эндаумент-фонды этими инструментами активно пользуются. И как это часто происходит на рынке, видя стремительный рост доллара в 2015 году, многие из них пытались перевести свои средства в валюту. Те, кому мы советовали сделать это в 2014 году и кто последовал совету, получили заметный положительный результат. В этом году в определенный момент, например весной, мы также покупали валюту, но не полностью, а лишь на часть средств. Дело в том, что у эндаумент-фондов есть законодательное ограничение: при падении активов более чем на 50% фонд будет считаться ликвидированным. То есть если фонд на 100% перевернется в валюту, то движение рубля на 50% вниз даже при позитивном результате на депозитах, на еврооблигациях и прочих инструментах, в которые будет инвестирована валюта, приведет к тому, что переоценка его через рубль по российскому законодательству станет триггером для закрытия фонда как такового. Соответственно, мы предупреждали об этом своих клиентов и не делали им аллокации больше, чем считали разумным с точки зрения показателя "риск-доходность".

Для СРО, которым в силу законодательства требуется наличие компенсационных фондов, страхующих их ответственность, главной задачей является долгосрочная надежность. То есть погони за доходностью у этих клиентов нет. Поэтому рынок облигаций, причем не краткосрочных, а даже долгосрочных или среднесрочных для них знаком и комфортен.

Страховые компании помимо своего классического бизнеса, который опять-таки ориентирован на облигационный рынок, ввиду развития собственной продуктовой линейки сейчас активны в структурированных продуктах, в структурированных нотах. В силу того, что они предоставляют новые продукты своим клиентам, по сути, открывают им позиции в экзотических инструментах, на зарубежных рынках, рынках недвижимости, товарных рынках и на многих других, страховые компании интересуются инструментами, с помощью которых они хеджируют данные риски.

Хотя, конечно же, все зависит от конкретного клиента или компании и ее задач. Многим корпоративным клиентам нужен кэш-менеджмент, то есть управление текущей ликвидностью. Некоторым необходимо инвестировать деньги, предназначенные на конкретный проект в будущем и, соответственно, имеющие определенный срок инвестиций. Мы помогаем им справиться с задачей — заработать больше, чем дают депозиты.

— Ваш частный клиент — кто он?

— У частных инвесторов тоже разные цели: некоторые передают в управление капиталы, предназначенные их детям в будущем. Это могут быть капиталы, отложенные на старость. Это могут быть инвестиции, которым люди, как и компании, пытаются найти применение, чтобы получить доходность выше, чем дают депозиты. Соответственно, мы предлагаем им различные стратегии — это могут быть стратегии с использованием кредитного плеча на долговом рынке, классический долговой рынок, рынок акций, рынок структурированных продуктов, зарубежные инвестиции. Это могут быть частные проекты, связанные с private equity и другие истории. Все зависит от целей и стратегий клиента. Иногда также существуют и некоторые ограничения, связанные с инфраструктурой рынка. Допустим человек хочет войти на рынок еврооблигаций — минимальный порог входа там $200 тыс., или порядка 14 млн руб. Иными словами, мы не можем предложить клиенту с 5 млн руб. рынок еврооблигаций. Правда, он может быть в пуле участников наших российских или зарубежных фондов, ориентированных на еврооблигации.

Впрочем, как и все другие клиенты, частные инвесторы хотят максимальную доходность при отсутствии риска. И это то, к чему мы как управляющие стремимся и к чему стремится вся индустрия управления активами. Но, к сожалению, пока такого философского камня не найдено. Поэтому если мы находим с новым клиентом эту золотую середину, то мы с ним работаем. Со старыми клиентами у нас уже своя история: мы знаем их, и они доверяют нам. Поэтому в основном наши клиенты — это те, кто с нами уже давно, как и у любого взрослого игрока, давно работающего в индустрии доверительного управления.

Мы сейчас говорили про "Газпромбанк — Управление активами" — это наша управляющая компания в Москве. Также в рамках существующей лицензии ДУ внутри самого банка есть блок доверительного управления — это несколько департаментов в банке, которые занимаются ДУ от банка. И еще у нас есть управляющая компания в Люксембурге GPB Asset Management S.A., которая лицензирована и контролируется европейским регулятором. Она ориентирована на работу с зарубежными инвесторами. Собственно говоря, эти три "компании" представляют один блок ДУ и работают в схожем направлении в рамках единой стратегии развития.

— Насколько для рынка доверительного управления актуальна история с отзывом лицензий Центральным банком, идет ли в отрасли консолидация?

— В том, что касается консолидации банковской отрасли, мы как доверительные управляющие не ощущаем никакого влияния, потому что депозиты, которые мы размещаем, открываются только в надежных банках, платежеспособность которых проанализирована и одобрена нашим риск-менеджментом. Для институциональных инвесторов это делается в первую очередь в силу законодательства. А для частных лиц — в силу того, что мы не готовы брать риски банковской отрасли в банках, бизнес которых мы не понимаем. Поэтому мы как доверительные управляющие не видим для себя никаких проблем и угроз в консолидации банковской отрасли.

С точки зрения экономистов и финансистов мы считаем, что это правильный процесс. Не потому, что мы часть одного из крупнейших банков в стране, а потому, что то количество банков, которое существует в России, совершенно не соответствует уровню и масштабам экономики страны. Соответственно, банки, которые не участвуют в экономической деятельности страны, занимаются обслуживанием теневого сектора. И консолидация отрасли приведет к уменьшению теневого сектора, к повышению прозрачности банковской системы в целом и в конечном итоге к снижению стоимости банковских услуг для самих же участников экономики.

Что касается отрасли доверительного управления, то в текущем году Центральный банк активно меняет законодательство, а также усиливает контроль над деятельностью пенсионных фондов и управляющих компаний, что, безусловно, требует дополнительных ресурсов и детального вовлечения в процесс со стороны компаний.

Мы находимся в контакте с ЦБ по вопросам развития законодательства, построения законодательства в части управления средствами пенсионных фондов, управления средствами эндаумент-фондов, а также относительно нового документа, который придет на смену приказу ФСФР N07-37.

— Что это за приказ?

— Это важнейший документ, который регулирует всю деятельность доверительного управления. И рынок очень давно ждет нового приказа, который, с одной стороны, серьезно упростит, с другой стороны, в чем-то усложнит жизнь управляющим компаниям. Тем не менее мы как "Газпромбанк — Управление активами" принимали участие в рабочих группах Банка России. И надо отдать должное, Центральный банк прислушивается к мнению рынка. В российском законодательстве существуют пробелы, касающиеся законодательной базы для отдельных фондов либо институциональных инвесторов. И мы обращали внимание ЦБ на эти проблемы.

— На что, например?

— Могу привести в пример ситуацию с эндаумент-фондами. В соответствии с законодательством они имеют право заключать сделки с деривативами, то есть с производными финансовыми инструментами (ПФИ). Однако данные ПФИ должны соответствовать требованиям рисковой политики Банка России. Но такого документа просто не существует. Поэтому де-юре эндаумент-фонды могут заключать сделки с ПФИ, а де-факто не могут. Схожие проблемы есть и с ПИФами, поскольку инструментарий и рынок развиваются, а законодательство за этим просто не всегда успевает.

— Над накопительной частью пенсионных средств не первый год сгущаются тучи. Что вы об этом думаете?

— Мы не готовы комментировать этот вопрос, потому что он находится в плоскости ответственности правительства РФ. Но управление средствами пенсионных накоплений, равно как и пенсионных резервов,— это наш бизнес, и, конечно, мы будем сожалеть, если решение об отмене примут. Это объем средств, которые поступают на рынок внутри России, что помогает долговому рынку и в конечном итоге рано или поздно должно помочь рынку акций России.

Мы хотели бы привести в пример совершенно молодую пенсионную систему, тем не менее очень сильную. В Чили за короткий срок отстроили идеальную систему, которая не дает сбоев и ее пытается перенять вся остальная Латинская Америка. Могу сказать, что чилийские пенсионные фонды активны по всему миру. Они инвестируют во всевозможные рынки, в том числе в России, и в первую очередь в акциях, хотя, конечно, у них тоже есть свои ограничения. Эта система была построена в Чили с нуля.

Мы хотели бы, чтобы в конечном итоге пенсионная система в России пришла к какому-то стабильному знаменателю и заработала в неизменном правовом и экономическом режиме. Это внесло бы положительные изменения для инвестиционного климата. И это принесло бы положительные изменения для рынка доверительного управления и для самих пенсионеров в конечном итоге. В Польше, где пенсионные фонды больше половины инвестиций внутреннего рынка страны, рынок вызывает огромное доверие во всем мире именно потому, что подпитывается внутренними ресурсами, что говорит о его зрелости.

— Если говорить более глобально и сравнивать российский рынок доверительного управления и мировые рынки, мы находимся в тренде или движемся в противофазе?

— Самый развитый рынок доверительного управления в США — как по объемам, так и по всем остальным параметрам. За ним идет рынок Европы. Это два рынка лидера, за которыми с существенным отрывом идут все остальные конкуренты: сильные Японцы, к ним подтягивается Сингапур. И тем не менее до рынков США и Европы им очень и очень далеко. Рынок России в данном случае, если сопоставлять его с остальным миром, находится в самом начале пути. Но 25 лет, которые прошли у России в новой экономической парадигме, это очень маленький срок. За такое время не происходит становления инвестиционной культуры, инвестиционного рынка. Внутренний рынок в России находится еще в зачаточном состоянии, а рынок доверительного управления — это то, что строится даже не десятилетиями, а иногда столетиями, это очень длинный марафон.

Последняя и основная тенденция, которую мы наблюдаем на мировых рынках,— это продолжающийся переток капиталов с рынков развивающихся стран на рынки развитых стран. Это хорошо видно на индексах S&P500, Dow Jones, на облигационном рынке США. Рынок сильный, и туда приходят деньги. Похожую динамику, хотя и в меньшей степени демонстрируют и рынки европейских стран. Это происходит в силу того, что в США начинается цикл повышения ставок. И это логичный процесс, весь мир в это играет: капитал всегда ходит. И сейчас, мы полагаем, эта тенденции уже подходит к концу, потому что основная масса средств уже перетекла на рынки развитых стран.

Могу сказать, что любая компания, которая начинает бизнес доверительного управления в России, должна быть готова к тому, что эффект быстрого заработка, как это было до 2008 года, прошел. В принципе такие периоды переживает каждая страна. И если мы посмотрим на рынок не только России до 2008 года, но и на рынки других стран, таких как Вьетнам, например, то у них тоже был бурный рост, активный заход участников рынка, иностранных банков, управляющих компаний, как иностранных, так и внутренних. Но дальше этот бум заканчивается, капитал отходит, рынок схлопывается и капитал уходит на развитые рынки. Потом пойдет очень длительный, медленный и здоровый рост рынка. Но это занимает десятилетия. Не все так плохо. В России, например, растет рынок эндаумент-фондов, объемы с развитыми рынками, конечно, несопоставимы, но появляются новые и растут существующие эндаументы. Они не могут похвастаться большими объемами средств, но они, так же, как и инвестиционный рынок, находятся лишь в начале пути.