Что происходило с рублем, долларом и ценами на нефть в уходящем году

В 2015 году глобальная экономика характеризовалась падением сырьевых цен, которое ударило по развивающимся странам: в ряде из них произошел спад производства, особенно глубоким он стал в России и Бразилии. Это вызвало сокращение мировой торговли, бегство капитала из развивающихся стран, а также усугубление российских валютных и инфляционных проблем.

Сергей Минаев

Уходящий 2015 год оказался годом, когда стало окончательно ясно, что в мире закончился глобальный сырьевой бум. В феврале мировые нефтяные цены еще росли, но в марте они перешли к падению: 2 марта, в первый торговый день месяца, Brent подешевела сразу почти на 5%, опустившись ниже уровня $60 — до $59,54. 18 марта цена Brent упала до $53 за баррель (цена американской WTI вообще снизилась до $42,5 за баррель — так дешево она не стоила с марта 2009 года). В итоге с 17 февраля по 17 марта мировые цены на нефть упали на 16%. Цена нефти, которая наблюдалась в этот день, оказалась на 11% ниже цены, наблюдавшейся за последние 12 месяцев.

10 марта британский еженедельник The Economist отметил: "Хороший спрос и отсутствие возможности расширить предложение вызывали в конце прошлого месяца рост нефтяных цен. Цена барреля Brent превысила $60, а барреля WTI — $50. Прошлогоднее обвальное снижение цен, казалось бы, закончилось. Банк Goldman Sachs, который предсказывал $40 за баррель WTI в течение ближайших двух кварталов, теперь считает, что цены обнаружили тенденцию к повышению, прежнее предсказание было слишком пессимистичным. Некоторые факторы, которые стояли за тогдашним повышением, являлись временными. Беспорядки в Ливии и песчаная буря в Ираке помешали добыче нефти. В США необычно холодная зима, в Бразилии — засуха, и это вызывает рост спроса. Но эти факторы скоро исчезнут (что касается Ливии, то ухудшаться положению уже некуда). Уровень добычи нефти в странах ОПЕК восстановится. Картель не изменит своего прошлогоднего решения сохранить долю на рынке, не сокращая производство. Добыча нефти растет в России и Бразилии, а в Нигерии находится на стабильном уровне. Более низкие цены не вредят добыче сланцевой нефти в США — слабые нефтедобытчики, конечно, разоряются, зато более сильные занимают их место. Издержки на рабочую силу и оборудование быстро падают, а дешевые финансовые ресурсы в США по-прежнему в изобилии. С появлением новых технологий производительность в сланцевой добыче очень быстро растет. Между тем нефтехранилища в США уже полны — нефть некуда девать. В конце концов, привычка к относительно дешевой нефти вызовет у американцев рост спроса на нее, но этот спрос станет причиной устойчивого повышения цен только через пять-шесть месяцев".

В марте игроки на рынке отметили, что запасы нефти у нефтепереработчиков в мире растут со скоростью 1,6 млн баррелей в день, спрос на нее довольно слабый (прежде всего из-за замедления роста экономики Китая), а нефти на рынке предостаточно. В частности, Ливия обещала удвоить добычу в течение нескольких недель. Как бы то ни было, с июня 2014 года до середины марта 2015 года цены на нефть упали на 60%.

Россия вступила в состояние ярко выраженной стагфляции — сочетания экономического спада и сверхвысокой инфляции

Падение цен на нефть, естественно, ударило по государственным бюджетам развивающихся стран. По расчетам экспертов банка ING Bank N.V., чтобы сбалансировать бюджет, Катару нужно, чтобы баррель Brent стоил $65, ОАЭ — $70, Кувейту — $75, Ливии — $90, Саудовской Аравии — $93, Анголе — $98, Ираку — $106, Нигерии — $119, Алжиру — $121, Венесуэле — $121, Ирану — $140, России — $80.

В августе произошло очередное значительное падение цен на нефть. Уже в первый торговый день месяца, 3 августа, баррель североморской Brent подешевел сразу на 4,7%, до $49,74,— самый низкий уровень за шесть месяцев. Баррель американской WTI стал стоить дешевле на 3,9% — $45,34 (самый низкий уровень за четыре месяца). Игроки на мировом валютном рынке сразу начали распродавать валюты тех стран, которые зависят от экспорта сырья, в результате, например, курс канадского доллара по отношению к доллару американскому упал до самого низкого за 11 лет уровня. Поводом для игры на понижение стоимости нефтяных фьючерсов 3 августа стало известие о том, что в июле добыча нефти странами ОПЕК достигла рекордного уровня, в то время как экономика Китая, занимающего второе место в мире по потреблению нефти, обнаружила явные признаки замедления роста. А 24 августа баррель Brent подешевел на 6,1%, до $42,69. Баррель WTI подешевел на 5,5%, до $38,24.

Спекулянты на мировом нефтяном рынке в уходящем году продолжали придерживаться своей традиционной политики, согласно которой цена на нефть и курс доллара должны двигаться в противоположном направлении, так как нефть продается исключительно за доллары. В августе они исходили из того, что американская ФРС повысит процентную ставку, поэтому доллар должен дорожать, а нефть, соответственно, дешеветь. В какой-то степени такая теория основывается на опыте 1970-х годов, когда США отказались от золотого стандарта, курс доллара стал быстро падать, а на мировом нефтяном рынке произошло грандиозное подорожание.

Дело кончилось тем, что 14 декабря, за два дня до заседания ФРС, на котором она должна была поднять процентную ставку, котировки барреля Brent упали ниже уровня $37.

Произошедшее с нефтью не могло не сказаться на нефтедобывающей России. Речь идет прежде всего о курсе руб.. C ним в 2015 году случилось следующее. Год начался с того, что за доллар на российском валютном рынке давали 56,25 руб.; 15 января — 66,09 руб.; 28 февраля — 61,07 руб.; 12 марта — 62,27 руб.; 27 марта — 56,42 руб.; 16 апреля — 50,52 руб.; 21 мая — 49,21 руб.; 9 июня — 56,04 руб.; 29 июля — 60,22 руб.; 20 августа — 65,72 руб.; 25 августа — 70,74 руб.; 9 сентября — 68,79 руб.; 18 сентября — 65,36 руб.; 20 октября — 61,44 руб.; 29 октября — 65,31 руб.; 17 ноября — 66,46 руб.; 5 декабря — 67,60 руб.; наконец, 16 декабря — рекордные 70,83 руб.

Показательными в этом отношении были июль и август. Июль начался с курса доллара 55,84 руб., а закончился с курсом 59,99 руб. При этом 28 июля в ходе торгов доллар впервые с 20 марта превысил отметку 60 руб. В июле в своем падении рубль набрал такую инерцию, что в начале августа оно продолжилось, и 12 августа доллар впервые с 13 февраля стоил уже больше 65 руб.— 65,03 руб. Кроме падения цен на нефть российские власти могли сослаться на ситуацию с курсами национальных валют в других развивающихся странах, прежде всего восточноазиатских.

С начала года по конец июля малайзийский ринггит подешевел по отношению к доллару на 9,8%, а индонезийская рупия — на 6,4%. При этом обе валюты достигли уровня, на котором они были в ходе восточноазиатского валютно-финансового кризиса 1997 года. В случае с Малайзией, 30% экспортных доходов которой составляют нефтяные, дело объясняется падением нефтяных цен. В случае с Индонезией — падением цен на все остальные сырьевые товары (60% ее экспортных доходов — сырьевые).

Однако падение курсов произошло и в других странах: в Таиланде курс снизился на 6,4%, также значительно снизился курс валют Чили, Колумбии и Мексики. Власти всех этих стран ссылались на падение сырьевых цен, замедление экономического роста в Китае, а также на предстоящее повышение процентной ставки американской ФРС.

Уже по итогам первого полугодия 2015 года стало ясно, что Россия вступила в состояние ярко выраженной стагфляции — сочетания экономического спада и сверхвысокой инфляции. По итогам первого квартала экономический спад в России составил 2,2% в годовом исчислении, промышленное производство сократилось на 5,5% в годовом исчислении. Оборот розничной торговли по итогам мая сократился на 9,2% в годовом исчислении, экспорт — на 33,9%, импорт — на 40,8%, реальная зарплата — на 7,3%. Общая численность безработных в мае нынешнего года была на 13,5% больше, чем в мае прошлого. В нынешнем мае потребительские цены были на 15,8% выше, чем в прошлом. По состоянию на 22 июня инфляция с начала года составила уже 8,5%.

В Бразилии госрасходы в последние годы растут в два раза быстрее, чем доходы

Термин "стагфляция" приобрел мировую популярность в 1970-е годы. В 1973 году темпы роста экономики в индустриальных странах несколько увеличились, при этом инфляция выросла гораздо сильнее. В США и Западной Европе она приблизилась к 10%. В мире наблюдался продовольственный кризис: с конца 1971-го по середину 1973 года мировая цена на пшеницу выросла на 75%, цена кукурузы удвоилась, цена соевых бобов утроилась.

Происходил и валютный кризис, курс доллара на мировом рынке неизменно падал. Для борьбы с ростом внутренних цен на сельхозпродукты президент Ричард Никсон заморозил на 60 дней продовольственные цены. Впрочем, это привело лишь к исчезновению еды с прилавков, и уже через 30 дней цены были разморожены. В итоге за год продовольственные продукты в Америке подорожали на 15%.

Вот что о стагфляции вспоминает бывший глава ФРС Алан Гринспен: "В экономике дела обстояли необычным образом — предприниматели находились под влиянием вьетнамской войны и политической напряженности внутри страны. Десятипроцентное повышение подоходного налога, введенное президентом Джонсоном и сохраненное президентом Никсоном для финансирования войны, ничего хорошего не принесло, и в 1970 году США оказались в рецессии, которая увеличила уровень безработицы до 6% экономически активного населения. В то же время инфляция, казалось, жила своей собственной жизнью. Вместо того чтобы упасть в соответствии со всеми прогнозными моделями, она достигла 5,7% в год, и это было еще мало по сравнению с тем, что случилось в дальнейшем. Господствовавший кейнсианский взгляд на экономику диктовал, что безработица и инфляция должны двигаться в противоположных направлениях. То есть чем больше людей занято, тем больше должны расти зарплаты и цены, и наоборот. Но кейнсианские экономические модели не предусматривали возможности того, что безработица и инфляция могут расти одновременно. Этот феномен, получивший название стагфляции, поставил политиков в тупик. Чтобы преодолеть рецессию, ФРС снизила процентную ставку и стала накачивать деньги в экономику. Это позволило возобновить экономический рост, но еще более ускорило инфляцию. В окружении Никсона заговорили о том, чтобы ввести контроль над зарплатами и ценами. В итоге в августе 1971 года Никсон ввел такой контроль... При президенте Форде, который решил вмешиваться в экономику меньше, к середине 1975 года рост ВВП США оказался самым быстрым за 25 лет, а инфляция начала замедляться. После нескольких лет стагфляции и провала контроля над зарплатами и ценами политики были готовы согласиться, что госрегулирование экономики зашло слишком далеко".

Россия с ее глубокой стагфляцией в первом полугодии 2015 года оправдала самые худшие ожидания иностранных инвесторов, озабоченных перспективами развивающихся стран. Еще в сентябре 2013 года инвестиционный банк Morgan Stanley выдвинул концепцию "хрупкой пятерки" развивающихся стран, в которую вошли Бразилия, Индия, Индонезия, ЮАР и Турция. Имелось в виду, что сочетание высокой инфляции и дефицита текущего платежного баланса является свидетельством того, что их экспорт стал слишком дорог, поэтому валюты этих стран должны упасть еще больше. В Индонезии, ЮАР, Бразилии и Турции к концу 2014 года курс валют действительно упал примерно на 5%. Но в Индии он, напротив, вырос на 10%.

Однако лидером падения стала не входящая в пятерку Россия, которая как раз имеет профицит текущего платежного баланса. Бразилию, Индию, Индонезию, ЮАР, Турцию и Россию объединяют необыкновенно высокая по западным меркам инфляция и наличие бюджетного дефицита. Однако во всех этих странах, в отличие от индустриальных стран, довольно высокие темпы экономического роста — кроме Бразилии и России.

В глазах иностранных инвесторов Бразилия и Россия выглядели к началу 2015 года хуже остальных. Курсы и реала, и рубля достигли исторических минимумов. Обе страны страдали от падения мировых цен на нефть, особенно Россия, являющаяся крупнейшим в мире ее производителем.

В Бразилии госрасходы в последние годы растут в два раза быстрее, чем доходы. В России санкции привели к ограничению доступа на мировой рынок капитала, а эмбарго на импорт продовольственных товаров из стран, применяющих санкции, вызвало рост внутренних цен.

В борьбе с безобразно высокой инфляцией власти и в России, и в Бразилии прибегают к жесткой денежной политике. Это затрудняет обслуживание долгов банками в обеих странах. Иностранные инвесторы не ждали от России и Бразилии в 2015 году ничего хорошего с точки зрения экономического роста — и их скептицизм полностью оправдался.

В целом 2015 год оказался для развивающихся стран очень плохим: мировая торговля, от которой они зависят, сокращалась два квартала подряд впервые с мирового финансового кризиса 2008-2009 годов. Здесь сыграли свою роль опасность выхода Греции из еврозоны и замедление китайского роста, это привело к падению цен на сырье, а длительный период этого падения мешает экономическому росту развивающихся стран.

В сентябре ОЭСР — своеобразный клуб 34 индустриальных стран — обнародовала свой обновленный прогноз на 2015-2016 годы. В мае организация прогнозировала, что глобальный экономический рост в нынешнем году составит 4%. Теперь прогноз сокращен на один процентный пункт, до 3%. На 2016 год прогноз снижен на 0,2%, до 3,6%. Особенно отмечается, что во всем виноваты развивающиеся страны: "Главная неопределенность проистекает из того, что развивающиеся страны могут очень пострадать от повышения процентных ставок во всем мире, а также от более серьезного, чем ожидалось, замедления экономического роста в Китае. Низкий экономический рост в развивающихся странах способен повредить также странам индустриальным. В наибольшей степени сокращен прогноз для Бразилии, которая, как и другие развивающиеся страны, столкнулась с обрушением мировых цен на сырье, перешла к глубокому спаду и чьи облигации переведены мировыми рейтинговыми агентствами в разряд мусорных. Вместо ранее предполагавшегося спада в 0,8% бразильский спад в 2015 году составит 2,8%".

События на мировых финансовых рынках в уходящем году развивались весьма динамично. Были обнародованы данные о том, что в июле китайский экспорт упал на 8%, а цены производителей упали почти на 6%. Снижение продолжается уже четыре года подряд и может считаться свидетельством того, что в стране наблюдается перепроизводство продукции тяжелой промышленности. Темпы роста промышленного производства снизились значительно сильнее, чем прогнозировали власти,— до 6% в годовом исчислении. Одновременно китайский Минфин объявил, что расширил бюджетные расходы в июле на 24,1% с целью поддержать экономический рост, увеличив частное потребление. В таких условиях 11 августа власти Китая объявили, что меняют валютную политику, и позволили курсу юаня упасть за день почти на 2% по отношению к американскому доллару — самое большое падение в истории современной китайской валюты. Американские власти обвинили Китай в нечестных попытках за счет девальвации валюты получить преимущество на рынке США. На следующий день юань подешевел еще на 1,5%. А мировые финансовые рынки тут же сочли, что ситуация с юанем служит ярчайшим подтверждением замедления китайского экономического роста, а оно, в свою очередь, снижает инвестиционную привлекательность страны.

В то же время в США занятость в июле увеличилась на 215 тыс. человек — это значительно больше, чем в предыдущие месяцы, а безработица снизилась до 5% экономически активного населения. Финансовые рынки тут же сочли это свидетельством того, что американская ФРС, одной из главных целей которой является борьба с безработицей, может поднять процентную ставку в самом ближайшем будущем — впервые за десять лет. Это помогло доллару, который именно в ожидании поднятия ставки подорожал за два года на 15%.

В итоге в августе доллар дорожал из-за ожидания повышения ставки, а юань и валюты развивающихся стран дешевели из-за замедления экономического роста — таким образом, доллар дорожал еще и по этой причине. В конце месяца ситуация стала уж совсем напряженной: 24 августа котировки китайских акций упали на 5,8% (наибольшее дневное падение за восемь с половиной лет). Вслед за этим индекс Dow Jones упал на 588 пунктов (3,57%). В ходе торгов индекс установил абсолютный рекорд падения — 1000 пунктов. Немецкий фондовый индекс DAX упал на 4,7%, французский CAC-40 — на 5,4%, британский FTSE 100 — на 4,7% (в итоге за август европейские акции подешевели на €1 трлн).

В конце года за несколько недель акции глобальных банков, таких как Standard Chartered, HSBC или Citigroup, так подешевели, что акции британского HSBC впервые стали стоить дешевле, чем его реальные активы (до такого не доходило даже в период мирового финансового кризиса 2008-2009 годов), а акции британского Standard Chartered вообще стоят всего 64% от его активов, в то время как после кризиса они стоили 300%.

Идея глобальных банков охватила финансовый мир в 1980-е и 1990-е годы, а максимального расцвета достигла в 2000-е. В отличие от обычных инвестиционных банков (вроде Goldman Sachs), которые занимаются вложением денег в ценные бумаги и работают с богатыми клиентами из международных финансовых центров, таких как Гонконг или Сингапур, глобальные банки (вроде JPMorgan Chase, Citigroup или HSBC) занимаются одновременно всеми видами банковской деятельности во всех странах. Они кредитуют многонациональные корпорации и проводят для них финансовые операции по всему миру, во многих странах являются универсальными банками, предоставляющими местным клиентам самые разнообразные услуги — от посредничества в покупке и продаже облигаций до предоставления кредитов на покупку автомобилей. Система такова: банк дает ипотечные кредиты в Детройте, при этом торгуя облигациями и производными финансовыми инструментами в Дели.

В целом в еврозоне промышленное производство в августе сократилось на 0,5%

Именно к глобальным банкам сейчас наибольшие претензии предъявляет американская Федеральная комиссия по страхованию вкладов, отвечающая за спасение банков, которые испытывают финансовые трудности. Она продвигает идею о том, что в случае банкротства за все должны заплатить инвесторы банков, причем не только акционеры, но и держатели облигаций. При этом банки должны представить детальный план того, как они будут действовать в случае возникновения финансовых трудностей, чтобы не повторить опыт кризиса 2008-2009 годов. В апреле нынешнего года Федеральная комиссия уже отвергла планы, представленные американскими дочерними банками трех глобальных банков — BNP Paribas, HSBS и Royal Bank of Scotland.

В последние годы глобальные банки чрезвычайно увлеклись операциями в развивающихся странах, прежде всего азиатских. Standard Chartered и HSBC получают в этих странах три четверти своей прибыли. HSBC увеличивала свои кредиты азиатским странам на 15% ежегодно с 2010 по 2014 год. Standard Chartered только банкам в развивающихся странах выдал кредиты на $87,5 млрд — треть из этой суммы приходится на китайские банки. В сущности, глобальные банки пользовались сверхмягкой денежной политикой центральных банков индустриальных стран, передавая развивающимся странам дешевые деньги.

Собственно, бурное кредитование и приводило к росту экономики развивающихся стран. Но в 2015 году экономический рост Китая замедлился, это способствовало падению мировых цен на сырье, в том числе и нефть. Подешевение сырья также объясняется тем, что мировые финансовые рынки ожидали повышения процентной ставки ФРС. Подешевение сырья, в свою очередь, привело к падению курсов валют в экспортирующих сырье странах вроде России, Бразилии или ЮАР.

Наконец, характерной чертой мирового финансового рынка в 2015 году стало массовое бегство крупнейших международных инвестиционных фондов из развивающихся стран. В 2011 году доля акций и облигаций развивающихся стран в общем портфеле этих фондов значительно превысила предкризисный уровень и достигла 19%. А в уходящем году она упала до 11%, как в 2008 году. Общий объем денег, вложенных фондами в акции и облигации предприятий и банков развивающихся стран, составлял в начале 2015 года $1,37 трлн, а по итогам года сейчас эта сумма сократилась до $1,17 трлн. Только за август инвесторы забрали из фондов, вкладывающих деньги в акции в развивающихся странах, $24 млрд и еще $10 млрд — из фондов, вкладывающих в облигации.

Теперь менеджеры фондов озабочены только одним: как бы уговорить клиентов не забирать деньги. В наибольшей степени отток средств международных фондов наблюдался в Бразилии, Китае, Индонезии и Турции. По словам Пола Макнамары из инвестиционной компании GAM, "ситуация выглядит просто убийственной". Если раньше деньги из акций и облигаций выводили обычные фонды, теперь это делают грандиозные пенсионные и страховые фонды индустриальных стран, которые раньше общим настроениям не поддавались.

Эти фонды объясняют свои действия тем, что они ждали три года, надеясь, что доходность вложений в ценные бумаги развивающихся стран повысится, а она только понижается. По словам Роберта Бургесса из Deutsche Bank, "избавляются от акций и облигаций не только иностранные инвесторы, но и местные, особенно это типично для России и Китая".

Дополнило картину то, что к распродаже присоединились центральные банки и правительства нефтедобывающих стран Персидского залива — они объяснили, что деньги им срочно нужны для погашения бюджетных дефицитов.

Особенно убытки терпели те международные фонды, которые вкладывали деньги в облигации госпредприятий, а также предприятий топливно-энергетического комплекса. Также пострадали фонды, вкладывающие деньги на местных валютных рынках, так как курс валют всех развивающихся стран резко упал. Клиенты забирали деньги из фондов, которые надеялись на рост курсов акций на местных фондовых рынках.

В уходящем году из подразделения BlackRock, игравшего на курсах акций в развивающихся странах, клиенты забрали $7,4 млрд. Акции инвестиционных фондов, полностью сосредоточенных на вложения в развивающиеся страны, таких как Ashmore и Abrerdeen, подешевели с начала лета на четверть — не в последнюю очередь потому, что другие инвестиционные фонды, вкладывавшие деньги в эти акции, развернули масштабную игру на понижение.

В 2015 году именно развивающиеся страны сыграли большую роль в судьбе экономики стран еврозоны. В начале года мировые финансовые рынки обратили внимание на то, что производство в еврозоне почти достигло докризисного уровня. Особенно на них произвело впечатление то, что в четвертом квартале 2014 года ВВП в еврозоне вырос на 0,3%, а в первом квартале 2015 года еще на 0,4% — таким образом, в годовом исчислении рост мог заметно превысить 1% (при том, что США в первом квартале показали вообще нулевой рост). Страны, которые стояли в центре европейского долгового кризиса, Испания и Ирландия, показали самый заметный рост экономики: в частности, количество рабочих мест в Испании показало рекордное увеличение за 15 лет.

Опросы предпринимателей свидетельствовали о том, что деловая активность достигла самого высокого уровня за четыре года, опросы потребителей говорят о росте потребительской уверенности. В марте 2015 года европейские инвестиционные фонды, вкладывающие деньги в акции компаний стран еврозоны, зафиксировали абсолютный рекорд притока денег иностранных инвесторов. В результате с начала года немецкий фондовый индекс DAX вырос более чем на 20%.

Прежде всего европейские результаты объяснялись резким падением мировых цен на нефть в конце 2014 года. Страны еврозоны нефть не добывают, и для их производителей и потребителей падение нефтяных цен является чистым выигрышем, сопоставимым с понижением налогов (в отличие от США, где падение нефтяных цен считается угрозой для быстро растущей сланцевой нефтедобычи). Кроме того, в США ФРС свернула свою программу покупки ценных бумаг за свеженапечатанные деньги, а в еврозоне ЕЦБ такую программу развернул, печатая для покупки €60 млрд ежемесячно. Наконец, дело объяснялось тем, что за год курс евро упал на 12%, поэтому европейским экспортерам стало выгоднее продавать товары за пределы еврозоны.

А к концу года энтузиазм по поводу возрождения экономики стран еврозоны вновь сменился пессимизмом, потому что экономика Франции, второй по величине ВВП страны еврозоны после Германии, перестала расти. Немецкий экспорт в августе значительно снизился по сравнению с июлем, число новых заказов у промышленных производителей сократилось. В целом в еврозоне промышленное производство в августе сократилось на 0,5%. За новыми тревожными для еврозоны признаками стоят развивающиеся страны, рост которых на глазах замедлялся, а в странах Латинской Америки вообще происходило сокращение ВВП. И экспорт стран еврозоны в развивающиеся страны падал, несмотря на все преимущества дешевого евро (августовское снижение экспорта Германии объясняется именно развивающимися странами).

Между тем экспорт в развивающиеся страны составляет 25% экспорта всех стран еврозоны, а для Германии, Франции, Италии и Испании он вообще превышает 30%. Успехи Германии в наращивании экспорта в Китай, которые привели к тому, что экспорт в эту страну составляет 7% всего немецкого экспорта, сейчас стали порождать проблемы и для Германии, и для еврозоны в целом, потому что именно замедление китайского роста в 2015 году стало символом общемирового замедления. Германия сделала ставку на экспорт на китайский рынок промышленных товаров инвестиционного назначения, а Китай не только снижает темпы роста, но еще и переориентирует экономику с инвестиций на сектор услуг.

В общем, все выглядело оригинально. Еврозона пять лет считалась самым слабым звеном в мировой экономике из-за долговых проблем и экономического спада. Как только еврозоне удалось смягчить ситуацию и от спада перейти к довольно заметному росту, самым слабым звеном в мировой экономике стали считаться развивающиеся страны, особенно те, которые демонстрируют значительный спад производства из-за снижения мировых цен на нефть (самыми яркими примерами здесь являются Россия и Бразилия). И именно ставка на экспорт в развивающиеся страны сейчас привела к тому, что возрождение Европы не состоялось.

А кончился уходящий год тем, что американская ФРС все-таки приняла 16 декабря решение поднять процентную ставку впервые с 2006 года и прервать семилетний период нулевого уровня этой ставки — решение, ожидание которого определяло ситуацию в глобальной экономике (в том числе и российской) весь 2015 год.