Маргарита Симоньян о будущем радио: «На радио у меня взгляд более оптимистичный, конечно, изменится формат и распространение, но это вопросы технические, они к аудитории не имеют никакого отношения. Аудитория в массе своей и сейчас не особенно задается вопросами, как же это все распространяется — я нажимаю кнопочку в машине. А радио — это, конечно, для машины, безусловно. С точки зрения потребления, радио — это штука для автомобиля. Потому что пока ты едешь за рулем автомобиля, ты не можешь смотреть интернет, ты не можешь сидеть со своим гаджетом, ты не можешь и телевизор смотреть».

О важность развития интернет-направлений: «С такой же долей вероятности RT можно причислить к так называемым digital media, цифровые медиа, онлайн-медиа, как и к телевидению. Наши активности онлайн уж точно никак не уступают нашим активностям в телевизоре. Мы и среди всех новостных каналов давно уже на первом месте в мировом YouTube, это не телевидение в том виде, в котором мы его знаем, это тот самый интернет, это я называю онлайном, который придет на смену телевидению, потому что там интереснее, веселее, быстрее и активнее.

Есть у нас наш канал на YouTube, пришел туда зритель, он смотрит, что он хочет, а не то, что ему навязали. Да, конечно, его выбор ограничен в рамках этого телеканала, но он хотя бы не в том порядке, в котором ему это сделали в рамках телевизионных новостей. Вот тебе полчаса, 12 историй, кто-то за тебя решил, что они в таком порядке должны идти и в таком объеме ты должен это посмотреть — смотри. Все-таки интернет дает больше развития для твоих собственных интересов. И мы это с самого начала понимали, поэтому мы с самого начала наше интернет-направление развивали и развиваем уж точно не меньше, чем телевизионное».

О главном враге текущего года: «2015-й — болезненный год. И самолет наш, и то, что происходит с терроризмом, мне кажется, это только начало. И мне кажется, в этом году стало совершенно очевидно, что мы уже находимся внутри Третьей мировой войны, может быть, пока не все отдают себе в этом отчет, но для меня это просто очевидно. Эта война другая, она не ведется так, как велись войны до этого, в ней нет позиций, в ней твой враг — внутри твоей собственной страны, внутри твоего города, может быть, даже на твоей улице.

Это война цивилизованного мира против мира варварского, и мне очень грустно, и для меня болезненно, что части однозначно цивилизованного мира не могут договориться, чтобы бороться с варварским миром по-настоящему вместе. Западный мир, я имею в виду истеблишмент, привык жить во многом стереотипами еще советского времени, холодной войны, им трудно нам доверять, им трудно видеть в нас союзника. И пока это не произойдет, это на руку миру варварскому».