Сколько зарабатывали и как тратили в СССР

Ностальгически переживая о развале СССР, многие россияне вспоминают об "обществе равных возможностей", когда зарплаты советских людей не сильно отличались вне зависимости от должности и социального положения. "Деньги" вспомнили, как и сколько зарабатывали в Советском Союзе и какие блага можно было на это получить.

ВЛАДИМИР ГЕНДЛИН

Опасные связи

В начале 80-х, во время службы в армии, мы с ребятами обсуждали, кто чем будет заниматься на гражданке. И один из нас, азербайджанец, сообщил: "А я вообще не собираюсь работать. Когда вернусь домой, мои родители и другие родственники соберут мне денег на вагон яблок. Я отправлю его в Тюмень, а на выручку куплю еще вагон яблок. И отправлю его в Тюмень. И так далее".

Это была отличная бизнес-стратегия, и дело даже не в яблоках — на Дальнем Востоке, например, одна розочка стоила 10 руб. В десять раз дороже, чем в Москве. К слову, на Сахалине в живой природе росли из цветов только ромашки. Но у корейцев (5% жителей острова) росли и розы, и клубника, и тем более морская капуста, не говоря о морепродуктах. Их там очень уважали за трудолюбие и предприимчивость. То есть делать бизнес в СССР было просто. Хотя и наказуемо.

Андрей Федоров прославился как один из первых (если не самый первый) кооператоров Советского Союза. Его самое первое в стране (это уж точно) кооперативное кафе на Кропоткинской, 36, в доме Трубецких, стало сенсацией в 1987 году. До этого он работал поваром, официантом, метрдотелем в советских ресторанах, в том числе в ресторане в гостинице "Москва" (впоследствии ставшей резиденцией депутатского корпуса и позже снесенной).

Мы встретились через десять лет, в 1997 году. И я спросил: "Вы небедный человек. Вас не испортили деньги?". Он ответил: "Деньги портят тех, кто их никогда не имел. Это "новые русские". А я всю жизнь жарил котлеты... Что это значит? Вот я в 1968 году работал метром в "Арбате". И каждое утро, когда раздавался стук на лестничной клетке, у меня екало сердце: это за мной! Потому что я 24 года в общепите. Из них четыре года поваром, десять лет официантом, работал барменом, мэтром. И мы все воровали! У мэтра зарплата была 140 руб. Остальное я брал с официантов — в месяц выходило 1 тыс. руб. Не потому что я хотел воровать — мне положено было получать тысячу! Потому что 30-40% я должен был отдавать. Остальное, около 700 руб., оставлял себе. Поэтому у нас, торгашей, всегда были деньги. Я ходил по острию ножа, но знал меру. Знал, сколько мне положено".

Это была отлаженная система. Работники ресторана отсылали положенную долю руководителю треста ресторанов и столовых, тот — в министерство, и так дальше до самого верха, вплоть до Политбюро. Самое грустное, что люди с большими деньгами никогда не могли ими свободно воспользоваться. Можно было купить автомашину "Волга" — но тут же появлялись вопросы у ОБХСС. Про квартиру уже молчим — их тогда распределяли, а не продавали (впрочем, можно было приобрести кооперативное жилье примерно за 5-8 тыс. руб. в 60-70-е годы). Но те, кто был встроен в советскую коррупционную систему, имели на руках суммы, в тысячи раз превосходившие их потребности и возможности: можете купить машину, квартиру, хрусталь, ковры, мебель, золотые украшения, но вам некуда потратить остальные 90% сбережений. Поэтому, когда ОБХСС или КГБ принимали в оборот очередного зарвавшегося чиновника, первым делом оперативники шли изучать его дачный участок — обычно там закапывалось самое ценное. Популярный анекдот 70-х: "Алле, это КГБ? А у Рабиновича в огороде что-то закопано... Алле, это Рабинович? Сейчас к тебе приедет КГБ и вскопает тебе огород". Из той же серии была история про еврея, собравшегося в Израиль, который заснял процесс сжигания $1 млн, предварительно сфотографировав номера банкнот,— ему их вернули по приезде на историческую родину.

Но отношения с деньгами были в то время отнюдь не юмористические. В 1982 году в рамках "дела Моспродторга" расстреляли директора московского гастронома N1 ("Елисеевский") Юрия Соколова и директора Дзержинской плодоовощной базы Москвы Михаила Амбарцумяна, директор гастронома N2 ("Смоленский") Сергей Нониев покончил с собой, еще 174 высокопоставленных лица получили от 8 до 15 лет лишения свободы. Всего под следствием оказалось около 15 тыс. торговых работников.

Еще более нервно проходило "Сочинско-Краснодарское дело". Были расстреляны замминистра рыбного хозяйства СССР Владимир Рытов и ряд его подопечных, а также директор треста ресторанов и столовых Геленджика Бэлла Бородкина по прозвищу Железная Бэлла. Первый секретарь горкома партии Николай Погодин пропал без вести. Второй секретарь Краснодарского крайкома Анатолий Тарада скончался в камере от инсульта сразу после допроса, где якобы согласился назвать все имена. Председатель Хостинского райисполкома Николай Логунцов, допрошенный как свидетель, написал письмо сыну, обмотал себя проводами и воткнул их в электрическую сеть. Вскоре следователь Георгий Эфенбах, допрашивавший Логунцова, скончался от инсульта. В ноябре 1981 года руководитель расследования, замгенпрокурора Виктор Найденов был освобожден от занимаемой должности и уволен из органов прокуратуры. В 1987 году его назначили главным государственным арбитром СССР, но через полгода он скоропостижно скончался.

Всего по итогу "краснодарского" дела было уволено более 5 тыс. чиновников, около 1500 осуждены. Снят с должности первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС Сергей Медунов.

Однако помимо блатных и барыг в СССР зарабатывать деньги могли и обычные граждане. Их заработки не шли в сравнение с доходами теневых дельцов, но они могли себе позволить приятные мелочи. Хотя и не более того.

Бешеные деньги

Начну с себя. К своему 20-летию я никогда не жил в "шоколаде": мама — учительница музыки (90 руб. в месяц в провинции, потом 120 руб. в Москве), отец — журналист (нестабильные доходы, от 0 до 500 руб. в месяц). Я с детства привык, что деньги нужно экономить. Однако в 13 лет меня зачислили в школу олимпийского резерва и платили талонами на питание на 30 руб. в месяц. Эти талоны я обменивал в столовой за 10% и получал на руки 27 руб., которые отдавал матери. Они шли на оплату кооперативной двухкомнатной квартиры. А после армии я научился зарабатывать себе на дискотеку: день на разгрузке вагонов с овощами на станции Москва-Сортировочная приносил 10 руб. На эти деньги можно было даже сходить с девушкой в ресторан.

Потом, во время учебы в МГУ, я просто разбогател: помимо стипендии в 40 руб. я, как квалифицированный спортсмен, получал 60 руб. от спорткафедры МГУ, мне причитался паек от спортивного студенческого общества "Буревестник" (90 руб. три раза в год, то есть 270 руб. в год), и еще я работал дворником (60 руб. в месяц плюс бесплатное жилье в самом центре города, напротив Кремля). Итого почти 200 руб. в месяц. Неплохо для студента. Эти деньги я отдавал маме, потому что самому мне тогда ничего не было нужно, в обычные дни хватало рубля: 5 коп. на метро (три раза), еще 4 коп. на троллейбус (два раза), еще 5 коп. на автобус, на остальное — обед в студенческой столовой — около 40 коп. и питье после тренировки. Крупных покупок в студенчестве помню только три: пакистанская куртка за 60 руб., итальянские туфли тоже за 60 и индийские джинсы за 90.

В 1987 году мне довелось съездить на практику на Сахалин. Там я устроился матросом на судно усиленного ледового класса типа "Оха" (в просторечии "морковка") и сходил в двухмесячный рейс. На Сахалине, как и в других местах Дальнего Востока и Крайнего Севера, где потом также выпало побывать, действовали северные надбавки и районные коэффициенты. Коэффициенты рассчитывались по сложным схемам — принимались в расчет радиационный фон, тяжелый климат, географическая зона (высокогорье, пустыня и т. п.) и прочие особенности. Также учитывался стаж — например, в первые полгода работы надбавка могла составлять 10% к зарплате, а через пару лет — уже 100%.

В общем, по итогу двухмесячного рейса я получил от Сахалинского пароходства почтовый перевод на 300 руб. (при номинальной зарплате 120 руб. для матроса-тальмана 2-го класса) и еще 300 от редакции сахалинской газеты (в том числе премиальные), куда писал по ходу рейса. Все это пришло накануне нового года — 1987-го. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким богатым. По совету опытных друзей-сокурсников огромную сумму в 600 руб. я потратил аккуратно и рачительно: закупил крупную партию морских деликатесов и алкоголя и устроил большую вечеринку.

Но вообще-то на Дальнем Востоке мне рассказали и про другие возможности заработка. Туда массово ездили и оседали разного калибра авантюристы, а также женщины сложной судьбы. Последние устраивались на плавбазы на разделку рыбы, например, на Курильских островах. Работа там была каторжная, но денег приносила немало. Еще больше зарабатывали работники рыболовецких колхозов на путине. На Сахалине, Курилах, Камчатке одна путина сменяла другую: навага и корюшка — зимой, сима, горбуша и кета — летом и в начале осени. Так вот рыбаки-колхозники за одну путину отхватывали по 5-10 тыс. руб. Примерно так же, а то и больше, получали золотодобытчики на Чукотке, где мне довелось побывать в 1987 году. На эти заработки тогда можно было приобрести автомобиль "Жигули" (5 тыс. руб.), а то и "Волгу" (10 тыс. руб.). А еще за 10 тыс. можно было купить дом в дальнем Подмосковье (дальним тогда считалось все, что находилось за чертой 20 км от Москвы).

Другой мой армейский приятель родом из Донбасса ничего интересного про яблоки не мог сообщить. У него судьба была определена заранее: шахта. Это 600 руб. сразу, говорил он, а при опыте и хорошей выработке — 1000. Я спросил: "А на что же можно потратить такие деньжищи?" Приятель ответил просто: "Пробухать".

Правила токарей

Бизнесмены первой волны с удовольствием вспоминали свои заработки в советские времена. Все они старались получить "больше, чем вчера". Один из основателей кооператива ИВС Сергей Кабаев в СССР работал программистом в оборонном НИИ, а отпуск использовал, чтобы шабашить. "Когда-то я получал 300 руб. и еще жена 120 руб. Мы и по сей день вместе",— вспоминал Сергей.

Президент СП "Диалог" Петр Зрелов говорил, что тоже ездил в стройотряды, а когда родились дети, трудился параллельно лаборантом на кафедре, натурщиком в Строгановке, а еще собирал телевизоры и ремонтировал климатические установки. И так до тех пор, пока не стал заместителем гендиректора КамАЗа. "Мы с женой всю жизнь занимали до получки. Только на КамАЗе мне 600 руб. положили. А теперь мы с женой работаем вместе, она — мой заместитель",— вспоминал он в 1997 году.

Герман Стерлигов, основатель биржи "Алиса", не раз рассказывал, как в молодости подрабатывал частным извозом.

Советские зарплаты были хороши тем, что были понятны, стандартны и давали возможность гражданам страны воспользоваться почти теми же благами, какие имели и их начальники. Инженер, получавший в месяц 140 руб., мог поехать на тот же курорт в Сочи, что и директор завода с зарплатой 400 руб. (хотя и в разные санатории). Важно еще и то, что были унифицированы не просто профессии и должности, а еще и уровни ответственности (см. таблицу).

Однако была проблема: тарифные ставки, тщательно разработанные в Госплане и в министерствах, давали широкие возможности для манипуляций. Вот что рассказывает Василий Оксенюк, президент Genius Corporation:

"Каждое лето мы с друзьями пытались подзаработать, и самым доходным местом был наш ремонтно-механический завод. Чтобы там нормально зарабатывать, нужно было получить разряд, что я сделал с помощью мамы — она была начальником токарного цеха. Тебя ставят учеником, и ты через какое-то количество часов можешь сдать экзамен на 2-й, 3-й и затем 4-й разряд. 4-й разряд — это круто, обычно все новички с 3-м работают. 6-й — это виртуозы, у нас на заводе их всего двое было, для них задание обычно было выточить круглый шарик. Сварщики тоже там изгалялись дай боже — типа заварить консервную банку.

С четвертым разрядом я получал около 4 руб. 50 коп. за сутки (при выполнении плана). Токарь 6-го разряда получал 6 руб. Но суть в том, что токарь еще получал сдельно. То есть если шпилька стоит 10 коп., то сколько ты их сделаешь, столько и получишь, даже если сделаешь на 5 тыс. руб. Чтобы этого не происходило, были приставлены нормировщицы, которые вычисляли тариф на изделие.

И вот однажды на заводе запустили производство сверл. Нормировщицы поставили на детали тариф. С учетом того, что у нас были северные надбавки в 40%, мы в первый же месяц заработали с пацанами от 800 до 1200 руб. Нормировщица в шоке, а рабочие пришли нас бить. Говорят: "Вы идиоты, что ли? Вы сейчас уйдете, а у нас тут расценки порежут!"

В общем, договорились, что мы сдаем в месяц не более чем на 400 руб. С нормировщицами они тоже уладили, чтобы их не подставлять. У нормировщиц важная роль была — они выставляли по нормативам скорость, подачу, вычисляли, например, что изделие изготавливается за пять минут, берут классность, разряд и считают доход в месяц, от этого строят план. А на самом деле мужики могли все делать эффективнее — например, при плане и доходе в 160 руб. я реально мог зарабатывать 300. А токари 6-го разряда на эксклюзивных заказах могли делать до 800 руб. Понятно, что нормировщицы тоже в доле были, мужики им реально платили".

17 сентября 1986 года вышло постановление ЦК КПСС, Совмина СССР, ВЦСПС N1115, где говорилось: "Неоправданно уменьшились различия в оплате труда рабочих и специалистов в зависимости от их квалификации и эффективности работы. Значительное распространение получили выплаты различного рода незаработанных денег и приписки... Премии, надбавки и доплаты во многом утратили стимулирующую роль. Крупные недостатки сохраняются в нормировании труда, работа по его улучшению ведется крайне медленно и не дает необходимых экономических результатов. Привлечение и закрепление кадров на производстве зачастую осуществляются путем завышения оплаты труда и необоснованного предоставления льгот и преимуществ...

Центральный комитет КПСС, Совет министров СССР и Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов постановляют:

...считать совершенствование заработной платы одним из важнейших рычагов обеспечения выполнения поставленной партией задачи по ускорению темпов экономического роста, органической частью нового хозяйственного механизма, полного хозяйственного расчета и самофинансирования.

Осуществить меры по значительному улучшению организации заработной платы, обеспечив ее прямую связь с результатами труда, ликвидировать уравнительность во всех формах и проявлениях, сделать систему оплаты труда доступной и ясной для понимания каждого работника...".

За этими официальными оборотами стояла простая истина: советские труженики, с одной стороны, не отрабатывали тех денег, которые официально получали, а с другой — просто воровали, обеспечивая справедливый, по их мнению, уровень жизни.