Как советский штурман не погиб в горах Аляски. Документальный рассказ Олега Чечина

Американский фильм "Выживший", который сегодня претендует на "Оскар" и идет в наших кинотеатрах, прекрасно снят и хорошо придуман. Но что стоит выдумка в сравнении с реальной историей, о которой узнал "Огонек",— о выжившем в 1943 году в горах Аляски русском штурмане Константине Демьяненко

Олег Чечин

Старший лейтенант Демьяненко выпал из самолета, который советские летчики перегоняли из Америки в СССР по программе ленд-лиза. Под каждым словом этого рассказа — документ: воспоминания летчиков-перегонщиков Алсиба ("Аляска — Сибирь", воздушная трасса между американской Аляской и СССР, действовавшая с 1942 года); записи Героя Советского Союза и кавалера американского ордена "Легион Почета" генерал-лейтенанта авиации Михаила Григорьевича Мачина (это он возглавлял советскую военную миссию по приемке американских самолетов в американском Фербенксе); воспоминания друзей и родственников главного героя тех событий — штурмана Константина Петровича Демьяненко; документы и материалы, в том числе и несколько страниц, написанных самим Демьяненко.

Упавший с неба

...Теплым июньским днем 1943 года на аэродроме Лэдд Филд в Фербенксе готовилась к вылету очередная десятка фронтовых бомбардировщиков А-20 "Бостон". Их предстояло перегнать в Ном, до которого было более 800 километров, а затем через Берингово море — в чукотский поселок Уэлькаль. Отправку авиагруппы задерживала плотная облачность в горах. На разведку погоды на маршруте был послан более мощный бомбардировщик Б-25 "Митчелл". Его сообщений в полной готовности ждали летчики 1-го перегоночного авиаполка, базировавшегося в Фербенксе.

Экипажи провожал в полет седой католический священник отец Антоний. И американцы, и русские относились к нему с уважением.

— Святой отец! — обратился к нему глава советской военной миссии на Аляске, полковник Михаил Григорьевич Мачин, ожидавший вместе со всеми метеосводку с маршрута.— Вы ближе всех нас к небу, скажите, не подведет ли сегодня погода?

— На все воля Божия! — ответил отец Антоний.— Но лично я буду молиться за благополучное возвращение ваших парней.

А парни, сняв летние куртки, беззаботно грелись на солнышке. Они курили и подтрунивали друг над другом. Летчиков-перегонщиков торопила в дорогу интригующая новость: в Уэлькале они могут успеть попробовать котлеты из свежей медвежатины. Об этом поведал штурман Константин Демьяненко: дежурный на командно-диспетчерской вышке Джозеф Фейес по секрету сообщил ему, что чукчи убили огромного белого медведя, забредшего на аэродром. Правда это или очередная байка, никто не знал.

С Аляски же на Чукотку ленд-лизовские бомбардировщики А-20 "Бостон" доставляли советские экипажи из двух человек. Обычно они садились вместе в переднюю кабину, причем штурман находился чуть впереди летчика. Но в тот день перегонялась особая партия самолетов, где в носовой части были установлены четыре 20-миллиметровые пушки. В этом варианте фронтовые бомбардировщики среднего радиуса действия А-20 "Бостон" могли использоваться в качестве ночных истребителей дальней авиации (гораздо чаще они применялись в качестве торпедоносцев на море). И тут уже штурман усаживался за спиной летчика — на месте стрелка-радиста в задней кабине.

Б-25 "Митчелл" нашел "окно" в облаках и повел за собой десятку "Бостонов". Авиагруппа благополучно прошла большую часть маршрута. Но, когда подлетели уже к хребту, тянувшемуся вдоль побережья, облачность сильно уплотнилась. Кружным путем, со стороны залива Нортона, самолеты заходили к Ному, но прибрежный аэродром закрыла густая облачность. Получив отказ на посадку, командир каравана был вынужден повернуть назад всю авиагруппу.

Обратный путь над горами Аляски проходил в затяжном "слепом" полете. Экипажи в клубящихся облаках потеряли из виду и лидера, и друг друга. Каждому пришлось переваливать через хребет поодиночке. Все машины благополучно приземлились на промежуточном аэродроме в Галене на реке Юкон. Но в одном экипаже не оказалось штурмана — балагура старшего лейтенанта Константина Демьяненко. "Дошутился!" — в сердцах подумал про него Михаил Григорьевич, когда ему доложили о происшествии.

Мачин хорошо знал Константина Демьяненко. Ему был по душе веселый нрав штурмана и то, как он с серьезным видом исполнял частушки под аккордеон. Но главное — Демьяненко был грамотный специалист, быстро освоивший американское радиооборудование и навигационную систему полетов над территорией США. В сложных метеоусловиях полковник Мачин иногда брал его с собой, и Костя ни разу не подвел.

Отложив все дела, полковник Мачин вылетел в Галену. Он тщательно осмотрел бомбардировщик с открытой задней кабиной — очевидно было, что штурман оттуда выпал. На хвостовом оперении была вмятина с клочком желтой кожи. Кто-то вспомнил, что Костя был обут в желтые ботинки...

Знаки с земли

Непогода помешала начать немедленные поиски старшего лейтенанта. Дождь лил как из ведра, а когда он чуть поутих, на поиски пропавшего штурмана вылетели советские экипажи, севшие без него в Галене. Предложили свою помощь и союзники. По приказу командира авиационной базы в Фербенксе, бригадного генерала Дейла Гаффни, американские летчики вели наблюдения с воздуха, пролетая над районом, где предположительно мог опуститься на парашюте русский офицер.

Михаил Григорьевич сам сделал несколько вылетов в этот район. Увы, ничего утешительного обнаружить не удалось. Внизу были только заросшие лесом горы. В эти места не добирались даже отважные одиночки из арктических рассказов Джека Лондона.

Прошла еще неделя. Надежды на спасение Кости практически не осталось. И вдруг полковника Мачина попросили зайти к командиру авиационной базы Дейлу Гаффни.

— Майкл! — бригадный генерал бросился к нему навстречу из-за стола.— У меня хорошая новость для вас! Возможно, ваш штурман жив! Старший лейтенант Николай де Толли, возвращаясь из Нома в Фербенкс, обнаружил на горном перевале белое полотнище. Оно привязано к верхушке засохшего дерева на краю пропасти...

Михаил Григорьевич с уважением относился к потомку русского полководца Барклая де Толли. После Октябрьской революции мать вывезла Николая семилетним мальчиком из России — сначала в Турцию, затем в США. В Америке он стал первоклассным летчиком, освоив все типы самолетов, которые перегонялись теперь по ленд-лизу на его бывшую родину. Он обучил многих русских офицеров, в том числе и Константина Демьяненко, ориентироваться по картам в небе Аляски...

Дейл Гаффни показал точку в горах — безлюдная местность, удаленная к северу от трассы перегона почти на сотню километров.

Михаил Григорьевич немедленно вылетел на поиски Демьяненко. Довольно быстро полковник Мачин увидел белый клок парашюта, привязанный к одинокому дереву недалеко от гребня хребта. Из кабины Б-25 было видно, что хребет служил водоразделом. Одна река спускалась на юго-запад и уходила к Тихому океану. А по другому склону кружила речка поменьше, пробивая себе дорогу на север. Но куда подался Демьяненко?

Прочесывая долины обеих рек, Михаил Григорьевич снижался так, что чуть не цеплял крылом отвесные скалы. Но следов человека нигде не было видно. В последующие дни поиски продолжили другие экипажи, в том числе и американские — безрезультатно. Надежда на спасение штурмана снова начала угасать, но во время очередного вылета в район поиска случилось чудо: Мачин увидел поднимающийся с земли дымок и человека в изодранной синей рубашке, лежащего посреди выжженной огнем площадки!

Костя тоже увидел с земли двухмоторный самолет. Бомбардировщик прошел над ним, затем, сделав разворот, снизился еще больше. С борта самолета сбросили спальный мешок со съестными припасами, пистолетом с патронами. На новом заходе прилетела перчатка с запиской: "Прошу никуда не уходить. Ешь понемногу. Жди спасения!"

Примерно в полутора километрах от костров Мачин заметил небольшое озерцо — пожалуй, здесь мог бы сесть небольшой гидросамолет.

Спасение

В диаметре озерцо было метров 500. Сумеет ли здесь сесть одномоторный гидросамолет? Его командир лейтенант Блэксман заверил: сумеет. Был согласован и порядок взаимодействия, предложенный русским полковником: после приводнения летающей лодки бомбардировщик Мачина должен был ходить над американцами-спасателями постоянным курсом, показывая направление в сторону Демьяненко,— без подсказки с воздуха в высокой траве можно было легко сбиться с пути. Мачин порекомендовал лейтенанту Блэксману взять топлива по минимуму: это облегчало посадку и взлет в горах, где воздух разрежен.

Бомбардировщик пришел к озерцу первым. Внизу был полный штиль — на поверхности ни морщинки! Не вызывал беспокойства и Костя, хотя он с трудом поднялся с земли, как только увидел знакомый самолет. Но с появлением летающей лодки выдержка изменила штурману. Догадавшись, что она села на воду, он нарушил приказ оставаться на месте и бросился навстречу своим спасателям. А те, не зная об этом, двинулись по высокой траве по тому курсу, который прокладывал для них в небе Б-25. Трава укрывала идущих навстречу друг другу людей.

Американцы, добравшись до выжженной поляны, остановились в недоумении. Рядом с еще тлеющими углями лежал спальный мешок, сброшенный с борта Б-25, остатки парашюта, но русского штурмана нигде не было! Демьяненко тем временем вышел на берег озерца. Увидев гидросамолет и бортмеханика возле него, он упал без чувств...

Слух о спасении русского офицера, который почти месяц провел в одиночестве в безлюдных горах, быстро разнесся по округе. Все, кто был свободен от работы, и даже эскимосы из ближайшего поселка после посадки гидросамолета побежали к реке.

Штурмана осторожно вынесли из кабины на руках. Он был без сознания. Узнать Демьяненко было невозможно — так распухло его лицо от укусов комаров и мошкары, глаза не открывались. Михаил Григорьевич даже подумал, что это не "его" штурман, а кто-то другой. Придя в себя, Костя медленно обеими руками взял ладонь командира и молча прижал ее к своей груди. Говорить он не мог.

Через неделю, когда штурман окреп, его переправили в госпиталь в Фербенксе. Там его и навестил полковник Мачин. Воспаление от комариных укусов у Демьяненко было настолько сильным, что он все еще не мог бриться. Михаил Григорьевич вспомнил: в Испании, где он сражался на стороне республиканцев, ему рассказали подобный случай, закончившийся трагически. Москиты в аргентинской степи (пампе) насмерть заели известного революционера Ивана Дымченко — одного из вожаков восстания на броненосце "Потемкин" в июне 1905 года.

Один и без ботинок

Костя рассказал Мачину, что с ним произошло. Во время затяжного "слепого" полета над горами, увидев "окно" в облаках, Демьяненко открыл колпак задней кабины и высунулся из нее, чтобы привязаться к местности. А летчик в передней кабине, не подозревая о действиях штурмана, нырнул в это "окно" под большим углом — старшего лейтенанта при этом маневре выбросило за борт. Падая, Демьяненко ударился ногой о хвостовой стабилизатор. Хорошо, что каблуком, а то сломал бы ногу — тогда бы наверняка погиб! А так отделался ушибом и потерей ботинка. Хвост самолета ободрал ему еще грудь и висок. Очнувшись в мутной мгле, он понял, что камнем летит к земле, и рванул кольцо парашюта.

Падающего человека подхватил восходящий поток, который понес над хребтом. Парашют опустил его на сухие ветки низкорослой сосны, росшей на краю скалистого обрыва. Штурман достал из-за пояса нож и осторожно подрезал им лямки и стропы. Кроме ножа у него уцелели еще пистолет и спички, но они отсырели.

Сыро оказалось и на земле. Спустившись с сосны, Демьяненко оказался в небольшом перелеске. В какой-то топкой яме он потерял и второй ботинок. Пришлось вернуться к сосне-спасительнице. Там, распотрошив парашют, старший лейтенант укрылся под куполом. Но эта "крыша" оказалась ненадежной. Под проливным дождем вся одежда вскоре промокла до нитки. На штурмана навалилась такая смертельная усталость, что он не заметил, как заснул...

На следующий день штурман отрезал кусок подкладки парашюта и привязал белую материю к верхушке сосны — это потом спасло ему жизнь, послужив хорошим ориентиром с воздуха. Но отсиживаться под деревом было невозможно — поблизости проходила медвежья тропа. Встреча с ее хозяевами не заставила себя ждать: на парашютиста вышел огромный мохнатый зверь с детенышем. Это была самка гризли. Медведица подошла и обнюхала незнакомца, вслед за матерью обнюхал его и медвежонок. Штурман боялся отвести взгляд и пошевелиться — охотничий инстинкт мог побудить хищников к нападению. Игра в "гляделки" продолжалась довольно долго. Но звери ушли. Возможно, их отпугнул запах бензина (он попал на купол парашюта при заправке самолета горючим). А может, они торопились к речке, бежавшей по дну пропасти,— там лососи уже пошли на нерест.

Переведя дух, старший лейтенант скатал остатки парашюта в котомку и отправился вниз по склону, к реке. Несколько километров он прошел по течению. Потом из сухих деревьев соорудил плот. На нем поплыл вниз, полагая, что река рано или поздно вынесет его к людям. Но она, наоборот, только уводила штурмана от обжитых мест.

Через пару дней плот разбился о камни. Еды не было. Летчик питался незрелыми ягодами, похожими на малину и чернику,— ими он набил про запас все карманы. Однажды ему удалось подстрелить из пистолета птицу вроде дрозда, но проглотить сырое птичье мясо Костя не смог.

Вскоре и сам штурман чуть не стал добычей, неожиданно встретившись с еще одним огромным гризли в кустарнике на склоне сопки. Некоторое время они разглядывали друг друга через ветки. Старший лейтенант медленно достал пистолет и выстрелил преднамеренно на промах. Ему хотелось напугать зверя, и это удалось. Они расстались без крови.

Но в другой раз произошла серьезная стычка с еще одной медведицей и ее взрослым медвежонком. Пришлось ранить зверя в нос. После этого в пистолете у Демьяненко остался всего один патрон. Его он решил приберечь для себя. Несколько раз над ним пролетал самолет, но подать сигнал было нечем.

Вконец обессиленный штурман выбрался из прибрежного леска в долину, заросшую высокой травой. Он попробовал поджечь сухие стебли, но отсыревшие спички по-прежнему не загорались. Оставшиеся пять штук Костя вынул из коробка и положил под мышку. С мыслью: "Это последний шанс на спасение!" — он заснул.

Когда проснулся, лицо и руки горели от их укусов мошкары и комаров. Но тепло тела сотворило чудо. Штурман достал спички из-под мышки, чиркнул одну из них — она зажглась! Он поднес дрожащий огонек к сухому стебельку. Травинка вспыхнула, огонь стал набирать силу. Этот дымок и заметил с воздуха полковник Мачин...

Стойкое сердце

Еще в госпитале в Фербенксе старший лейтенант Демьяненко получил анонимное письмо из Оренбурга. Он обрадовался: может, долгожданные сведения о жене и маленьком сыне, которые оставались у тещи? От них давно уже не было никаких вестей. Но письмо нанесло ему еще один удар — в сердце. Какой-то "доброжелатель" сообщил штурману, что Тамара вышла замуж, и просил больше не беспокоиться. Он терялся в догадках: что же случилось с его семьей?

В госпитале Костю признали ограниченно годным к летной службе. После долгих колебаний он показал анонимное письмо полковнику Мачину. Михаил Григорьевич дал штурману 10-дневный отпуск, чтобы "разобраться с семьей".

Переступив порог квартиры тещи, штурман замер у двери. На кровати сидела наголо остриженная женщина с забинтованным лицом. Ноги ее были укутаны пуховыми шалями.

Оказалось: три с половиной месяца Тамара пролежала в больнице, заразившись возвратным тифом. В те же дни, когда Костя погибал в горах Аляски, ее жизнь тоже висела на волоске. Она не решалась написать мужу о тяжелых осложнениях: ноги у нее распухли, челюсть была воспалена. Она даже не смогла поцеловать мужа с дороги. Когда они оба пришли немного в себя, выяснилось, что анонимом, написавшим лживое письмо на Аляску, был отвергнутый поклонник. Парень пытался соблазнить красивую женщину повышенным пайком, выдаваемым на его оборонном заводе...

Что было дальше? А дальше жизнь продолжалась: штурман еще около года перегонял американские бомбардировщики из Якутска в Киренск, затем оттуда до Красноярска. В ноябре 1944-го Костя получил, наконец, долгожданное разрешение на отправку на фронт, и День Победы встретил в звании капитана с орденом Красной Звезды.

А в начале 1950 года на Демьяненко открыли дело: в НКВД решили, что Костю во время его отсутствия на базе в Фербенксе завербовало ЦРУ. Потом Демьяненко предложили рассказывать о настроениях в авиаотряде, а когда доносить на своих товарищей он наотрез отказался, ему пригрозили увольнением с летной работы.

Последние годы Демьяненко жил в Иркутске, умер от скоротечной саркомы в 1961 году. Его жене Тамаре удалось выполнить последнюю волю мужа — похоронить на кладбище рядом с аэродромом. И теперь каждый самолет, садящийся и взлетающий в Иркутске, осеняет его могилу своим крылом.