Первый русский фильм, который можно назвать фильмом

1908 год
Режиссер Владимир Ромашков

"Вчера я был в царстве теней. Как странно там быть, если бы вы знали. Там звуков нет и нет красок. Там все — земля, деревья, люди, вода и воздух — окрашены в серый, однотонный цвет; на сером небе — серые лучи солнца; на серых лицах — серые глаза, и листья деревьев серы, как пепел. Это не жизнь, а тень жизни, и это не движение, а беззвучная тень движения".

Так воскликнул в июле 1896-го некто M. Pacafus — молодой репортер "Нижегородского листка", потрясенный рандеву с фильмами братьев Люмьер. Он же — Максим Горький, отец, таким образом, не только соцреализма, но и русской кинокритики. В "царство теней" его угораздило заглянуть на Всероссийской промышленно-художественной выставке в Нижнем Новгороде, что символично. Первый крик новорожденного русского кино раздастся на смеси нижегородского с французским.

Случилось это 15 (8) октября 1908 года, когда почтеннейшей публике была представлена 8-минутная "Понизовая вольница (Стенька Разин)" Владимира Ромашкова, случайно оказавшегося в режиссерском кресле актера Петербургского Народного дома. Экранизация песни Дмитрия Садовникова "Из-за острова на стрежень" оставляет странное ощущение многолюдного (в фильме снялись 100-150 сослуживцев Ромашкова) и бестолкового пикника на берегу чего-то уютно-дачного, но никак не "Волги-матушки". (Снимали "Вольницу" на "ленинском" озере Разлив.)

Неподвижная камера фиксирует на общем плане суету разбойников: на лодках, на бережке. Лишь благодаря титрам можно понять, что смысл суеты не сводим к бессмертному ерофеевскому "И немедленно выпил". Вот какое письмо, например, сочинили есаулы от имени княжны, чтобы скомпрометировать ее в глазах Разина, сыгранного известным трагиком Евгением Петровым-Краевским:

"Мой милый принц Гассан, мне так тяжело жить в тяжелой неволе, мне надоело быть в этом диком разгуле, я плачу, вспоминая о тебе, моей милой родине, садах душистых наших. Прости и не забудь меня. Твоя до гроба несчастная княжна".

"Вольница" не была первым русским фильмом с буквалистской точки зрения. Отечественный репертуар 1908 года, если не разнообразен, то обилен. "Наводнение в Москве" и "Пожар в Одессе", "Купание в Москве-реке при 20 градусах мороза" и "Инфузории воды". "Охота на медведя в Сибири" и "Охота на медведя в окрестностях Санкт-Петербурга". "Торжественное шествие Их Императорских Величеств с дворными дамами в Москве с Красного крыльца в Успенский собор и Чудов монастырь в день Вербного Воскресенья" и "Фигурная езда на коньках в Петербурге известного конькобежца Панина".

"Вольница" — первый русский фильм, осознанный авторами (и, так сказать, "сознающий себя") именно фильмом (созданным национальными авторами на национальную тему), а не движущимся "куском жизни". Определение его языка как "нижегородско-французского" никак не уничижительно — наоборот. Именно в 1908 году представители "высокой" французской культуры взялись за "облагораживание" юного балаганного аттракциона: то есть за производство фильмов на исторические темы и экранизации классики с участием театральных актеров (как правило, чудовищных на экране). Но первый film d'art (фильм, являющийся произведением искусства) — "Убийство герцога Гиза" Андре Кальметта и Шарля Ле Баржи — вышел во Франции только 28 (15) ноября 1908 года. Первый русский продюсер Александр Дранков на месяц опередил "лягушатников", в одиночку додумавшись до того же, до чего додумалась "Академия бессмертных" в полном составе.

«Вольница» — первый русский фильм, осознанный авторами именно фильмом, а не движущимся «куском жизни»

Ну а "нижегородская" специфика фильма очевидна: строго говоря, это лубок. Причем, что замечательно, лубок не о каком-нибудь "Бове-королевиче", а о народном, мятежном герое.

Возможно, что и Дранков замешкался бы, если бы не целеустремленность и энергия 47-летнего сценариста Василия Гончарова, персонажа вполне гоголевского, казалось, обреченного закончить свои дни в "желтом доме". Начальник узловой станции Владикавказской железной дороги, он всю жизнь составлял справочники транспортных тарифов и писал пьесы, неизменно отвергаемые театрами. После смерти жены Гончаров повредился умом. По выходе из лечебницы его озарила мысль включать в свои пьесы киноиллюстрации. Попытка оформить авторские права на них обернулась новым унижением. В обществе драматургов его высмеяли: мы тут искусством занимаемся, а не всякими там "сценариями". Гончаров (пионер, однако, авторского права в области кино) нажаловался на обидчиков в газетах — скандал привлек внимание Дранкова.

Когда Гончаров станет режиссером, его основная профессия еще аукнется актерам: с секундомером в руках он загоняет их до изнеможения, добиваясь "прибытия на станцию" строго в назначенное время. Правда, долго актерам страдать не придется. Гончаров умрет в 1915-м, но умрет счастливым: десятилетия станционного прозябания он компенсировал бешеной активностью — 28 фильмов за шесть лет. Он экранизировал все, что можно, и все, что нельзя: "Ухаря-купца", "Преступление и наказание", "Хаз-Булата", "Песнь про купца Калашникова", "Вия". Его фильмография — энциклопедия русской жизни: "В полночь на кладбище", "Оборона Севастополя", "Воцарение дома Романовых", "Жизнь и смерть А. С. Пушкина".

Кинокритика — за отсутствием таковой — о "Понизовой вольнице" веского слова не промолвила. Лишь первый русский киножурнал "Сине-фоно" меланхолично заметил: "Былина (...) интересно задумана... Несколько портит впечатление только исполнитель роли Стеньки Разина и небогатая обстановка и декорации".

Зато фильм угораздило поспеть в разгар битвы за нравственность по версии околоточного надзирателя. Полиция конфисковала фильмы "парижского жанра": "Драму Гризетки" ("реалистическое изображение жизни жуирующего Парижа") и "Держи свечу" ("похождение парижского ловеласа с натуры"). А "Петербургская газета" возмущалась демонстрацией "то зарезанной женщины в запачканном кровью платье; то ревнивого мужа, сбрасывающего за борт лодки любовника жены; то хулигана, который душит за горло малолетнюю девушку; то Стеньки Разина, кидающего персидскую княжну в Волгу"

Теперь русскому кино оставалась самая малость — стать искусством, что и произошло изумительно споро. Не будь Гончаров мечтательным занудой и склочником, не было бы русского кино. Не рухни мир в кровавую клоаку мировой войны, не было бы русского киноискусства.

Михаил Трофименков

Открытие проекта и показ фильмов "Умирающий лебедь" и "Понизовая вольница" состоятся в кинотеатре "Пионер" 8 февраля в 21.30