"Танцующий в пустыне" в российском прокате

В российский прокат выходит картина "Танцующий в пустыне" британского режиссера Ричарда Реймонда об иранском танцоре, своим искусством восставшем против системы. В свете снятия с Ирана санкций, европейских визитов иранского лидера и акций феминисток этот фильм смотрится совсем иначе. Рассказывает ЕЛЕНА КРАВЦУН.

В год, когда Иран вступает в новую постсанкционную эру, на экраны выходит фильм, основное действие которого происходит в не таком уж и далеком 2009 году и основано на реальных событиях. Сегодня лидер этой страны всеми силами показывает, что его государство не против привлечения западного капитала и всяческого выгодного сближения. Эти обоюдные ласки доходят до обидных курьезов, когда в Италии, чтобы не дай бог не оскорбить веру дорогого гостя, прикрывают наготу античных статуй, считающихся вообще-то культурным достоянием принимающей стороны. Зато европейских ценностей, свободы слова и вина на столе гордо держатся французы, тоже принимавшие главу Ирана на днях. Причем именно Франция крайне популярна среди иранских диссидентов, в парижской эмиграции до сих пор живут многие противники режима. В новом фильме "Танцующий в пустыне" британского режиссера Ричарда Реймонда и этой теме найдется место.

"Танцующий в пустыне" — реальная история самоопределения молодого поколения иранцев, в стране которых такое бесхитростное и радостное явление, как танцы на публике, согласно исламским законам, находится под запретом, а женщина не имеет права появляться на улице без хиджаба. О богатом гедонистическом наследии персидского царя Дария, Сасанидов или даже иранской монархии, свергнутой в 1979 году вследствие Исламской революции, и речи не идет. Два года назад мир поразила история ареста в Иране фанатов Фаррелла Уильямса, решивших поучаствовать во флешмобе и записавших на видео танец под песню "Happy". Неудивительно, что в этой стране, ведущей двойную лицемерную жизнь (недаром учитель говорит герою картины: "Наша страна — это два параллельных мира, которые существуют рядом, на улице ты видишь один, а за закрытыми дверями процветает второй"), до сих пор есть чудовищно устаревшее наказание — удары плетью. Первым танцевальным впечатлением героя фильма, хореографически одаренного юнца Авшина Гаффариана из Мешхеда (Рис Ричи), становится американская мелодрама "Грязные танцы", найденная им в коробке со старыми DVD. Чудом он попадает в подпольную школу, где звучит рок-н-ролл, можно рисовать абстракцию и быть свободным в своих художественных проявлениях. Здесь Авшин тайно смотрит кинохронику, запечатлевшую великую звезду балета Рудольфа Нуреева, и мечтает когда-нибудь научиться танцевать, как его кумир. Однако сторонников у продвинутой школы среди местного населения находится очень мало, зато противников, бьющих окна и обзывающих учеников "подстилками цэрэушников", предостаточно.

Когда Гаффариан оказывается в Тегеранском университете, у него появляются друзья-единомышленники, которые открывают ему волшебный мир YouTube через прокси-сервер в обход цензуры. Вместе с ними он организовывает тайный танцевальный класс, где по видеороликам они начинают учиться языку тела. К ним присоединяется девушка Элайя (Фрида Пинто), выделяющаяся технической оснащенностью: ее мать при монархии была солисткой балета и научила дочь необходимым пируэтам. Днем молодежь блюдет шариат, а ночью предается обычным для этого возраста забавам: танцует в секретных клубах, пьет почему-то водку "Белуга", употребляет наркоту и спорит о политике. Между Гаффарианом и Элайей завязывается слезливый роман: для пущей мелодраматичности создатели картины заставили их вместе преодолевать не только кризис системы, но и наркотическую ломку "героини на героине". В фильме в избытке содержатся хореографические этюды в стиле "следи за рукой", напоминающие опыты в contemporary dance Ханса ван Манена, с одной стороны, а с другой — танцы из фильма Вима Вендерса о великой Пине Бауш. Судьбоносной кульминацией для героев становится решение показать наконец свои экзерсисы хоть кому-нибудь из внешнего мира. Их представление в бескрайних песках, вдалеке от города и лишних глаз, кардинально меняет жизни героев. Ясного ответа, почему же танец в исламе запрещен, фильм не дает. Этот вопрос скользкий и для самих мусульман: по сути, разговоры на эту тему мало чем отличаются от споров фанатов комиксов, кто обладает большей силой — Тор или Бэтмен? Прямого канонического текста, запрещающего танец, в Коране нет, зато ученых, трактующих слова пророка, великое множество, как и различных религиозных течений.

"Танцующий в пустыне", не попади он во внешнеполитический контекст, смотрелся бы просто как очередная эмоциональная мелодрама, в которой нет ни экшена "Операции "Арго"", ни шокирующих подробностей документалистики. Однако он акцентирует внимание зрителя на том, что вообще-то, несмотря на мудрые официальные речи седовласого и внешне весьма благообразного иранского лидера, внутри страны продолжают сохраняться внушительные противоречия и нарушения прав человека.