ЗАИМ КАМАЛЬ, КРЕАТИВНЫЙ ДИРЕКТОР MONTBLANC

Заим Камаль в Montblanc c 2012 года. Выпускник лондонского института Saint Martin's, он начал свою работу с должности дизайнера-ассистента у Вивьен Вествуд, арт-директорствовал в Elizabeth Emanuel, Rena Lange, Swarovski, но сейчас считает, что это была лишь подготовка к его нынешней работе в качестве креативного директора Montblanc.

— Как давно вы пришли в германскую марку, знаменитую ручками, а теперь и часами?

— Почти три года назад. Я пришел вместе с новым СЕО Жеромом Ламбером, и мы много думали с ним вот о чем. Как сделать так, чтобы очень успешный бренд, а Montblanc — это очень успешный бренд, отметив свое 110-летие, успешно развивался и дальше? Мы верим в нашу аудиторию, но как завоевать молодых людей, которые и пишут-то все больше на компьютере, а время смотрят на телефоне? Ну и конечно, мы говорили о том, какой должна стать юбилейная коллекция марки.

— И вы выбрали тему путешествия?

— Путешествие — это состояние духа. В нем собрано все сразу: и технология, и стиль жизни, и то, как он меняется с годами. В 1906-м отцы-основатели марки отправились в Америку. Поплыли на корабле. И чернильная ручка, которую изобрели в результате этого путешествия, помогла людям рассказывать о мире вокруг. Можно было положить ее в карман, вместо того чтобы везти с собой гусиные перья.

— Но ведь путешествие — это не обязательно корабль. Это и поезд, и самолет. Могли бы сделать пилотские часы, например.

— Montblanc — это Гамбург. Это порт, который открыл Германии Америку. Все трансатлантические рейсы стартовали оттуда. И в начале XX века все было подчинено жизни порта. Когда мы проектировали наши новые модели, мы думали именно об этом.

— Вы можете себе представить дни путешествия от одного берега океана к другому. Вас не охватывает скука, боязнь замкнутого пространства каюты?

— Не только могу представить! Я проделал однажды такое путешествие на борту "Куин Мери". Это было прекрасно. Теперь можно летать, мы сократили наши дистанции, но в выборе поездов и кораблей вместо самолетов есть некий вызов. И совсем иное ощущение роскоши — вам не надо выворачиваться наизнанку на контроле, проходить через секьюрити. На корабле все совсем по-другому. Иной тип времени и пространства. Не зря же мы сделали часы в образе судового телеграфа.

— Значит ли это, что вы предпочли стилизовать часы под старину?

— Хоть я и отвечаю за вид, вид бывает обманчив. Если мы говорим о функциональности, то это часы нового времени. И новая функциональность проявляется в их облике. Вспоминая о событиях 110-летней давности, мы вовсе не обязаны повторять стиль 1906 года. Наследие для нас — не клетка, в которой нас заперли. Другое дело, что нам надо делать коллекции, которые смогут прожить следующие 100 лет. Я немало работал в моде, там шесть месяцев — критический срок. После этого все меняется. Теперь же я имею дело с другим уровнем качества, с другой техникой и с гораздо более интересной историей. Ведь Montblanc буквально писал ее страницы.

— В чем особенность работы часового дизайнера?

— Тут ничего не сделаешь в одиночку. Надо работать вместе с часовщиками и прикладниками, теми, кто делает циферблаты, или с художниками, которые занимаются миниатюрами на эмали, чтобы правильно передать идею, чтобы ничего не потерялось на пути от эскиза к воплощению. У Montblanc исключительная по своему профессионализму команда. Здесь масса людей, которые знают все до последней стрелки. И конечно, размеры совсем другие. Я раньше мыслил метрами и сантиметрами, но в часовом деле важна и десятая доля миллиметра.

— Перед тем как вы пришли работать в Montblanc, какое у вас было отношение к марке? Давно ли вы узнали, что здесь делают часы?

— Когда я учился, а это было в 1980-х, Montblanc еще не создавала часов, но я прекрасно знал эту марку. Это было почти семейное дело. Мой дед коллекционировал пишущие инструменты. Я всегда носил в кармане ручку Montblanc Meisterstuck и каждые десять лет делал себе подарок: покупал еще одну. Кстати, я работаю не только над часами, мы создаем инструменты для дизайнеров, для художников. И конечно, я ими пользуюсь. Ношу наши часы на руке и ручку в кармане. Я ведь работаю с домом, в который я верю. Если я не буду верить в свое дело, я не буду счастлив.

Беседовали Екатерина Истомина и Алексей Тарханов