Светлана Сухова — о том, почему состояние малого бизнеса в России близко к безнадежному

Сенсацией минувшей недели стало создание в администрации президента площадки для диалога между бизнесом и правоохранительными органами. Ход понятен: если власть хочет еще денег в бюджете, нужно предпринимателей защищать. В особой защите нуждаются те, кому тяжелее всего,— малый и микробизнес. Как водится, спасать его активно взялись уже после того, как многое было утрачено: заговорили об институтах поддержки и финансирования, появилась целая Стратегия развития малого и среднего бизнеса до 2030 года с дерзкой целью втянуть в ряды предпринимателей до 30-35 процентов россиян. Благодарного отклика, увы, не последовало: люди "на земле" говорят о том, что реальной помощи как не было, так и нет, кредиты и госзакупки по-прежнему недоступны, налоги душат, проверки убивают. "Огонек" пытался разобраться в сюжете

Светлана Сухова

Разработать меры поддержки малого бизнеса — задача не из простых. Даже на Западе с ее решением нет-нет да и возникают трудности. Дело в том, что малый бизнес не только многочислен, но и разнообразен. А значит, имеются разные приоритеты: для кого-то из предпринимателей на первом месте сегодня оказываются проблемы получения льготных кредитов и доступа к госзаказам (как правило, речь о производственниках), для кого-то важнее снизить число проверок и ослабить административное давление (торговые точки), кто-то мечтает об облегчении налогового бремени (сфера услуг). В одном, правда, едины все: чем меньше приглядывают и регламентируют жизнь мелкого предпринимательства, тем больше у него шансов раскрутиться. Однако знакомство с реальной ситуацией неумолимо убеждает: если не изменится принципиальный подход государства к этому сегменту экономики, шансов — практически никаких.

Кредитный облом

По словам главы аудиторско-консалтинговой группы АИП Сергея Елина, нынешние проценты по кредитам для мелкого российского предпринимателя можно с полным правом назвать сумасшедшими. Они просто за гранью рентабельности бизнеса, которая составляет сегодня в среднем 15-25 процентов. "Такой дорогой кредит — ловушка для новичков или авантюристов, потому как отдать деньги с 25-40-процентной надбавкой нереально, особенно в кризис,— убежден Елин.— Если и можно брать такой кредит, то разве для того, чтобы перекрутиться на неделю-другую, да и то рискованно".

Хотя у большинства крупных банков формально существуют спецпрограммы поддержки низового бизнес-сегмента, на практике деньги получают главным образом компании из числа давних и проверенных партнеров. По этому поводу предельно ясно высказался один из ведущих банкиров страны в октябре прошлого года: "Если сегодня малый и средний бизнес не востребован в стране, нет поля деятельности для них, то какой смысл их кредитовать? Будут невозвратные долги".

При таком подходе неудивительно, что банки долго рассматривают заявки на кредиты, а если и дают, то под большие проценты (не меньше 20). А такой процент ни одно малое производство не потянет: скажем, 100 млн стоит строительство завода, которое длится больше года, то есть 20 млн рублей процентов через год отдавать банку будет просто не с чего.

Власть проблему кредитов пыталась расшить, создав Агентство кредитных гарантий с приличным наполнением — 50 млрд. История начинания, впрочем, была недолгой: в 2014 году гарантии (согласно данным Счетной палаты) были выданы на 1,4 млрд рублей, в 2015 году — на 14,8 млрд. А уж под эти гарантии бизнес и получал кредиты от банков. Но гарантий в денежном выражении было выдано лишь 23,5 процента от запланированного. Оставшиеся суммы (свыше 30 млрд) оказались размещены... в ценные бумаги Минфина. Агентство в итоге еще в прошлом году переформатировали, превратив в корпорацию.

Для малого бизнеса в России деформированы не только "кредитные плечи", но и целые направления кредитования недоступны. В отечественном бизнес-поле кредитования толком не развит такой важный сегмент, как кредитование на покупку франшизы (право пользования существующим брендом и (или) бизнес-моделью). У банков специальные кредитные продукты для франшизеров просто отсутствуют. "На Западе это вообще поставлено на конвейер — в банке легко можно получить 100-200 тысяч долларов для покупки франшизы, чтобы начать свой маленький бизнес,— утверждает Сергей Елин.— Ведь самое сложное — это стартануть, особенно в кризис" А покупка франшизы, как правило, менее рискованный проект, чем стартап с нуля, соответственно и процентная ставка могла бы быть ниже.

Но как "стартануть" без денег? В начале 1990-х основным способом первоначального накопления капитала была челночная торговля. Сегодня могла бы стать та же франшиза, но кому такая мелочь интересна? Власти до этого дела нет, до наших олигархов и "капитанов бизнеса" с такими скорбями не достучаться, хотя многие из них начинали в те самые 1990-е как раз с организации чего-то малого: Роман Абрамович, например, стартовал с пошива мягких игрушек в кооперативе "Уют", Михаил Фридман ("Альфа-групп") — с кооператива "Курьер", занимавшегося мытьем окон, Рустам Тарико ("Русский стандарт") — с услуг по расселению иностранцев в московских отелях, а Михаил Прохоров — с организации бизнеса по варке джинсов...

Код доступа

Если полагать кредитные трудности российского малого бизнеса обстоятельством непреодолимой силы, предприимчивых граждан в трудные времена мог бы выручить другой серьезный ресурс — доступ к госзакупкам. Иначе говоря, к рынку, объемы которого оцениваются в 20 трлн рублей в год. Практика подсказывает, что участие малого бизнеса в госзакупках выгодно государству — снижаются цены. Тому есть и примеры: как-то раз одна из госструктур проводила тендер на приобретение форменной одежды, так допуск к конкурсу малого бизнеса дал экономию в два раза: вместо 120 млн рублей — 53.

Казалось бы, вот он — спасительный выход для всех.

"Малыши" на часть этого пирога искренне рассчитывали, более того, им это было обещано — на Госсовете еще весной прошлого года. Увы, и тут не сбылось. Перепало чуток разве что избранным — процентам пяти, не больше, потому что чиновникам, проводящим тендеры, десятки мелких участников менее выгодны, чем один-два крупных, которые всегда найдут, чем и как отблагодарить организаторов. Да и редко кто из представителей малого бизнеса рискнет подать заявку: "Лоты в большинстве своем весьма крупные — по 500 млн и выше, это еще называется "малый конкурс", а еще требуется обеспечение в 50 млн рублей (эту сумму надо положить на счет организации, проводящей тендер, и заморозить до окончания исполнения контракта). Откуда у малого предприятия такие деньги?" — сетует член президиума "Опоры России" Юрий Савелов. Реальными тут выглядели бы лоты в 50 или 100 млн рублей, но кто их будет разбивать?

И действительно — кто?

Налоговая карусель

Налоги — третий принципиально важный для отечественного малого бизнеса сюжет. Особенность российского налогообложения в том, что основная тяжесть его приходится на фонд заработной платы и на прибыль. По словам главы Счетной палаты Татьяны Голиковой, "тем самым тяжесть налогов падает на недооцененный в России труд, а не на капитал". Отсюда и перекос, определяющий структуру российской экономики. Говоря иначе, развивать бизнес, где основная затратная статья была бы плата за труд, в России невыгодно. А ведь малый бизнес построен именно по этому принципу, потому он и создает большинство рабочих мест на Западе (да и на Востоке тоже), и способствует появлению того самого среднего класса — основы основ хоть постиндустриального, хоть информационного общества.

Проблема еще и в том, что у нас налоговая нагрузка не только не равномерна, но и банально слишком велика. По словам главы Минэкономразвития Алексея Улюкаева, она выше, чем в странах Евразийского экономического союза на 17 процентов и на 22 процента в среднем больше, чем в странах БРИКС.

"Следовало бы вернуться к упрощенной системе налогообложения для физлиц, когда были льготы по налогообложению фонда зарплаты (примерно 20 процентов). Сейчас остались льготные режимы для микробизнеса, индивидуальных предпринимателей, патентная система, но у малого бизнеса, не подпадающего под них, проблемы",— поясняет ситуацию "Огоньку" вице-президент "Деловой России" Николай Остарков. Например, крупные компании, платящие НДС, предпочитают не работать с мелким бизнесом, НДС не платящим. Таким образом, исправно и эффективно функционирующие на Западе цепочки производителей и сервисных компаний, когда с десяток мелких фирм обслуживают пару-тройку средних или крупных, в России практически отсутствуют.

Власть пытается всеми силами выгнать микро- и малое предпринимательство из тени, но у нас реалии таковы, что проще закрыть бизнес, чем грамотно оформить расходы на привлечение дополнительного персонала и еще заплатить налоги и отчисления с зарплат. Тем более что правила только ужесточаются, ратуют уже и за уголовную ответственность за выплату зарплат в конвертах (по подсчетам экспертов, в этом случае страна лишится до 70 процентов малых предприятий) и за неуплату страховых взносов во внебюджетные фонды.

И почему-то никто не ратует за то, чтобы хотя бы присмотреться к опыту Китая, который предыдущие 10 лет держал режим наибольшего благоприятствования, взращивая малые предприятия тысячами. Они росли как на дрожжах, благо первые три года вообще не платили налоги, а при необходимости льготный режим мог быть продлен муниципалитетом до пяти лет. Впрочем, представить, что такое сегодня возможно в России, где власть свято верует в то, что чем сильнее закрутить налоговые гайки, тем больше отожмется в бюджеты всех уровней, крайне сложно.

Подогрели — обобрали

Очень хочется верить, однако, что погода — переменится, а понимание того, что силовой рычаг давления на бизнес контрпродуктивен,— придет. Запомнилось замечание Владимира Путина, прозвучавшее на минувшей неделе: "Абсолютное большинство — 80-83 процента — предпринимателей, в отношении которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. Их попрессовали, обобрали и отпустили!" Президент России привел цифры: 200 тысяч возбужденных уголовных дел в 2014 году, из которых до суда дошли лишь 46 тысяч, а еще 15 тысяч развалились в суде.

Хотя ни для обывателя, ни тем более для бизнесменов тут ничего нового: примерно аналогичные цифры озвучивались еще три года назад, когда проводили первую бизнес-амнистию. За прошедшее время изменилось немногое, разве что цифры — они подросли: по данным омбудсмена Титова, в 2015 году число предпринимателей, оказавшихся за решеткой по статье 159 Уголовного кодекса "Мошенничество", в полтора раза превышает аналогичный показатель за 2012 год. Сейчас, правда, введен мораторий на проверки малого бизнеса. Но и здесь имеются исключения — внеплановые проверки (по жалобам) могут осуществляться. А этого вполне достаточно, чтобы многие из бизнесменов моратория и вовсе не почувствовали.

Бумажные препоны

Но и этим скорбным куплетом плач представителей малого отечественного бизнеса не заканчивается. Имеется еще одна рукотворная напасть — всевозможные бюрократические процедуры, которые не только хлопотны, но и весьма затратны. По данным Минэкономразвития, издержки отечественного бизнеса от соблюдения бюрократических процедур составляют до 789 млрд рублей в год. А в докладе на Госсовете, посвященном ситуации в МСП, приводится такой факт: в стране чуть ли не ежедневно (!) выпускается примерно 20 отрицательно влияющих на бизнес административных и законодательных актов различных уровней. "Если рассматривать каждое из требований по отдельности, то многие из них оправданны и даже полезны в каком-то конкретном моменте, но вместе они противоречат друг другу и уж соблюдать их все точно невозможно",— пояснил "Огоньку" Сергей Елин.

А плодятся они потому, что малый бизнес власти пестовать невыгодно — в этом, по убеждению многих экспертов, и корень всех имеющихся проблем.

— От толерантности все устали и настало время говорить правду: власти малый бизнес не нужен. Все механизмы и вся система заточены под развитие крупного бизнеса: с него проще брать налоги, его легче отслеживать, с ним же легче договариваться,— подводит черту Юрий Савелов.

Неудивительно, что число желающих попробовать себя в бизнесе в России не растет.