"Grand Tour: Русская версия. Неаполь" на Фотобиеннале-2016

Выставка фотография

В рамках Фотобиеннале-2016 в ММАМ проходит выставка "Grand Tour: Русская версия. Неаполь". О том, как один из пытливых путешественников, великий русский художник Карл Брюллов, узнал воочию о падении Помпей и впоследствии создал свое титаническое полотно "Последний день Помпеи", рассказывает ЕКАТЕРИНА ИСТОМИНА.

Собственно, еще 150 лет назад эту милую выставку можно было бы поместить в итальянский туристический ларек или же на витрину заметной книжной лавки. Чтобы там любопытствующий великий русский князь, просто князь, граф или художник в обнимку с писателем приобрели на суровую заснеженную русскую память о солнечном Неаполе, скалистом Капри, вечно поющем Сорренто или лирическом Амальфи несколько прелестных фотографических работ. Лирические и экзотические фотографии, показанные на четвертом этаже ММАМ, некогда продавались штучно или же были сброшюрованы в назидательный памятный туристический альбом: итак, продукцию интернациональных фотографов Джорджио Зоммера (уроженец Германии, владелец четырех ателье и будущий фотограф короля Виктора Эммануила II), британца Роберто Риве, флорентийца Джакомо Броджи или венецианца Карло Найи можно было приобрести буквально на железнодорожном вокзале Неаполя. Впрочем, некоторые особенно подготовленные к поездке или же состоятельные подданные Российской Империи, к примеру генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич, совершавший путешествие по Средиземноморью в 1858-1859 годах, брали с собой в компанию персонального фотохудожника. В случае с вышеуказанным великим князем таковым оказался Гавриил Рюмин, и это единственный русский фотограф, чьи работы показаны на описываемой выставке. Именно Гавриил Рюмин создал убедительную фотографическую сессию о страшной гибели Помпей — серию мощных, крупноформатных фотографий заброшенного, разоренного, оставленного навсегда античного города. Остается напомнить, что восхождение на отчасти пламенный и коварный вулкан Везувий (виновник гибели Помпей), чтобы взглянуть в лицо его хитрого круглого кратера, считалось непременной туристической аттракцией среди всех русских туристов. И считается, однако, и сегодня.

Конечно, не стоит сбрасывать эти крупные в размере работы (все они входят в собрание Павла и Анастасии Хорошиловых) с явственных коммерческих счетов: они были предназначены к скорейшей продаже, а вовсе не к почтенному прозябанию в свирепых музейных условиях. Однако упрекнуть работавших для русских туристов XIX века европейских фотографов в примитивизме, в профессиональной лени, в нежелании выбрать действительно красочную, запоминающуюся южно-итальянскую натуру, будь то морской прибрежный пейзаж, пикантная и задорная экзотическая житейская сцена, равномерный парад упругих военных, никак нельзя. Вниманию туриста предлагались самые различные жанры: это и танцы пухлых неаполитанцев и неаполитанок в народных костюмах и с циклопическими бубнами, и собрание чем-то совершенно счастливых нищих, и продавцы вина, пасты, рыбы, ягод, фруктов и газет, полезные в быту и путешествии животные (волы, быки, ослы, коровы, запряженные шаткими телегами). Словом, это был целый и цельный южный прибрежный, кажется, вечно пребывающий в условиях беспечной сиесты мир — универсум, где неизменно трезвыми и к чему-то всегда неизбежно целеустремленными оказывались разве что сами античные (включая фрески, выставленные в Национальном археологическом музее) или ренессансные памятники. Солнечный мир, который, конечно же, был противоположностью истинному русскому миру, родине пытливых путешественников, миру с его вечной, полугодовой зимой, тщательным подобием итальянской архитектуры и трагической отдаленностью от всех центральных и великих античных территорий.

Отличительной особенностью абсолютно всех фотографических работ (некоторые из них отчасти грешат отсутствием прямолинейной выдержанной композиции, но зато дают пряный событийный репортажный эффект) является их солнечность. Черно-белое чувствительно палящее солнце обнимает и кипящий и шумный бедняцкий рынок, и молчаливый королевский дворец, и аристократические фонтаны, и деревянные бочки, вокруг которых спят вповалку расхристанные нищие. Солнечные лучи проникают в безмолвную мертвечину разрушенных Помпей — они гладят мертвые камни высоченного классического амфитеатра, старые языческие храмы, замолчавшие отчего-то археологические раскопки, сплоченные ряды обрушенных колонн, детали убранства улиц, алтарей, домов, казарм и площадей. Русские путешественники забирали с собой на историческую родину именно это фотографическое солнце, освещавшее мир, абсолютно невозможный в условиях России.