Вечер в честь Раисы Стручковой в Большом театре

Мемориал балет

На Исторической сцене Большого театра трехактным концертом почтили память Раисы Стручковой (1925-2005) — народной артистки СССР, балерины и педагога Большого театра, проработавшей в нем всю жизнь. Режиссером вечера выступила Нина Ананиашвили — ее лучшая и любимая ученица. По мнению ТАТЬЯНЫ КУЗНЕЦОВОЙ, небанальная режиссерская концепция принесла успех мемориальному концерту.

Раиса Стручкова — одноклассница и антипод Майи Плисецкой. Учились они у одного педагога — Елизаветы Гердт, примы Императорского Мариинского театра и дочери Павла Гердта, любимого артиста Мариуса Петипа. Изящная аристократичная дама педагогическими новациями не увлекалась, прививала своим воспитанницам женственность, грацию и пиетет к старинным правилам. Установки педагога вызывали протест бунтарки Майи, зато полностью совпадали с физическими данными, духовным строем и врожденным чувством меры восприимчивой Раисы. Любимой ученицей Елизаветы Гердт она оставалась всю жизнь — все роли в Большом балерина Стручкова готовила тоже с ней. Улыбчивая, уютная, артистичная, музыкальная, она не снискала лавров в ролях героинь, зато амплуа инженю расширила до предела: ее трогательные Жизель и Джульетта доводили публику до слез, пикантная резвушка Китри заряжала беззаботностью, а в своей коронной роли Золушки молоденькая Стручкова успешно соперничала с Галиной Улановой. Балерина бесконфликтно протанцевала в Большом 34 года, вовремя открыла в себе педагогический дар и до самой смерти в 2005 году работала в театре педагогом-репетитором.

Самая знаменитая из ее учениц — Нина Ананиашвили, гордость и радость педагога,— сделала феерическую карьеру: первой из российских балерин она стала мировой звездой, сохранив и статус примы Большого, и творческую свободу, и художественное чутье (именно Нина Ананиашвили открыла России дар Алексея Ратманского, заказав начинающему хореографу постановку трех личных балетов). Учтя все обстоятельства, Большой театр мудро передоверил ей, теперешнему худруку Государственного балета Грузии, организацию мемориального вечера. Креативность Нины Ананиашвили сработала и на сей раз: вместо традиционного дивертисмента из коронных ролей поминаемой балерины худрук привезла в Москву грузинскую труппу с эксклюзивными постановками главных русских хореографов своего поколения, американцев по месту жительства — Юрия Посохова и Алексея Ратманского.

Посоховский "Сагалобели" идет под живой, неотразимо обаятельный аккомпанемент ансамбля народных инструментов "Чанги". Это элегантная, стильная, легко скользящая сюита чередующихся соло, дуэтов и ансамблей, шутливых, любовных, иногда воинственных, чаще элегичных. Кульминация композиции — нежный и пряный дуэт, в котором Екатерина Сурмава, изящная красавица с царственной посадкой головы, сияет отточенными гранями поз в руках любующегося ею партнера — Давида Ананели. Неоклассический балет, идеально скроенный по мерке грузинских артистов, проявляет национальный характер не в фольклорных виньетках, а в той гордо-целомудренной стати, которой проникнуты переборы pas de bourree, изгибы классических арабесков и даже рискованные верхние поддержки с ногами, распахнутыми в шпагат и тут же сплетающимися тугой извивающейся косой.

Во втором действии зрители-старожилы испытали приступ ностальгии: Нина Ананиашвили станцевала "Леа" — ранний, 2001 года балет Алексея Ратманского, поставленный специально для нее на музыку Бернстайна по пьесе Ан-ского "Диббук" и ныне идущий только в Тбилиси. Это небесспорный спектакль: запутанный сюжет про то, как неистовый дух покойного возлюбленного вселяется в невесту прямо на ее свадьбе, хореографу не удалось изложить достаточно внятно. Зато у него отлично получились массовые сцены и трагические партии главных героев. 52-летняя Нина Ананиашвили отважилась выйти в роли юной невесты (ее Хананом-диббуком был премьер Большого Александр Волчков, открывший в этой партии нерастраченные запасы пластической выразительности) вовсе не из актерского самолюбования — это была дань любимому педагогу. Риск оправдал себя: лишь первые, безмятежные эпизоды балета диссонировали с возрастом балерины. Но все главные сцены — и свадебное безумие с бешеными двойными assemble, подрубленными падениями на пол, вихревым jete en tournant, и сомнамбулический дуэт с диббуком, и кульминация, истошное изгнание духа Ханана из тела Леи,— были исполнены с таким самозабвением и актерской мощью, каких уже и не встретишь в наши рациональные времена.

В третьем отделении попурри из "Дон Кихота" в циклопических декорациях последнего акта балета танцевали труппа Большого и ученицы Стручковой. Их, танцующих, осталось всего три — балет искусство быстротечное. Анна Цыганкова, прима Национального балета Нидерландов (не добившись этого статуса в Большом, балерина в 2007 году уехала в Европу), жилисто отработала pas de deux; Марианна Рыжкина, 45-летняя балерина Большого, отпрыгала вариацию Китри из первого акта легко, но с помарками; 35-летняя ведущая солистка Анастасия Горячева в вариации Дульсинеи грациозно и женственно отскакала пуантную диагональ. Однако дам затмили кавалеры: молодые Семен Чудин и Артем Овчаренко творили прыжково-вращательные чудеса; 40-летний Дмитрий Гуданов, успевший порепетировать с самой Стручковой, блеснул превосходными jete en tournant.

В финале по заведенной мемориальной традиции на экране показали архивные фотографии и кинокадры танцующей Раисы Стручковой. Так же было три месяца назад, на вечере в честь 90-летия ее соученицы — Майи Плисецкой. Тогда, в ноябре, безжалостный гений Плисецкой с черно-белого экрана уничтожил всех современных балерин, отважившихся танцевать на памятном концерте в ее ролях. Раиса Стручкова оказалась милосерднее: на старой пленке она была живой и обаятельной, однако не выглядела неповторимой и неотразимой. Зато частицы ее фирменной легкости, мягкости, артистизма и музыкальности можно было обнаружить в ее ученицах-балеринах. Антиподы при жизни — одноклассницы Стручкова и Плисецкая — остались антиподами и после смерти: каждая выбрала свою форму бессмертия.