Пол Лайтфут об особенностях голландского балета и своей премьере в Большом

Под безлико-тоскливым названием "Вечер современной хореографии" скрывается хит московского репертуарного сезона: Большой театр впервые в России подготовил антологию голландской хореографии. Вообще-то это надо было сделать раньше: с последней трети ХХ века Нидерланды лидируют среди ведущих балетных держав по количеству и качеству хореографов на душу населения. Ханс ван Манен с "Вариациями на темы Франка Бриджа" на музыку Бенджамина Бриттена, Иржи Килиан с "Симфонией псалмов" Стравинского и дуэт Лайтфут--Леон со спектаклем "Совсем недолго вместе" на музыку Бетховена--Рихтера — Большой театр представит принципиальных для страны авторов, собрав в один вечер три поколения голландских балетмейстеров. Татьяна Кузнецова поговорила с самым молодым из них — Полом Лайтфутом, артистическим директором и хореографом NDT (Нидерландского театра танца)

Расскажите о балете "Совсем недолго вместе", который вы ставите в Большом.

Сначала расскажу о нас — тех, кто его ставит. Я всегда работаю с Соль Леон. Она с юга Испании — представляете, какая эмоциональная мощь, сила духа и характера. А я — с севера Англии, слегка сумасшедший. Нас всегда спрашивают: "Как вы умудряетесь работать вместе?" Мы отвечаем: "У каждого ребенка есть отец и мать, почему в балете не может быть так же? Почему творческая активность не может быть диалогом?" Из наших ментальных, идейных, физиологических различий получается нечто цельное. Технически это выглядит так: мы работаем не всегда вдвоем, иногда ставим в разных углах зала или даже в разных студиях. В конце дня просматриваем и обсуждаем то, что получилось. А потом соединяем все воедино.

Ваш союз плодовит не только творчески — у вас дочь, вы семья.

Ну, мы не совсем муж и жена. Мы 30 лет знаем друг друга, были любовниками, многие годы были женаты. Но романтически мы сейчас уже не пара. Однако живем вместе, работаем вместе, танцуем вместе, смеемся вместе. У нас один год идет за десять, мы не обычные, мы ненормальные. Конечно, жизнь странная штука. И мы всегда говорили нашей дочери — а ей уже почти 17 — покажи хоть кого-то нормального, объясни, что значит норма.

Так все-таки что за спектакль вы ставите в Большом?

Эта недавняя работа. Вообще-то "Совсем недолго вместе" мы поставили в 2011-м, но в прошлом сентябре переделали заново. Это размышление о нашей профессии, о нас, танцовщиках. Одна его часть, на музыку Бетховена, полна радости и страсти, быстрая, виртуозная — это наше искусство, наша театральная жизнь, которую мы дарим вам, зрителям. Она требует громадной отдачи, жертвенности, в каком-то смысле это религия, и сцена — как сердце собора. С другой стороны — есть настоящий мир, где живут наши родители, друзья, где прошло наше детство. И от всего этого приходится отрекаться, потому что театр требует всего тебя. Но пока мы каждый день священнодействуем в зале, пока сочиняем наши балеты, жизнь проходит мимо. И очень быстро. Эта "жизненная" часть идет на музыку Макса Рихтера. Для нас "Совсем недолго вместе" — работа очень интимная и немного абсурдная. Тут занято всего семь человек, каждый чрезвычайно важен как личность, и все переплетены тесными связями.

Почему для Большого театра из множества ваших балетов вы выбрали именно этот?

Он больше связан с классической техникой, чем другие. Танцовщики Большого театра исключительно красиво говорят на своем, классическом языке. Но здесь им приходится учить и другой — наш — язык, а мы намного больше связаны с землей. Тела артистов сопротивляются и страдают, они испытывают физическую боль, потому что танцовщики слишком стараются. Они хотят сразу выдать результат, используют то, что уже умеют, телом работают больше, чем головой. Моя задача — помочь им понять, проглотить, переварить хореографию, я их все время сдерживаю: "Стоп-стоп, все хорошо, пока не надо выкладываться на 100%, достаточно 50%".

Трудно найти "своих" артистов в классической труппе?

Ух, сумасшедший дом: просмотрели всех, чуть ли не 300 человек. Ходили на репетиции, в классы, на спектакли, смотрели видеозаписи. Нам ведь надо было подготовить два состава исполнителей, а мы обычно настолько фокусируемся на индивидуальности танцовщика, что, раздвоив внимание, боимся размыть важные детали постановки. Но артисты в Большом действительно феноменальные: Денис Савин, Катя Крысанова, Нина Капцова, Влад Лантратов, Семен Чудин, а каков молодой Дорохов — просто огонь! На репетициях между нами никаких барьеров. Конечно, это клише, но все-таки скажу: танец — действительно универсальный язык, а ставить балет с новыми артистами — как новыми друзьями обзаводиться.

Почему в такой маленькой стране, как Голландия, так много талантливых хореографов разных поколений?

Потому что в Голландии вообще нет балетной традиции. Чистое поле. Первую труппу голландцы создали лет 55 назад — просто решили, что пора бы заиметь собственный балет. И еще — они очень толерантны, открыты любой культуре, это историческая черта. Когда голландцы-колонизаторы бороздили океаны на своих кораблях, они ничего не разрушали в новых для них странах, все впитывали, всему учились. В отличие от англичан, которые любую чужую культуру воспринимали как враждебную. Поэтому в Голландии, с такой-то ментальностью, было очень легко создать международную балетную компанию. И конечно, хорошая финансовая поддержка от государства. Может, не такая, как в России, но все-таки две трети денег наш NDT получает от страны и города Гааги. Голландцы иногда спрашивают: "Почему вы называете труппу "нидерландской", там всего-то трое-четверо голландцев?" А я отвечаю: "Слушайте, в этой интернациональности и есть особенность вашей страны, которая умеет уважать и использовать культуру других народов". Для меня, иностранца, это прекрасное место для жизни.

А что государство требует от NDT за щедрую поддержку?

Ну страна-то маленькая, ее за 2,5 часа можно объехать. И в каждом большом городе хороший театр, так что мы много колесим по Голландии и по миру: наша труппа — один из главных экспортных культурных продуктов. Даем примерно 150-160 спектаклей в год, 90 в стране, остальные — за границей. Чтобы не потерять корней, мы включаем в программы балеты наших великих стариков — Ханса ван Манена, например. Но преобладают новые спектакли: в сезон мы показываем 10 мировых премьер. Не знаю, есть ли хоть одна труппа в мире, которая ставит столько нового. У нас шесть программ в сезоне, и в каждой — один-два балета молодых хореографов. Искать и развивать таланты — единственный способ двигаться вперед. Это хлопотно, это неудобно — все в постоянном поиске, в напряжении, все мечутся, что-то придумывают. Но мне это нравится. Я люблю хаос.

"Вечер современной хореографии". Историческая сцена Большого театра, 18, 20 марта, 19.00; 19 марта, 12.00 и 19.00