Бывший премьер-министр Австралии КЕВИН РАДД, ныне возглавляющий американский исследовательский центр Asia Policy Institute (API), приехал в Москву, чтобы включить Россию в глобальную экспертную сеть по проблемам Азии и узнать российский взгляд на проблемы региона. В интервью корреспонденту "Ъ" МИХАИЛУ КОРОСТИКОВУ известный китаист рассказал, что является наиболее серьезной угрозой для китайской экономики и почему Китай активизировал свою внешнюю политику.
— Какова цель вашего визита в Россию?
— Как президент исследовательского центра API, я занимаюсь в основном проблемами жесткой политики в Азиатском регионе. Такими, как архитектура безопасности в Восточной Азии. И с этой точки зрения ответ на ваш вопрос очень прост: Россия — часть Азии, как бы она себя ни определяла, ее интересы лежат в Азии. Россия важна и для комиссии (политическая комиссия была создана в API по инициативе Кевина Радда для поиска путей разрешения региональных конфликтов.— "Ъ"). В комиссию уже входят представители Японии, Кореи, Китая, стран Юго-Восточной Азии, США. Участники — ученые, близкие к центрам принятия решений или ушедшие в отставку высокопоставленные политики. Полагаю, что там должны быть представлены и русские.
— В России многие ожидали, что если наладить с Китаем политические отношения, то это значительно улучшит экономическое сотрудничество. Этого пока не произошло. Как вы считаете, почему?
— Китай преследует свой экономический интерес очень активно, и никто из его партнеров не может рассчитывать на то, что это будет легко. В конце прошлого года Австралия наконец-то подписала соглашение о зоне свободной торговли с Китаем, но у нас на это ушло десять лет. Китайцы — очень жесткие переговорщики.
— Как вы считаете, экономический рост Китая имеет долгосрочные перспективы?
— Дебаты сейчас ведутся по всему миру, успешной ли будет трансформация китайской экономики. Нынешняя экономическая модель работала около 30 лет, она обеспечивала высокие темпы роста, но сейчас все понимают, что она должна измениться. Сущность этой трансформации — переход от трудозатратной, экспортно-ориентированной модели, сопровождающейся массированными государственными инвестициями в инфраструктуру, к внутреннему потреблению, большей роли сектора услуг и доминированию частных компаний. И китайцы демонстрируют серьезный прогресс на этом направлении.
— Но темпы роста падают...
— С точки зрения истории ни одна страна не способна вечно поддерживать двузначные темпы роста, особенно на стадии перехода к статусу страны со средними по общемировым меркам доходами. Во-вторых, уровни внутреннего потребления растут. Не так быстро, как властям КНР хотелось бы, но растут. В-третьих, частные фирмы уже составляют большую часть экономики. Госпредприятия дают 24% производства, и этот показатель снижается. С точки зрения макроэкономического анализа все выглядит не так уж плохо.
— А если бы вас попросили выделить одну самую большую угрозу китайской экономике, что бы вы назвали?
— Ключевая проблема — сможет ли частный сектор генерировать рабочие места с такой скоростью, чтобы это позволило компенсировать сокращение занятости в госсекторе. Ведь таких государственных инвестиций и поддержки госпредприятий уже не будет. Пока что руководство справляется, показатели безработицы вполне умеренны.
— Многие аналитики обращают внимание на то, что в последние годы китайская внешняя политика стала намного более агрессивной. Как вы считаете, с чем это связано?
— Лозунгом архитектора китайских реформ Дэн Сяопина было "скрывать свои силы, не искать лидерства". И он держался до 2014 года, почти 35 лет. Это время закончилось. Си Цзиньпин ясно об этом заявил на партийной конференции по внешней политике в конце 2014 года. Эта конференция — точка перехода. Китайцам дали команду выйти из режима пассивности. И это серьезный переход, исторически они были повернуты вовнутрь. К примеру, исторически не были склонны к созданию колоний или военным действиям за пределами своего приграничья. При этом они не хотят участвовать в глобальном противостоянии любого рода. Посмотрите на их ядерные силы. Они довольно малы по сравнению с американскими или российскими. И Китай не пытается их догнать. Его руководство полагает, что лучше стать незаменимым элементом мировой экономической системы, чем за свой счет строить глобальную структуру безопасности.