Трудности перевода
Как российский Конституционный суд пытается усовершенствовать гражданское право и что из этого выходит
Российский Конституционный суд изучил особенности реформы Гражданского кодекса и исправил законодательную ошибку, приведшую к отказу в судебной защите. За всю историю российского Гражданского кодекса неконституционными были признаны лишь несколько его норм. К решению подобных проблем высшие суды подходят с опаской, а российское гражданское право переживает, наверное, самый глубокий кризис за последнее время.
Конституционный суд России (КС) 15 февраля вынес постановление по делу об исковой давности. Евгений Потоцкий в 2000 году дал деньги взаймы до востребования, а осенью 2013 года не смог их вернуть, поскольку с момента выдачи займа прошло десять лет, и по новым правилам срок исковой давности истек. Норма о том, что срок исковой давности не может превышать десяти лет со дня возникновения обязательств, срок исполнения которых определен моментом востребования, появилась в п. 2 ст. 200 Гражданского кодекса (ГК), стала действовать с 1 сентября 2013 года и была распространена на ранее заключенные договоры. В прежней редакции п. 2 ст. 200 ГК предельный срок исковой давности не устанавливался: в суд можно было обращаться в течение трех лет с момента, когда кредитор потребовал исполнить обязательство, но не получил исполнения, а сами отношения могли длиться бесконечно. КС признал неконституционным положение, придавшее п. 2 ст. 200 ГК обратную силу, и дал возможность участникам долгосрочных отношений, возникших ранее, защищать свои права.
Проблему заявителя постановление решило полностью, считает юрист Института права и публичной политики Ольга Подоплелова, помогавшая в подготовке обращения в КС. В то же время, отмечает она, КС не стал оценивать конституционность спорной нормы п. 2 ст. 200 ГК, которая, по сути, устанавливает пресекательный срок существования обязательства. На проблему самой нормы п. 2 ст. 200 ГК обратил внимание полпред президента РФ в КС Михаил Кротов, и его позиция по данному делу вышла за рамки жалобы заявителя.
Михаил Кротов исследовал суть новелл ГК об исковой давности и описал метаморфозы, которые произошли в период их принятия. Он отметил, что разработчики изменений в ГК стремились к компромиссу: установить приемлемый срок для обращения в суд, но исключить предъявление недобросовестными лицами требований спустя десятилетия после возникновения обязательства. Первоначальный вариант п. 2 ст. 200 ГК предусматривал предельный срок десять лет, но этот срок должен был исчисляться со дня нарушения права. Если бы этот вариант был принят, то "жалоба заявителя по настоящему делу не имела бы места", считает Михаил Кротов. Но, говорится далее в отзыве, "в сложно поддающихся объяснению обстоятельствах принятия оспариваемого федерального закона" редакция изменилась — вместо десяти лет с момента нарушения права появились десять лет "со дня возникновения обязательства". Существование любых обязательств до востребования ограничили десятью годами.
Вывод о том, что запрет на заключение бессрочных договоров, к которому привело новое положение п. 2 ст. 200 ГК, противоречит Конституции, сделал судья КС Гадис Гаджиев. Он считает, что законодатель ввел непропорционально большую защиту должников по обязательствам, не дав этому конституционно-правового обоснования.
Принятие российского ГК началось в 1994 году и происходило по частям. Первая часть действует с 1 января 1995 года, вторая — с марта 1996 года. В 2006 году была принята последняя, четвертая часть, посвященная исключительным правам. За все время КС рассмотрел около двух десятков дел о проверке положений ГК и лишь несколько норм признал неконституционными. Первый случай был в начале 1996 года: КС признал неконституционным ограничение наследования имущества колхозного двора.
Ряд дел имели политическую направленность. Например, в 1997 году КС признал неконституционным п. 2 ст. 855 ГК, по которому деньги с банковского счета организации вначале должны были идти на зарплату работникам и только потом — на уплату налогов. КС отдал предпочтение налогам. В июле 2003 года КС, напротив, отклонил жалобу скандально ликвидированного ЗАО "Медиа-мост": КС признал правила о принудительной ликвидации соответствующими Конституции. В июле 2013 года КС распространил правила о защите чести, достоинства и деловой репутации (ст. 152 ГК) на информацию в интернете, признав неконституционным отсутствие обязанности владельца сайта удалять порочащие сведения.
В нескольких громких делах КС не стал признавать положения ГК неконституционными, но дал им толкование, позволившее решить серьезные проблемы. В начале 2000-х годов суды массово требовали от граждан возврата квартир, если сделки по их приобретению признавались недействительными. Переломным стало постановление КС от 23 апреля 2003 года: КС истолковал положения ГК так, что возврат квартир стал возможен только в исключительных случаях.
Несмотря на то что КС при оценке норм ГК всегда проявлял осторожность, признание положений неконституционными вызывало споры. Критике со стороны ученых подверглось постановление КС от 7 апреля 2015 года о неконституционности положений ст. 1064 ГК. КС посчитал, что они не позволяют требовать с угонщика автомобиля возмещения вреда, причиненного последующей кражей угнанного автомобиля неустановленным лицом. Проект изменения этих положений президентский совет по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства обсуждал трижды. Не меньше проблем вызвало и постановление КС от 27 июня 2012 года, признавшее неконституционным полное лишение дееспособности душевнобольных. КС посчитал, что к признанию таких больных недееспособными надо подходить дифференцированно — в зависимости от "степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими". Таким образом, в ГК были внесены изменения, которые повышают риск возникновения споров, связанных с дееспособностью.
Работа по модернизации ГК началась летом 2008 года по указу президента Дмитрия Медведева. В 2009 году была одобрена "Концепция развития гражданского законодательства РФ" — изменения предлагались в первую, третью и четвертую части ГК. Проект изменений, подготовленный в конце 2010 года, вызвал ожесточенную критику, основными оппонентами выступили Минэкономразвития и рабочая группа по созданию в России международного финансового центра. Проект критиковали за недостаточный либерализм, ограничение свободы договора, а также за нежелание заимствовать положения английского права, ставшие привлекательными для крупного бизнеса. Поиск компромисса шел, в частности, на площадке Минюста, но согласовать все спорные моменты не удалось. В апреле 2012 года президент внес проект изменений в ГК в Госдуму, 27 апреля Дума проголосовала в первом чтении. Позже проект решено было разделить на девять частей и принимать их по отдельности.
Проблемы, связанные с несогласованностью норм, возникли сразу. Первый же пакет изменений в ГК, начавший действовать 1 марта 2013 года, опрометчиво отменил госрегистрацию договоров аренды недвижимости — предполагалось, что право аренды будет регистрироваться как обременение, однако правила об обременениях оказались в другом блоке изменений в ГК. Ошибку спешно исправили, 4 марта 2013 года приняли поправку к поправкам, регистрацию договоров аренды вернули. Но раздел ГК о вещных правах, в котором говорится в том числе об обременениях, не принят до сих пор. "Вещное право становится вечным",— шутят разработчики. Проблемы между тем усугубляются: новые положения ГК о залоге, принятые в отрыве от этого раздела и действующие с июля 2014 года, создали гораздо больше путаницы, чем "мартовские арендаторы".
Наиболее спорными стали изменения в раздел ГК об обязательствах. В обновленный раздел, действующий с 1 июня 2015 года, вошли долгожданные для бизнеса положения иностранного права, включая английское. Правда, эти положения тоже принимались в "сложно поддающихся объяснению обстоятельствах" и сейчас напоминают "письмо из Простоквашино", написанное поочередно разными героями. Знатоки английского права находят заметные различия между английскими indemnity, representations, warranties и их российскими аналогами, такими как "возмещение потерь, возникших в случае наступления определенных в договоре обстоятельств" (ст. 406.1 ГК) или "заверения об обстоятельствах" (ст. 431.2 ГК).
Знатоки английского права находят различия между английскими indemnity, representations, warranties и их российскими аналогами
Разъяснить новые положения ГК об обязательствах пленум Верховного суда РФ (ВС) планировал еще в конце прошлого года, но трудности перевода затянули работу над постановлением. ВС в своих толкованиях всегда был осторожен. Нормы ГК об исковой давности, с которыми сейчас столкнулся КС, упомянуты сразу в двух постановлениях пленума ВС — от 23 июня 2015 года N25 о применении некоторых положений ГК и в специальном постановлении по вопросам исковой давности от 29 сентября 2015 года. Однако ни в одном из этих постановлений проблема, поставленная перед КС, даже не затрагивалась.
К иностранным заимствованиям ВС уже сейчас проявляет консервативный подход. Обсуждается, в частности, вопрос о праве суда уменьшать размер возмещения потерь, возникших в случае наступления определенных в договоре обстоятельств (ст. 406.1 ГК). К такому толкованию приводит то, что ст. 406.1 оказалась в главе ГК об ответственности за нарушение обязательств, а меру ответственности определяет суд.
Показательным стало определение коллегии по экономическим спорам ВС по делу об астренте, вынесенное 2 февраля 2016 года. Астрент — французское понятие, означающее взыскание с должника, не исполняющего обязательства, денежной компенсации в пользу кредитора. В российскую практику астрент ввел в апреле 2014 года Высший арбитражный суд, а с 1 июня 2015 года действует ст. 308.3 ГК. В деле, рассмотренном коллегией ВС, отстраненный директор ООО не хотел возвращать компании документы, которые могли бы пролить свет на вывод активов. Суд первой инстанции обязал экс-директора вернуть документы и установил компенсацию по 10 тыс. руб. за каждый день просрочки до дня фактического исполнения решения. Вышестоящие суды, однако, снизили размер компенсации в сто раз, до 100 руб. в день, и определили верхний предел — не более 50 тыс. руб. в общей сумме. Коллегия ВС с этим согласилась. Вероятно, разъяснения пленума ВС по ст. 308.3 ГК будут похожими.
Иностранные заимствования — это только часть проблем. Раздел об обязательствах с 1 июня 2015 года пополнила статья о процентах по денежному обязательству, начисляемых в силу закона (ст. 317.1 ГК). Теперь ВС пытается различить проценты по этой статье и проценты за неисполнение денежного обязательства, традиционно предусмотренные ст. 395 ГК. Окончательную путаницу вносит то, что вторая часть ГК, где речь идет об отдельных видах обязательств, в разных ситуациях отсылает к ст. 395 ГК и нигде не отсылает к ст. 317.1 ГК, поскольку изменения во вторую часть ГК еще даже не разрабатывались.
Кризисная ситуация заставляет президентский совет по кодификации гражданского законодательства все чаще апеллировать к президенту. 30 марта прошлого года совет решил после принятия всех частей имеющегося проекта изменений в ГК обратиться к президенту с аналитическим докладом о неожиданных нормах. Доклад, впрочем, откладывается — непринятыми остаются две части проекта из девяти. Совет не стал дожидаться завершения процесса и 8 февраля решил, что пора начинать реформу второй части ГК. С этим предложением решено обратиться к президенту РФ. Новая реформа, однако, будет означать уже не столько модернизацию ГК, сколько поиск выхода из системного кризиса, в котором оказалось российское гражданское право.