Глава МИД Армении рассказал “Ъ” о будущем урегулировании нагорно-карабахского вопроса

Завтра Москву с рабочим визитом посетит президент Армении Серж Саргсян. По словам российского дипломатического источника “Ъ” в Ереване, в Москве всерьез обеспокоены растущим количеством вооруженных инцидентов на линии соприкосновения армянских и азербайджанских вооруженных сил. Глава МИД Армении ЭДВАРД НАЛБАНДЯН рассказал корреспонденту “Ъ” ОЛЬГЕ КУЗНЕЦОВОЙ о причинах ухудшения ситуации вокруг Нагорного Карабаха и о возможных перспективах ее урегулирования.

— В ходе недавнего визита в Ереван глава европейской дипломатии Федерика Могерини заявила, что военного решения карабахского конфликта не существует, и выступила в поддержку мадридских принципов урегулирования конфликта и деятельности Минской группы. Как вы оцениваете перспективы работы Минской группы?

— ЕС неоднократно выражал поддержку усилиям сопредседателей Минской группы — России, США, Франции — и подчеркивал, что не существует альтернативы мирному разрешению нагорно-карабахского конфликта. Госпожа Могерини еще раз подтвердила эту позицию. Мы всегда высоко оценивали усилия сопредседателей Минской группы. К сожалению, у одной из сторон конфликта иное мнение. В том, что решение до сих пор не найдено, виноваты не посредники и не Армения. Мы неоднократно заявляли, что готовы пойти на урегулирование на основе выдвинутых сопредседателями предложений. А Азербайджан критикует эти предложения и самих сопредседателей. Дошло до того, что Баку стал обвинять их в исламофобии, заявляя: не имеет смысла с ними встречаться, поскольку они не оказывают давления на Армению. Видимо, в Азербайджане не совсем правильно понимают роль посредничества. Усилия посредников должны быть направлены в первую очередь на налаживание диалога, организацию встреч, сближение позиций сторон, а не на давление на ту или другую сторону. Карабахская проблема — тот редкий случай, когда такие страны, как Россия, США, Франция, сформировали общий подход к урегулированию. Они выступили с конкретными предложениями, на основе которых можно выйти на разрешение конфликта. Эти предложения были выражены в пяти известных заявлениях по Нагорному Карабаху, сделанных президентами этих стран. Армения приветствовала их и отметила, что на их основе готова продолжить переговоры по поиску разрешения конфликта. Азербайджан же до сих пор делает вид, что этих заявлений вообще не существует. Альтернативы переговорам нет, и мы совместно с сопредседателями будем продолжать усилия, направленные на исключительно мирное разрешение проблемы.

— Как вы прокомментируете недавнее заявление МИД РФ, что «любые поставки вооружений как Армении, так и Азербайджану осуществляются при тщательном учете сохранения баланса сил в регионе»?

— Мы вынуждены прилагать усилия, чтобы сохранять баланс в регионе и не допустить новой эскалации. За последние годы Азербайджан многократно нарастил свои военные расходы. У нас союзнические стратегические отношения с Россией, очень тесное военное, в том числе военно-техническое, сотрудничество. Ни для кого не секрет, что мы покупаем оружие в первую очередь у своего стратегического союзника, мы и дальше будем теснейшим образом взаимодействовать с Россией в военно-техническом плане. То, что Россия, как один из крупнейших производителей оружия, продает его различным странам,— это естественно. Однако мы не можем быть в восторге от того, что Азербайджан закупает оружие и при этом чуть ли не ежедневно угрожает развязать новую войну. И нам не может нравиться, что вооружения покупаются у нашего союзника, который прилагает много усилий в рамках ОДКБ, в том числе и во взаимодействии с Арменией, для сохранения мира и стабильности в нашем регионе.

— Если в ближайшее время рычаги урегулирования не будут запущены в действие, возможен ли сценарий полномасштабной войны?

— В Армении разделяют точку зрения, что война не путь урегулирования конфликта. Сопредседатели Минской группы, хотя и стараются занять нейтральную позицию, в прошлом году были вынуждены сделать несколько адресных заявлений, в которых осудили использование тяжелого вооружения и артиллерии, призвали соблюдать режим прекращения огня, а также согласиться с предложением по созданию механизма расследования его нарушений на линии соприкосновения между Азербайджаном и Нагорным Карабахом, а также на границе с Арменией. Этот механизм мог бы стать инструментом предотвращения дальнейшей эскалации. Также сопредседатели призвали перестать критиковать их и подтвердить приверженность плану мирного урегулирования. Понятно, что все эти призывы направлены именно Азербайджану, потому как Армения никогда не подвергала критике Минскую группу. Азербайджан продолжает провокации на линии соприкосновения с Нагорным Карабахом и на границе с Арменией, продолжает использовать тяжелую артиллерию, обстреливать гражданские объекты. Баку отказывается от создания механизма по расследованию инцидентов, от вывода снайперов с линии соприкосновения, а также от соблюдения трехсторонних соглашений о бессрочном прекращении огня от мая 1994 года и укреплении режима прекращения огня от февраля 1995 года.

— Что делать в этой ситуации?

— Азербайджан пытается поменять формат переговоров, перевести обсуждение конфликта в другие форматы. Однако требования о прекращении переговоров и звучащие из Баку заявления об отказе от встреч с посредниками — это не что иное, как очередные попытки шантажа. Сопредседатели неоднократно заявляли, что такие попытки вредны. То, что Азербайджан выступает с критикой сопредседателей, означает, что Азербайджан противопоставляет себя международному сообществу — по меньшей мере ОБСЕ, поскольку все страны—члены ОБСЕ передали сопредседателям Минской группы мандат на посредничество. Сопредседатели открыто говорят, что критика их усилий со стороны Баку является не чем иным, как отсутствием политической воли идти на урегулирование. Для нас очевидно одно: альтернативы переговорам нет.

— Как на ситуации вокруг Нагорного Карабаха сказывается текущее осложнение в отношениях России и Турции? Как вы расцениваете обещания турецкой стороны «приложить все усилия к тому, чтобы освободить оккупированные территории Азербайджана»?

— Складывается ощущение, что турецкое руководство теряет чувство реальности, причем в части не только внешней, но и внутренней политики. Премьер Ахмет Давутоглу заявляет, что сегодня курды в Сирии сотрудничают с Россией так же, как в начале XX столетия с ней сотрудничали «армянские банды». Такое заявление — очень серьезный сигнал международному сообществу в плане того, что может случиться с курдами. В начале XX столетия один из главных организаторов геноцида армян в Османской Империи Талаат-паша так же обвинял Россию в том, что она «вооружила и спровоцировала армян». Очевидно, за сто лет во властной верхушке Турции изменилось немногое. Если Турция действительно желает разрешения нагорно-карабахского конфликта, то ей следует держаться от процесса урегулирования как можно дальше.

— Армения по соотношению к численности населения стала третьим по сравнению с другими европейскими странами государством по числу принятых сирийских беженцев. Испытывает ли Ереван потребность в содействии Евросоюза в рамках приема беженцев из Сирии?

— Мы не могли оставаться безучастными к происходящему в Сирии, а также к сложностям, с которыми столкнулись живущие там наши соотечественники. В Сирии, как и на всем Ближнем Востоке, традиционно большие армянские общины. Мы протянули руку помощи и уже приняли порядка 20 тыс. человек, что для такой небольшой страны, как Армения, очень большое число. Мы работаем над тем, чтобы создать этим людям соответствующие условия для интеграции в армянское общество. Армения нуждается в содействии, чтобы помочь тем, кто с нуля будет обустраивать здесь свою жизнь. Евросоюз выразил готовность рассмотреть вопрос возможного выделения Армении средств из специального фонда. Конечно, мы будем благодарны, если соответствующие структуры помогут беженцам, которых Армения принимает у себя.

— Вы обсуждали вопрос отчислений из трастового фонда с Федерикой Могерини. Он уже решен?

— Пока нет. Это было предварительное обсуждение, были озвучены соответствующие идеи.

— Каковы перспективы отношений между Арменией и Ираном после снятия санкций с Тегерана? Из-за позиции Турции Армения оказалась за рамками многих региональных форматов экономического сотрудничества.

— Я бы не сказал, что Армения находится вне рамок регионального сотрудничества. Наша страна имеет членство примерно в 90 международных организациях и активно действует в различных международных и региональных форматах. Конечно, нас не могло не обрадовать, что большая часть санкций с Ирана была снята, а в перспективе ожидается снятие и оставшейся части. С Ираном у нас добрососедские отношения, большие совместные проекты, многие из которых было трудно реализовать в прежних условиях. Сейчас открывается возможность как для полноценной реализации этих проектов, так и для обсуждения новых возможностей экономического сотрудничества. Мы прилагаем много усилий в этом направлении. Мы называем Иран «добрым соседом», и это не просто слова. Наши дружеские отношения имеют исторические корни. В Иране проживает многочисленная армянская община, которая всегда чувствует доброе отношение к себе. Иранские власти восстанавливают армянские церкви, которые пополняют список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Невозможно не видеть и не ценить это. И безусловно, такое же отношение к Ирану, к иранскому народу и с нашей стороны. У нас имеется большой потенциал расширения как двустороннего, так и регионального сотрудничества.

— По итогам переговоров с госпожой Могерини вы заявили, что обсуждали «совместные шаги по развитию сотрудничества», упомянув в их числе политический диалог, права человека, поддержку Евросоюзом проводимых в Армении реформ. Дает ли все это, на ваш взгляд, российскому руководству поводы для опасений?

— Я не думаю, что у российского руководства когда-либо были, есть или могут быть опасения в отношении Армении. У наших стран союзнические стратегические отношения, и дополнительные комментарии здесь излишни. В отличие от некоторых государств, мы называем союзническими отношения только с Россией. В этом заключен очень глубокий смысл. Наше взаимодействие с Россией действительно имеет очень широкий характер. Конечно, с учетом наших союзнических обязательств, в том числе в рамках совместных интеграционных форматов, мы желаем развивать отношения и по другим направлениям, с другими организациями и структурами. Мы всегда подчеркивали это очень ясно и недвусмысленно. Я сказал об этом и на встрече с прессой по итогам недавних переговоров с главой европейской дипломатии в Ереване.

— Справедливо ли утверждать, что Ереван рассматривает евразийскую интеграцию исключительно сквозь призму двусторонних отношений с Россией?

— Я не ставил бы вопрос таким образом. Безусловно, отношения Армении с Россией имеют особый характер. Однако решение о вступлении в Евразийский экономический союз принималось с учетом всех выгод этого проекта. Мы выбрали этот формат не в противовес чему-то другому. Армения всегда говорила, что желает быть в ЕАЭС, и когда нам предложили присоединиться к нему, мы согласились. Мы исходим из того, что заложенные в основу Евразийского экономического союза четыре свободы — перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы — станут дополнительным стимулом для развития экономики нашей страны. Это дает нам возможность более упрощенного доступа к защищенным товарным рынкам, единому рынку услуг, транспортным коридорам. Евразийский экономический союз только создан, судить о результатах за такой короткий промежуток крайне сложно. Однако позитив этого интеграционного процесса, несмотря на все глобальные экономические трудности, очевиден.

— Москву с рабочим визитом посетит президент Армении Серж Саргсян. Какие вопросы включены в повестку этого визита?

— Главы наших государств, правительств, парламентов ежегодно проводят порядка 20–30 встреч. Объем сотрудничества, охват и глубина отношений и связанные с ними вопросы требуют регулярного непосредственного обсуждения на самом высоком уровне. Очередная встреча лидеров наших стран будет направлена на то, чтобы рассмотреть реализацию ранее достигнутых договоренностей и наметить шаги, направленные на дальнейшее укрепление нашего союзнического стратегического партнерства.