Через 25 лет после восстановления дипотношений двух стран Израиль стал ключевым партнером России на Ближнем Востоке. Однажды потеряв еврейское государство, а затем начав отношения с ним с чистого листа, независимая Россия смогла извлечь уроки из ошибок советского прошлого.

Григорий Косач, профессор факультета истории, политологии и права РГГУ

2016-й — год 25-летия восстановления советско/российско-израильских дипломатических отношений. Инициированный 10 июня 1967 года советской стороной разрыв этих отношений вплоть до 1991 года исключил сколько-нибудь значимые контакты между двумя странами.

Явление беспрецедентное для советской политики, учитывая, что Советский Союз был единственной великой державой, незамедлительно и в полном объеме признавшей еврейское государство, которое появилось в мае 1948 года на карте Ближнего Востока. Да и сама возможность создания Израиля едва ли реализовалась бы без советской поддержки резолюции N181 Генеральной ассамблеи ООН.

Кто бы мог подумать, что вскоре истории будет суждено совершить крутой разворот: советско-израильские отношения вступят в период стагнации, а потом и вовсе будут прерваны. Поводом стала июньская война 1967 года.

Причины советской поддержки создания Израиля до сих пор ясны только в общем плане. Документы, которые могли бы подтвердить (либо опровергнуть), действительно ли Сталин надеялся трансформировать еврейское государство в "народную демократию" по образцу восточноевропейских советских сателлитов, все еще закрыты. Но если у него и были такие иллюзии, то понятно, на чем они могли быть основаны: культура создателей Израиля определялась влиянием России, "страны исхода", откуда была вывезена и идеология "социалистического" национального строительства.

Было бы странно, однако, если бы культура могла стать единственным фактором, определяющим политический выбор. Очевидно, что антибританское "еврейское национально-освободительное движение", о котором еще в 1947 году писала газета "Правда", не обрело, да и не могло обрести, черты просоветской ориентации.

Но нет сомнений в том, что "отец народов" — творец советского внешнеполитического решения того времени — действовал с целью добиться лидерства на Ближнем Востоке. Впрочем, поддержав создание Израиля, Советский Союз вряд ли получил какие-либо преимущества в регионе: он был слишком связан лежавшей на нем идеологической миссией. Залогом последовательного развития советско-израильских связей могла бы стать свобода еврейской эмиграции. Но на это Москва пойти не могла, потому что массовый исход евреев из СССР разрушил бы миф о "единстве советского народа".

Скорее всего, эмиграция в то время не стала бы значительной, но возникновение еврейского государства пробуждало национальные чувства в народе, пережившем холокост. Сталинский режим мог ответить на эти чувства лишь убийством Соломона Михоэлса, "делом врачей" и подготовкой к депортации. Иные способы ведения "диалога" с собственными гражданами ему были неизвестны.

Поддержка "прогрессивных" арабских режимов, видевших в Израиле "государство сионистских банд", "раковую опухоль в сердце арабской нации", на многие годы вперед предопределила основной вектор советской ближневосточной политики.

Добился ли Советский Союз, осуществивший открытый переход на позиции поддержки арабских стран в их противостоянии с Израилем, каких-либо преимуществ? Проект "социалистической ориентации", как и мысль о возможной трансформации еврейского государства в "народную демократию", были всего лишь очередной иллюзией советского руководства. Мощная антисионистская кампания (приобретавшая антисемитский характер) стала элементом советской жизни после 1967 года, отдаляя Москву от одного из ключевых игроков региона. В итоге к моменту начала ближневосточных перемен, последовавших в 1991 году за освобождением Кувейта от иракской оккупации, Советский Союз оказался далек не только от того, чтобы поддерживать контакты с Израилем, но и от того, чтобы сколько-нибудь существенно влиять на позицию своих арабских "союзников" (в том числе палестинцев).

Начавшийся в 1991 году Мадридский процесс, впервые поставивший вопрос о возможности мира между Израилем и палестинцами, демонстрировал недальновидность позиции советского руководства в отношении Ближнего Востока.

Осознание этого и заставило Советский Союз, вступивший в эпоху перестройки и "нового политического мышления", во второй половине 1980-х — начале 1990-х годов менять риторику и практику своего поведения.

Так началось движение к возобновлению контактов с Иерусалимом, необходимых в том числе для улучшения отношений с Соединенными Штатами — стратегическим партнером еврейского государства. Этот процесс не был быстрым и последовательным. В интересах его развития (и это было требование израильской стороны) Советский Союз был обязан устранить важнейший раздражающий фактор в сфере контактов с Израилем. Этим фактором было отсутствие свободы эмиграции советских евреев и свободы деятельности еврейских национально-религиозных организаций.

Происшедшие в 1987-1991 годах изменения, сделавшие возможным выезд из Советского Союза "отказников" и всех желавших его покинуть, как и появление многочисленных еврейских организаций культуры, а также новых религиозных общин, доказывали, что история совершает очередной поворот. Советское перестроечное руководство проявляло все большую готовность пересмотреть прежний "антисионистский" курс. Москва при этом проигнорировала точку зрения своих арабских "союзников", обвинявших ее в том, что, разрешая эмиграцию, она содействует освоению "оккупированных" в 1967 году Израилем территорий.

Конец 1980-х — 1990-е годы были временем беспрецедентного расширения советско/российско-израильских контактов в сфере гуманитарного сотрудничества, культурных и научных обменов, а также возобновления торгово-экономических отношений, развивавшихся еще до официального восстановления дипломатических связей. В этом контексте были принципиально важны действия Израиля, связанные с его участием в ликвидации последствий землетрясения 1988 году в Армении, содействием пострадавшим при взрыве продуктопровода летом 1989 года в Башкирии, и, наконец, позиция Израиля в отношении инцидента с захватом заложников во Владикавказе в декабре 1988 года (напомним, что в итоге преступники были арестованы в аэропорту Бен-Гурион и выданы советской стороне).

Эти действия разрушали создававшийся в Советском Союзе в течение многих лет образ Израиля как "агрессора". Израиль обретал черты государства, способного приходить на помощь Москве при решении возникавших перед ней проблем и трудностей. Такая позиция становилась одним из важных факторов, содействовавших приближению времени восстановления полномасштабных двусторонних связей.

Восстановление этих связей было постепенным. Только летом 1987 года в Тель-Авив прибыла группа дипломатов, которые должны были заниматься вопросами, связанными с советскими гражданами в Израиле, а также имущественными интересами Советского Союза. Речь шла о собственности Русской православной церкви и Императорского православного Палестинского общества. А первая группа израильских консульских работников прибыла в Москву только год спустя, в 1988-м. Советская сторона первоначально не считала, что Израиль правомочен заниматься проблемами "отказников" и советских граждан еврейского происхождения.

Постепенно в Советском Союзе также стали приходить к пониманию важности отмены принятой в 1975 году по инициативе арабских стран и при советской поддержке резолюции Генеральной ассамблеи ООН N3379, отождествлявшей сионизм и расизм. Однако только в декабре 1991 года было достигнуто согласие Москвы на отмену этого неприемлемого для Израиля и не соответствовавшего реальности документа, порожденного временем советско-американской глобальной конфронтации.

18 октября 1991 года, после достижения советско-американской договоренности о начале Мадридского мирного процесса, находясь в Иерусалиме, советский министр иностранных дел Борис Панкин заявил о восстановлении полномасштабных связей с Израилем.

Восстановление прямых двусторонних советско/российско-израильских контактов усилило российское присутствие на Ближнем Востоке. Избавившись от иллюзий советского времени, Россия выступила в качестве беспристрастного посредника в вопросах урегулирования арабо-израильского конфликта, включая и его корневую составляющую — израильско-палестинское противостояние в рамках российско-американского коспонсорства и "ближневосточного квартета".

Теперь она не игнорировала беспокойство Израиля по поводу угроз его безопасности. Это проявлялось и в отказе от прежних клише советской пропаганды, таких как осуждение "преступлений израильской военщины".

За 25 лет, прошедших с момента восстановления дипломатических отношений с Израилем, еврейское государство смогло установить с Россией глубокие и многообразные связи, более тесные, чем отношения с любой другой страной Ближнего Востока, в области политики, экономики, науки, культуры и бизнеса. Достаточно сказать, что в 2014 году товарооборот между двумя странами достиг $3,43 млрд (в 1991 году --$12 млн). Российско-израильские отношения имеют необходимую договорно-правовую базу.

Страны поддерживают связи в области топливной энергетики, производственного и транспортного строительства, телекоммуникаций, медицины и медицинской промышленности, авиастроения и освоения космоса, ведут совместные научные разработки и проекты в сфере сельского хозяйства. Вступившее в силу в 2008 году соглашение о взаимной отмене виз увеличило туристический поток из России: уже в 2010 году россияне опередили граждан других государств по числу поездок в Израиль.

В 2008 году Москва и Иерусалим смогли устранить одно из препятствий на пути развития двусторонних отношений: России было передано иерусалимское Сергиевское подворье, часть построенного в XIX веке комплекса Русской духовной миссии.

Израиль был единственной страной Ближнего Востока, безоговорочно выступившей в поддержку усилий России в борьбе с экстремизмом и терроризмом на Северном Кавказе. Сегодня же важной стороной российско-израильских контактов стала сфера совместного противодействия международному терроризму, когда российская сторона использует в том числе израильский опыт борьбы с джихадистским исламизмом.

Россия и Израиль едины в оценке истории Второй мировой войны, преступлений нацизма и считают недопустимым пересмотр итогов победы над фашистской Германией.

Важную роль в развитии российско-израильских отношений играют израильские граждане--выходцы с территории бывшего Советского Союза: это своего рода мост, связывающий обе страны. Уровень этих отношений определяется и доверительными личными отношениями между российским президентом Владимиром Путиным и израильским премьер-министром Биньямином Нетаньяху.

Все это не означает, однако, что российско-израильские отношения абсолютно безоблачны. Ситуация в этих отношениях определяется более широкой (чем просто контакты между двумя странами) региональной стратегией, включающей связи России с Ираном. Выступая посредником в израильско-палестинском урегулировании, Москва считает необходимым включить в него и "Хамас", признанный Иерусалимом террористической организацией. Россия поддерживает высокий уровень отношений с Тегераном, последовательно проводя курс на снятие вопросов к Ирану по его ядерной программе и отмену антииранских санкций.

Как и Россия, не испытывая иллюзий по поводу сирийской оппозиции, Израиль тем не менее выражает опасения в связи с действиями режима Башара Асада. Тесные контакты сирийского режима с Ираном и его широкое взаимодействие с ливанской "Хезболлой" (одним из ближневосточных партнеров России) не могут не беспокоить израильскую сторону. Иерусалим видит в этом один из вызовов своей национальной безопасности. Начало прямых российских действий в Сирии потребовало срочного визита израильского премьера Биньямина Нетаньяху в российскую столицу для обсуждения сложившегося положения с президентом РФ Владимиром Путиным и создания совместной комиссии по координации действий в Сирии.

Однако принципиально важно то, что возникающие между сторонами трения и разногласия не оказываются непреодолимыми. Диалог между Москвой и Иерусалимом никогда не прерывается. Это создает основу для формирования обеими сторонами механизма устранения конфликтных ситуаций и развития двусторонних отношений, которым больше не грозят шараханья и крутые перемены.