Спикер заксобрания Севастополя Алексей Чалый — о конфликте правительства и депутатов

Политический кризис в Севастополе длится уже полтора года. О попытках обратить внимание федеральной власти на неэффективное управление городом в интервью корреспонденту “Ъ-Власти” СОФЬЕ САМОХИНОЙ рассказал спикер законодательного собрания Севастополя АЛЕКСЕЙ ЧАЛЫЙ.

— 29 декабря вы заявили, что уходите с поста спикера, потому что как человек, возглавлявший список «Единой России» на выборах, должны нести ответственность за то, что работа власти неудовлетворительна. Однако, покинув этот пост, вы остаетесь рядовым депутатом, который имеет те же самые обязательства перед избирателями. В чем разница?

— Разница в том, что только человек, который возглавлял список, несет ответственность за выполнение предвыборных обязательств. Цель любого менеджера — решить определенные задачи. В городе таким главным человеком является губернатор. Но спикер законодательного собрания — это второе лицо, без которого такие задачи тоже не решаются. То есть именно эти два человека ответственны за реализацию концепции развития Севастополя (принималась «Единой Россией» как предвыборная программа партии в городе.— “Ъ-Власть”).

В управленческой практике во всем мире для реализации целей и задач придаются необходимые ресурсы. У губернатора есть свои соответствующие полномочия, у председателя заксобрания — свои. Этих ресурсов на двоих в принципе достаточно, чтобы эту задачу решать. Ни один депутат, если он в здравом уме и трезвой памяти, не может подписаться под тем, что он выполнит какую-то программу: у него просто для этого нет ресурсов. Поэтому моя позиция сейчас такая: приложить максимум усилий, чтобы способствовать выполнению хоть чего-то. Но брать на себя ответственность за выполнение всей программы я не могу. Ее невозможно в данных условиях выполнить.

— В российской практике спикер никакой особой миссии не имеет: он человек, который организует работу депутатов. Почему вы ощущаете, что у вас как у спикера есть особая задача по выполнению плана развития Севастополя?

— Мне российская практика не очень интересна. Меня интересуют российские законы. В соответствии с ними два лица — губернатор и спикер — обладают всей полнотой власти, чтобы решать поставленные задачи, и роль спикера достаточно большая. Спикер ответственен за правильную работу парламента в рамках полномочий по принятию субъектовых законов, контролю за их исполнением, принятию городского бюджета, госпрограмм и контролю за исполнением этих госпрограмм. Если угодно, заксобрание по своей идеологии напоминает наблюдательный совет корпорации. А губернатор, соответственно, генерального директора. Это по закону. А практика другая, я знаю. Но меня эта практика не очень устраивает. Я собрался работать в рамках закона и, честно говоря, предполагал, что по крайней мере наша особая ситуация позволяет на это рассчитывать.

— Что вы планируете делать как рядовой депутат, если реализовать то, что планировали, невозможно?

— Сегодня появились угрозы, с которыми можно бороться именно с позиции депутатского корпуса. Они связаны прежде всего с незаконными застройками особо охраняемых территорий, объектов историко-культурного наследия и выделением земельных ресурсов. Это то, от чего мы двадцать с лишним лет страдали при Украине и с чем боролись. А теперь все то же самое. Если сейчас мы уйдем, через пять лет просто не увидим Ласпи (заповедник — бухта в районе Севастополя.— “Ъ-Власть”).

— А почему нельзя бороться с незаконной застройкой на посту спикера?

— Можно. Но спикер не может ограничить свою деятельность только этим. Борьба с незаконной застройкой — это такая деструктивная штука, я чего-то кому-то не дам сделать. А позиция «у меня есть программа, я берусь за ее реализацию» — это скорее креативная вещь. Предполагает другие полномочия, другую меру ответственности.

— Почему за полтора месяца никто из ваших сторонников или вы сами, видя, что никто из сторонников этого делать не собирается, не подготовили проект постановления о вашей отставке?

— Я хотел предложить эту замечательную возможность своим оппонентам. Но они не решаются. Наверное, и не решатся. То есть кричать из зала — это одно. А взять на себя ответственность — это другое.

— Сами будете его готовить?

— Возможно. Образовалась новая реальность.

— Какие еще есть варианты в этой новой реальности, когда сторонники и противники не хотят готовить постановление?

— Самому внести. Наверное, других вариантов нет.

— Есть ли у вас кандидатуры, которые вы могли бы выдвинуть на свое место?

— В ситуации, когда речь идет о возможности выполнить предвыборные обещания лишь частично, есть несколько человек, которые в состоянии справиться с руководством заксобранием. Сейчас я не буду называть фамилии. Я не единственный человек, который будет решать этот вопрос.

«Я исчерпал все возможности, чтобы разрешить кризис»

— Вы признаете, что в Севастополе сейчас политический и управленческий кризис?

— Да.

— Как из него выйти?

— Отправить в отставку губернатора.

— Есть ли какой-то еще иной выход?

— Я его не вижу. Иначе мы продолжим исполнять роль цепного пса, который будет следить за ненормативной деятельностью правительства, но это не приведет к нужному развитию. Это будет продолжением того состояния, в котором мы существовали на протяжении последних полутора лет (пока длится конфликт законодательной и исполнительной власти.— “Ъ-Власть”).

— То есть сложившийся кризис может разрешить только федеральный центр, как-то вмешавшись?

— С моей точки зрения, да. Я исчерпал все собственные возможности для того, чтобы его разрешить.

— Какие ресурсы вы использовали, чтобы донести до федерального центра, что городом, по вашему мнению, управляют неэффективно?

— Мы использовали много ресурсов. Например, серьезный конфликт произошел в 2014 году. Я способствовал тому, чтобы первое, так называемое новороссийское, правительство убрали. Для этого обращался в федеральные правоохранительные органы. Сейчас завели уголовные дела по этим эпизодам. Потом был конфликт на законодательной почве, связанный с актом национализации украинских предприятий. Много было конфликтов по земельным ресурсам. По ним обращался в Генпрокуратуру. Приезжала спецпроверка, многие факты подтвердились. По многообразию этих конфликтов состоялся сбор подписей севастопольцев, нас вызывали в администрацию президента, обсуждали ситуацию, после чего была сделана межведомственная комиссия при полпредстве. Есть ее заключение со 160 рекомендациями, которые должно исполнить правительство города. То есть полпредство в курсе, президентская вертикаль в курсе, Генпрокуратура в курсе. Еще могу упомянуть вице-премьера Дмитрия Козака, который отвечает за Севастополь.

— Ему вы тоже докладывали?

— Я ему докладывал по его подведомственности, когда мы готовили бюджет. У нас программно-целевой метод работы, требуется, чтобы большая часть расходов субъектов была обоснована соответствующими госпрограммами. При этом у Севастополя было послабление — должно было быть обосновано 50%. Но программы, экспертизу которых сделало заксобрание, оказались, по сути, дела липовыми. По крайней мере значительная их часть. И я оказался в очень сложной ситуации как чиновник, который отвечал за приемку бюджета. Поэтому я обратился к соответствующему куратору, показал эти экспертизы, показал программы с вопросом: «Что делать?»

— Что вам ответили?

— Козак ответил, что он понимает, что программ, по сути, нет, и мы должны каждый пункт бюджета отдельно проверять, не основываясь на программах. Другого варианта не было. Кстати, еще бюджет с опозданием внесли. Правительственной вертикали все эти косяки тоже известны.

— Если правительство, администрация президента, правоохранительные органы в курсе, почему руководство государства до сих пор не приняло никаких мер?

— Естественно, не обладая всей полнотой информации, я себе как-то на этот вопрос ответить могу. Но пока я являюсь лицом, замещающим госдолжность, я не могу высказывать суждения о деятельности вышестоящих товарищей.

Каким образом это урегулировать административным путем? Я уже предложил свой мандат, он мне не нужен, регулируйте сами, дорогие товарищи. Можете застрелить меня. Исходя из тех обязательств, которые есть у меня как у председателя заксобрания и у депутата, я не могу сидеть и молчать, когда происходят такие вещи, которые этим обязательствам противоречат.

— Возможен ли тогда сценарий, при котором жители Севастополя выйдут на митинг и потребуют отставки губернатора?

— Они, безусловно, могут. Если бы мне этого захотелось, это было это несложно сделать. Но я этого делать не буду. Я изначально предупреждал, что в федеральную политику лезть не буду.

— А насколько массовым мог бы быть митинг и как долго севастопольцы готовы терпеть неэффективное управление городом?

— 22,5 тыс. севастопольцев подписали обращение к президенту. Подозреваю, что численность митинга могла бы быть соизмерима. Уровень недоверия к исполнительной власти города чрезвычайный по меркам РФ. Но спрогнозировать, когда именно выйдут люди, не могу. У нас правительство трудно прогнозируемо, оно все время придумывает какие-то новые ходы. Сейчас замечательный фильм выпустили (о том, что истинными героями «крымской весны» стали губернатор и полпред, которые якобы руководили силовой операцией по присоединению полуострова), это тоже раздражитель достаточно серьезный, большое количество севастопольцев обидел.

— Когда вы станете рядовым депутатом, продолжите говорить федеральным структурам о некомпетентности властей Севастополя?

— Конечно, я буду вопить в тех случаях, когда будут наступать на перспективные интересы города. Выправить ситуацию тактически я не вижу возможностей, пусть этим занимается федеральный центр. Они дают федеральные деньги, они здесь как-то распыляются. Но если им не жалко вкладывать новые и новые деньги без видимого результата, пожалуйста. Деньги украли — новые пришлют. А то, что касается вечных ценностей — почему я зацепился за особо охраняемые территории и объекты культурного наследия — это то, что можно уничтожить один раз и восстановить это невозможно.

— Вы часто критикуете губернатора и работу правительства. Но губернатор — это не профессия, и нигде этому не учат. Любой человек, который приходит на эту должность, первое время испытывает некие сложности, так как довольно сложно быть специалистом по электроэнергетике и сельскому хозяйству. Если смотреть более глобально, что не так делает губернатор и правительство города?

— Насчет того, является ли управленец профессией, существуют разные точки зрения в мире. Но я вижу, что управленческие навыки необходимы при руководстве любым объектом. Губернатор нарушает базовые управленческие принципы — целеполагание, делегирование полномочий, баланс ответственности и полномочий. Он свято верит в то, что они вполне могут быть заменены командно-приказным методом, рождающимся по месту возникновения проблемы.

— Давайте поподробнее про целеполагание.

— Для достижения какого-то результата этот результат должен быть описан. Он может быть правильный, неправильный, но он должен быть. Это как шахматисты говорят: лучше иметь неправильный план на партию, чем не играть вообще никакую. У нас ситуация даже хуже, чем отсутствие плана, потому что у нас отсутствие реального плана при декларации его наличия. То есть у нас обман. Мы в свое время делали концепцию, появилось целеполагание. Хорошее, плохое — это уже второй вопрос. Важно, что оно: а) существовало; б) было одобрено администрацией президента; с) было рекомендовано в качестве предвыборной программы, за нее проголосовали люди. Под нее мы все избирались, а губернатор поклялся, что он ее будет выполнять. Но составляющие этой концепции никуда не введены. Губернатор занимался совершенно другими вопросами. В такой ситуации невозможно ничего достичь.

— Чего ему не хватает?

— Культурно говоря, он никогда не рисовал сложных задач протяженностью даже в несколько месяцев. За него всегда это делал начальник. А чтобы решать такую задачу, как изменение города, надо ее сначала увидеть, спланировать и начать делать. Для этого, в свою очередь, надо распределить ресурсы, найти людей, раздать задачи, спрашивать о выполнении этих задач и не лезть каждый день со словами «сделай это и то». Сейчас в Севастополе с точки зрения управления детсадовский бардак. Когда губернатора только избирали, по свежим следам я много успел сделать, например, провести членов правительства. А потом потихонечку всех слили, ввели новых людей. Что может такое правительство? Да он (Сергей Меняйло.— “Ъ-Власть”) только под козырек берет! Назвать это управлением вообще язык не поворачивается!

— Севастополь в полной мере используют те особые условия, которые ему сейчас предоставляет федеральный центр?

— С моей точки зрения, нет. Когда мы берем и возвращаем больше половины денег, которые нам дали, вряд ли можно говорить, что мы используем все возможности. А деньги не освоены из-за неумения и из-за нежелания это умение приобретать.

— С вашей точки зрения правительство эффективно работает с инвесторами, которые могли бы вкладываться в развитие города?

— Работает, но достаточно это формально. Есть некая федеральная структура, которая от правительства что-то требует в этом направлении. Это АСИ со своей «дорожной картой». Они, соответственно, и к нам с этим пришли, со своей «дорожной картой». Вот мы эту карту начинаем выполнять под давлением как некую обязаловку. После давления со стороны Козака нарисовали кучу госпрограмм. Сейчас пишут какие-то инвестиционные документы. Кстати, АСИ двойку поставило нашему правительству за работу по этому направлениям в 2015 году. То есть не я, а АСИ.

— А по-вашему как должна работа с инвесторами строиться?

— В принципе можно было бы держаться «дорожной карты» АСИ. А кроме того, у меня были соображения, что можно было бы сделать в Севастополе, и я даже начал некое движение в этом направлении, но видя, что в правительстве никакой заинтересованности в реальной работе в этом направлении нет, я усилия свернул. Тем более что уже опыт получил к этому моменту отрицательный — по работе по генплану, когда ты начинаешь делать то, что в общем-то должно делать правительство, но даже поднося и передавая им потом эти снаряды, у них это вызывает скорее отторжение, чем благодарность.

— Что случилось с генпланом?

— Генплан — документ, в котором отображается перспектива топографического развития города. Где какие зоны могут быть, основные структурные объекты. Генплан регулирует вопросы застройки, то есть это некоторые правила, в рамках которых уже вписываются все остальные строительные дела. Весной 2015 года мы нанимали три конторы (институт генплана Москвы, Гипрогор, Питерская управа), потом устраивали конкурс, открытые слушания, приглашали правительство, полпредство. Год мы готовили архитектора, который познакомился с этими конторами, подготовил соответствующие документы. Но в декабре 2015 года губернатор взял и поменял архитектора. И они вообще ничего не сказали, взяли и пошли в другую сторону. И так все проекты. В какой-то момент просто возникает другое решение, ничем не мотивированное.