Президент Южной Осетии Леонид Тибилов о первых итогах интеграции с Россией

Год назад Россия и Южная Осетия подписали договор о союзничестве и интеграции. Специальный корреспондент "Ъ" ОЛЬГА АЛЛЕНОВА поговорила с президентом Южной Осетии ЛЕОНИДОМ ТИБИЛОВЫМ и выяснила, теряет ли республика вместе с этим договором свою независимость.

— Год назад между Россией и Южной Осетией был подписан договор об интеграции. Каковы его итоги?

— Мы считаем его исторической вехой на пути сближения наших государств, это документ стратегического масштаба. Южная Осетия обрела статус союзника в лице России. Внешний контур границ двух наших стран теперь очерчивает единое оборонное пространство. Для Южной Осетии безопасность от внешней агрессии — приоритет номер один. Думаю, мне не надо это детально объяснять: два десятка лет Южная Осетия жила либо в состоянии войны, либо в ожидании очередной агрессии со стороны Грузии, а статус союзника России — это качественно новый уровень обеспечения безопасности и двустороннего сотрудничества. Кроме оборонной, у этого договора есть еще много других задач, он предусматривает подписание в общей сложности 12 дополнительных соглашений. Еще не все соглашения подписаны, мы активно над ними работаем.

— На жизни Южной Осетии наличие этого договора как-то отразилось?

— Отразится обязательно. Но мы же понимаем, что чудесных изменений за короткий срок не бывает и, чтобы договор заработал в полном объеме, нужно завершить процесс подписания всех дополнительных соглашений. То есть нужно время. Но темп хороший, и, судя по нему, главная цель договора — тесная интеграция с Россией — будет скоро достигнута.

Однако главное — уверенность в безопасности. Когда вторая статья договора говорит о том, что Россия берет на себя обеспечение обороны республики и когда договор предусматривает, что нападение на одну из договаривающихся сторон будет расцениваться как нападение и на вторую сторону тоже, это дает нам дополнительные гарантии и полную безопасность. Такая уверенность сейчас у нас есть.

— Уточните, пожалуйста: если происходит, предположим, какая-то военная интервенция, кто принимает решение об обороне Южной Осетии — Россия или Южная Осетия? Судя по прошлогоднему общественному обсуждению договора, этот вопрос волновал многих людей в вашей республике.

— Решение принимают главнокомандующие.

— То есть если что-то подобное произойдет завтра, то решение будут вместе принимать президент РФ и президент Южной Осетии?

— Не дай бог это произойдет, но мне кажется, что да, именно так.

— Перед подписанием этого договора в республике шли горячие дискуссии о том, что договор об интеграции лишает Южную Осетию самостоятельности и что Министерство обороны будет поглощено российским ведомством. В итоге оно поглощено или нет?

— Действительно, много разговоров было вокруг дополнительного соглашения к договору об интеграции, которое касалось Министерства обороны. Да, с одной стороны, договор предусматривает вхождение отдельных подразделений нашего министерства в состав российского ведомства, но это не означает, что наше Министерство обороны будет полностью поглощено российским Министерством обороны. Хотя определенные трудности в подготовке этого соглашения есть, и специалистам есть над чем работать. Сегодня наше Минобороны остается в прежнем статусе и существует как самостоятельный орган государства в структуре исполнительной власти республики. Это, кстати, касается и таможенного управления нашего, и комитета государственной безопасности.

— В последнее время в Южной Осетии часто звучат призывы войти в состав РФ. Означает ли это, что идея независимости уже исчерпала себя?

— Идея вхождения в Россию, действительно, всегда жила и живет в нашем обществе. Когда речь идет о вопросах такого порядка, как развитие государственности, надо исходить из комплекса обстоятельств: времени, эпохи, геополитического пространства, в котором эта государственность функционирует. Мы все в нашей республике знаем, что идея независимости прекрасна. Осетинское государство возродилось спустя несколько столетий после уничтожения Алании захватчиками, и эта идея не может не вдохновлять. Наш народ проявил огромную волю, самоотверженность в борьбе за свободу, за независимость от Грузии, которая продолжает притязать на территорию Южной Осетии, переданную Грузинской ССР в 1921 году против воли осетинского народа. Но сегодня мы видим, что в современном мире, в системе жуткой турбулентности, охватывающей целые регионы, небольшая страна может сохранить себя только вместе с могущественным союзником. После нападения грузинской армии на Южную Осетию в августе 2008 года руководством РФ было найдено оптимальное для нас решение — признание независимости. Народ Южной Осетии находился на грани исчезновения, и это признание, а потом и договор об интеграции дали нам новые силы и стимул. У нас хорошая возможность в перспективе сделать еще более решительный шаг, и мы работаем над этим.

— Есть ли какая реакция со стороны Кремля на желание Южной Осетии войти в состав РФ?

— Политическое руководство России не раз отмечало, что характер отношений между РФ и Южной Осетией будет определяться самим народом Южной Осетии. В то же время такие серьезные шаги должны продумываться, просчитываться и обсуждаться. Мне кажется, время работает на нашу идею. Что касается конкретной реакции, руководство России в курсе, что идет работа по этому вопросу. Но иногда для принятия решений нужны определенные возможности или обстоятельства. Никто не думал несколько лет назад, что проведение референдума в Крыму будет возможно. Однако, когда сошлись, как говорится, звезды для народов Крыма и России, такое решение было принято. Не исключено, что для Южной Осетии...

— ...тоже сойдутся звезды.

— Не исключаю, да. Мы ждем этого момента.

(полная версия интервью выйдет 21 марта в журнале "Власть")