Зачем один царедворец делал посмешищами всех других

В 1836 году морским министром Российской империи был назначен светлейший князь А. С. Меншиков, правнук любимца Петра I А. Д. Меншикова. С молодости он славился личной храбростью и умением с блеском выполнять данные поручения. Однако куда больше был известен как злоязыкий царедворец, испортивший своими остротами немало крови самым высокопоставленным сановникам.

В морском ведомстве производство в чины шло в прежнее время так медленно, что адмиральского чина достигали только люди пожилые, а полного адмирала — весьма престарелые. Этими стариками наполнены были адмиралтейств-совет и генерал-аудиториат морского министерства, в память прежних заслуг. Естественно, что иногда в короткое время умирали, один за другим, несколько престарелых адмиралов; при одной из таких смертностей император Николай Павлович спросил князя Меншикова:

— Отчего у тебя часто умирают члены адмиралтейств-совета?

— Кто же умер? — спросил в свою очередь князь Меншиков.

— Да вот такой-то, такой-то...— сказал государь, насчитав три или четыре адмирала.

— О, Ваше Величество,— отвечал князь,— они уже давно умерли, а в это время их только хоронили!

***

Во флоте, во время управления морским министерством князя Меншикова, служил в ластовом экипаже один генерал, дослужившийся до этого чина, не имея никакого ордена. В один из годовых праздников все чины флота прибыли к князю для принесения поздравления, в том числе был и означенный генерал. Приближенные князя указали ему на этого генерала как на весьма редкий служебный случай, с тем чтобы вызвать князя к награде убеленного сединами старика; но Меншиков, пройдя мимо, сказал:

— Поберегите эту редкость.

***

В 1841 году в день бракосочетания наследника престола великого князя Александра Николаевича в числе торжеств назначен был и парадный развод войск в Михайловском. По совершении обряда венчания все военные чины надевали верхнюю одежду, чтобы ехать в манеж.

— Странное дело,— заметил князь Меншиков,— не успели обвенчаться и уже думают о разводе.

***

У князя Меншикова с графом П. Д. Клейнмихелем была, что называется, или называлось, контра; по службе ли, или по другим поводам, сказать трудно.

Государь Николай Павлович как-то подарил Клейнмихелю трость, набалдашник которой был осыпан бриллиантами и драгоценными каменьями. Придворные льстиво поздравляли Клейнмихеля с таким дорогим знаком монаршей милости. Последним подошел к Клейнмихелю князь Меншиков.

— Поздравляю и душевно радуюсь. Но на месте государя я подарил бы вам не одну, а сто палок,— сказал он, намекая на распространенное тогда телесное наказание.

***

На графа Клейнмихеля возлагались чрезвычайно разнообразные обязанности. В бытность дежурным генералом он возобновлял Зимний дворец после пожара, и потом ему подчинена была медико-хирургическая академия. На него же возложили устройство московской железной дороги. Это порождало многие остроты, и в одном иностранном журнале писали, что возобновление Зимнего дворца поручено было доктору медицины Клейнмихелю. В 1843 году Клейнмихель, был уже главноуправляющим путями сообщения.

В том же году скончался санкт-петербургский митрополит Серафим. Государь Николай Павлович, очень сожалея о потере этого пастыря, говорил:

— Право, не придумаю, кем бы заменить его?

— И, Ваше Величество,— сказал бывший тут же князь Меншиков,— что тут затрудняться: извольте назначить митрополитом графа Клейнмихеля, с отчислением от кавалерии. Он только еще этих одних должностей и не занимал.

***

При каждом открытии вакансии важной государственной должности тотчас появлялись слухи, что на это место будет определен Клейнмихель. Его назначали, по народному слуху, и министром внутренних дел, и шефом жандармов. В 1843 году военный министр князь А. И. Чернышев был отправлен с поручением на Кавказ. Думали, что государь оставит его главнокомандующим на Кавказе и что военным министром будет Клейнмихель. В то время генерал-лейтенант А. И. Михайловский-Данилевский, известный военный историк, заботившийся в своих трудах о том, чтобы выдвигать на первый план подвиги тех генералов, которые могли быть ему полезны, и таким образом проложить себе дорогу, приготовил новое описание войны 1813-1814 годов. Это издание уже заканчивалось печатанием. Внести поправки в пользу Клейнмихеля он уже не мог, и князь Меншиков говорил, что книгу снабдят вклеенным в начало примечанием: "Все написанное о князе Чернышеве, относиться к графу Клейнмихелю".

***

В 1844 году князь Меншиков, услыхав, что статс-секретарю М. П.Позену, которого он на дух не переносил и считал первейшим казнокрадом, государем была пожалована табакерка, осыпанная бриллиантами, с портретом государя, сказал:

— Это для того, вероятно, сделано, чтобы видеть ближе, что делается в кармане Позена.

***

Некий генерал, старый знакомец князя Меншикова, летом жил в Павловске на даче Позена, сдававшего часть ее также сенатору М. М. Брискорну, который прежде был причастен к неприятной истории с крупной растратой. Меншиков, разговаривая со знакомцем об этом, спросил его:

— Который флигель вы занимаете, правый?

— Нет,— отвечает тот,— в правом живет сам Позен.

— Стало быть, левый?

— И не левый,— отвечал генерал,— там живет Брискорн. Я занимаю средний флигель.

— Стало быть,— сказал Меншиков,— вы помещены, как Иисус на Голгофе — между разбойниками.

***

Министерство государственных имуществ создано было в 1837 году по предначертанию графа П. Д. Киселева, от которого ожидали, что, став министром, он улучшит положение казенных крестьян; но надежды не исполнились, и новое министерство, перепутав прежний порядок, само запуталось в своих распоряжениях.

В 1848 году Николай Павлович, разговаривая о том, что на Кавказе остаются семь разбойничьих аулов, которые для безопасности нашей было бы необходимо разорить, спрашивал:

— Кого бы для этого послать на Кавказ?

— Если нужно разорить,— сказал Меншиков,— то лучше всего послать графа Киселева: после государственных крестьян семь аулов разорить — ему ничего не стоит!

***

Князь Меншиков, пользуясь удобствами железной дороги, часто по делам своим ездил в Москву. Назначение генерал-губернатором, состоявшееся в 1848 году, а потом и действия графа А. А. Закревского в Москве привели Белокаменную в ужас.

Возвратясь оттуда, князь Меншиков повстречался с графом Киселевым.

— Что нового? — спросил Киселев.

— Уж не спрашивай! Бедная Москва в осадном положении.

Киселев проболтался, и ответ Меншикова дошел до императора Николая Павловича. Государь, ценивший Закревского, рассердился.

— Что ты там соврал Киселеву про Москву? — гневно спросил он у Меншикова.

— Ничего, кажется...

— Как ничего! В каком же это осадном положении ты нашел Москву?

— Ах, Господи! Киселев глух и вечно недослышит. Я сказал, что Москва находится не в осадном, а в досадном положении.

Государь улыбнулся, махнул рукой и ушел.

***

В Крымскую войну, в 1855 году, князь Меншиков был назначен главнокомандующим морских и сухопутных войск. В тогдашнем интендантском управлении существовали страшные беспорядки. Частые жалобы войск на неисправные и несвоевременные доставки припасов вынудили князя назначить следствие в то время, когда бой кипел и было не до того.

Несколько неудачных сражений, недостатки интендантских распоряжений и к тому же угрюмая, сырая погода гибельно действовали на дух наших войск.

Под влиянием таких мрачных размышлений одно из высокопоставленных лиц, находившееся при князе, предложило ему вопрос:

— Неужели нет никаких средств для победы над неприятелем?

Князь после непродолжительного молчания со свойственной ему иронической улыбкой сказал:

— Для скорого и вернейшего уничтожения неприятеля следует заменить его интендантскую часть нашею.

***

В апреле 1856 года, после заключения мирного трактата России с Англией, Францией и Турцией, по которому мы уступили туркам большой кусок Бессарабии, со всем устьем Дуная, кто-то, встретившись с кн. Меншиковым, сказал:

— С которых пор я не имел чести видеть вашу светлость? Кажется, более месяца! Сколько воды утекло!

— Эх, братец, давно,— отвечал Меншиков,— с тех пор целый Дунай утек!

Публикация Александры Жирновой