Элле Памфиловой всегда найдется работа по душе

Во вторник президент России Владимир Путин встретился с уполномоченным по правам человека Эллой Памфиловой, а также с президентом Финляндии Саули Ниинистё. Специальный корреспондент “Ъ” АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ обращает внимание на то, что президент Финляндии показал себя таким же неуступчивым переговорщиком, каким, по идее, должен быть уполномоченный по правам человека.

Элла Памфилова, войдя в рабочий кабинет Владимира Путина, негромко, пока ждала его, призналась, что первый раз тут, в новом здании резиденции (то есть последние полгода она в Ново-Огарево с президентом не встречалась).

— Бог даст, не в последний,— попробовал я обнадежить ее, тем более что это и так слишком очевидно.

— Вот, доклад на всякий случай взяла…— пробормотала Элла Памфилова.— Отчет по правам человека… Вдруг нужен будет…

Действительно, вдруг кому-нибудь тут, в Ново-Огарево, и в самом деле пригодится.

Видимо, Элла Памфилова предполагала, что здесь, в этом кабинете, с ней будут говорить прежде всего о ее будущей работе в ЦИКе. (По информации “Ъ”, такой разговор, а вернее обмен репликами, и в самом деле состоялся, уже без прессы.)

И все-таки Элла Памфилова сейчас была не с нами, а с тем человеком, который еще только должен был войти в этот кабинет. Она сильно волновалась, перебирала в руках папки, которых было несколько в ее руках, листала и всматривалась в какие-то бумаги, хотя было понятно, что она их не читает.

— Как вас бросает,— не удержался я.

Она, конечно, поняла, что я имею в виду ее назначение в ЦИК. В конце концов, и в должности уполномоченного по правам человека она проработала совсем недолго, ровно два года. А до этого в качестве ответственной за распределение грантов для НКО…— и тоже всего несколько месяцев. А все потому, что для Эллы Памфиловой всегда быстро находится какая-нибудь работа, где она нужна гораздо больше, чем на предыдущей. В этом смысле она незаменимый человек. Дело ведь даже не в том, что ей доверяет президент. Дело в том, что ей, в отличие от подавляющего количества других чиновников, люди доверяют. В этом ей, пожалуй, и нет равных в околопрезидентском поле. Поэтому она так и востребована. Каждая власть нуждается в таком человеке, как Элла Памфилова.

— Да уж,— согласилась Элла Памфилова.

Ну а что, действительно бросает.

Тут уж вошел Владимир Путин и предупредил, что рад встретиться с Эллой Памфиловой именно в ее сегодняшнем качестве.

— Знаю, что вы в ближайшее время переходите на другую работу (странно, если бы он этого не знал: а кто же тогда по крайней мере благословил это решение? — А. К.). Хорошо, что вы все-таки доводите то, чем вы занимаетесь в настоящее время, до определенного логического завершения.

Когда говорят о том, что человек доводит какое-то дело до «определенного» логического конца, это все-таки значит, что он его не доводит.

— У нас,— добавил президент,— за время существования этого института (уполномоченного по правам человека.— А. К.) было 18 докладов по правам человека, из них два сделали вы. И потом в пятницу у вас доклад в парламенте.

— Отчитаюсь по полной программе, мне есть что сказать! — Элла Памфилова казалась даже обрадованной: с ней сейчас говорили о том, что она знала даже лучше собеседника.

— Во-первых, спасибо большое за внимание к этой тематике на протяжении двух лет,— поблагодарила Элла Памфилова,— я вообще была назначена в такой знаменательный день, 18 марта 2014 года. С утра в Думе утвердили, после обеда поехала в Кремль на подписание соглашения по воссоединению с Крымом!

Но это не она подписывала все-таки это соглашение. У нее тогда появились другие дела:

— Новый круг проблем, связанных и с получением жителями Крыма российского гражданства, потом беженцы с Украины… Это во многом предопределило мою работу в течение этих двух лет. Возник сразу целый пласт новых проблем, связанных с санкционным давлением, со многими другими факторами, внутренними и внешними.

То есть надо было защищать прежде всего права человека, нарушенные в связи с санкционным давлением. Но тогда это права прежде всего одного человека. Ну или группы лиц, которая уже некоторое время обходится без изучения культуры и быта граждан Европы и США.

Элла Памфилова призналась, что впервые ее доклад сделан не просто на основе обращений, которые поступают к уполномоченному, «потому что здесь картина не может быть объективной», а с учетом того, «что вообще чувствуют люди в регионах».

Таким образом, предыдущие 18 докладов этого не учитывали (среди них было и два ее собственных).

— И сейчас,— продолжила Элла Памфилова,— предпринята попытка создания некоей правозащитной карты России с учетом специфики (каждого региона.— А. К.).

Говорила она, между прочим, быстро, легко, убедительно и как-то совсем по-женски, так что к каждому ее слову и в самом деле возникало доверие… Если хотите, помимо воли…

Действительно, не каждый человек, даже умеющий говорить по-женски, обладает такими способностями.

Элла Памфилова сделала неожиданный вывод. В связи с тем что у каждого человека есть право на жизнь, значит, это входит в компетенцию уполномоченного по правам человека. А праву на жизнь угрожает не только терроризм (это было бы, наверное, слишком просто), но и, по ее словам, коррупция, а точнее «высокий ее уровень».

С низким уровнем Элла Памфилова бороться и не предлагала: очевидно, она понимает, что достичь низкого уровня коррупции — это и есть высшее благо для населения, о котором ему даже не следует и мечтать.

Чего-то она все-таки недоговаривала, Элла Памфилова, или пропускала что-то из-за нехватки времени. Казалось бы, коррупция напрямую угрожает жизням прежде всего коррумпируемых и коррумпирующих (по крайней мере, должна угрожать). Но ведь она имела в виду что-то еще. И не то что случайной пулей при задержании коррупционеров может задеть не участвующих в такого низкого качества отношениях честных и благородных простых людей (может, и к сожалению для них не участвующих). И видимо, вот что имела в виду Элла Памфилова: если построят, например, какой-нибудь мост с активным привлечением коррупционных схем (то есть цемент может быть разбавлен, что ли), то мост может рухнуть и задавить тех, кому гарантировано право на жизнь. Что-то в этом роде…

Элла Памфилова обозначила еще одну проблему: «высокий разрыв между богатыми и бедными, то есть социально-экономический разрыв, он в России один из самых высоких».

И она добавила очень интересную фразу:

— У нас уровень бедности впервые такой!

Человеку, который сидел перед президентом страны уже, в сущности, незадолго до того, как в ней пройдут парламентские выборы, и говорил под большое количество микрофонов телеканалов этой страны, не следовало, наверное, бросаться такими фразами. А вот уполномоченному по правам человека в России — следовало. Еще чуть-чуть, и можно было уже начинать гордиться Эллой Памфиловой и ее неосмотрительностью.

— Если с 2000 года, мы проанализировали,— добавила она,— сам уровень бедности вообще не рос, то уровень роста материального благосостояния с 2000 года был беспрецедентным. У нас сейчас уровень бедности только за прошлый год стал увеличиваться на три миллиона (человек.— А. К.), но, казалось бы, на таком фоне, то есть когда не было такого высокого уровня бедности, разрыв рос постоянно… Если, скажем, в последние годы существования Советского Союза, в 1990 году, разрыв был в 4,5 раза, то сейчас — где-то в 16,5 раза, и максимум — в 2012 году… И если тенденцию не переломить, он может достигнуть по итогам 2017 года 20 раз!

Владимир Путин считай что про себя добавил, что да, есть люди с «завышен… с высокими доходами». То есть он отличает одних от других, и к последним у него претензий нет. Но зато к первым, видимо, имеются. Остается решить, как одних отделить от других (впрочем, эта тема будет обсуждаться с участием президента на следующий день, 23 марта, когда соберется рабочая группа по анализу и мониторингу правоприменительной практики в сфере предпринимательства).

Владимир Путин прокомментировал замечание Эллы Памфиловой о разрыве между бедными и богатыми исчерпывающе. То есть он сказал:

— В этой связи одна из главных задач социальной политики — это организация целевой помощи со стороны государства именно тем группам населения, которые нуждаются в поддержке.

Таким образом, перед Эллой Памфиловой, в свою очередь, сидел человек, который, наоборот, всегда помнит о том, когда и где какие выборы.

Хотя со дня на день об этом должна будет постоянно помнить лучше всех вместе взятых именно что Элла Памфилова.

Когда мы вышли из кабинета (разговор там после этого продолжился, но очень недолго), я увидел, что в соседней комнате ожидают своего часа, то есть переговоров с финскими коллегами, несколько человек: помощник президента Юрий Ушаков, глава президентской администрации Сергей Иванов и другие официальные лица. Кто ж знал, что именно Сергей Иванов и уготовил себе участь стать на ближайший час главным ньюсмейкером страны.

Дело в том, что до этого им уже стал премьер-министр Дмитрий Медведев, который после терактов в Брюсселе, как известно, назвал главу Службы безопасности Украины (СБУ) Василия Грицака придурком. И вот Сергей Иванов решил препарировать это понятие прежде всего семантически.

Он рассказал нам, что уже «читал комментарий Дмитрия Анатольевича»:

— И как филолог (Сергей Иванов закончил переводческое отделение филологического факультета Ленинградского госуниверситета, так что имел полное право так говорить.— А. К.) могу похвалить его за очень удачно подобранное слово. Я вспомнил свое ленинградское детство,— отметил Сергей Иванов,— когда я часто слышал в коридоре коммуналок такие слова, как «придурок», «полудурок» (то есть с точки зрения филологической не полный дурак все-таки, хотя и то и другое звучит отчего-то сильно обидней.— А. К.). Это верно характеризует начальника СБУ, который предположил в кавычках, что к теракту в Брюсселе (см. стр. 1.— “Ъ”) причастна Россия или есть российский след.

Сергей Иванов делал все от него зависящее, чтобы слово, брошенное Дмитрием Медведевым, могло показаться, в сердцах или даже впопыхах, теперь представляло бы собой консолидированную позицию Российской Федерации.

Но надо хотя бы немного, хоть самую малость знать Сергея Иванова, чтобы отдавать себе отчет: он этим не ограничится.

— Ну… если искать параллели,— конечно, добавил он,— но это очень трудно (потому что слово «придурок», видимо, исчерпывает случай с главой СБУ.— А. К.)… потому что, повторяю, я считаю слово «придурок» удачным (да, так и есть.— А. К.)… Ну, на ум приходит, пожалуй, единственное…

Было очень интересно, что в этой связи может прийти на ум филологу.

— Это медицинская психология…— пояснил он.— И из этой области я могу вспомнить только слово «дэгенерат» (Сергей Иванов произнес именно с таким нажимом, который и в самом деле вдруг даже усилил впечатление.— А. К.). Комментарий закончен!

Или он как бывший министр обороны хотел сказать «доклад».

И в самом деле, оборону ему удержать удалось. Если, конечно, считать, что нападение того стоило.

Через несколько минут Владимир Путин уже встречался с президентом Финляндии Саули Ниинистё, который к концу переговоров показал себя очень боевым президентом.

Я имею в виду его ответ на последний вопрос — «как Финляндия балансирует между соблюдением общеевропейских директив и собственными национальными интересами» в связи с европейскими санкциями по отношению к России. То есть в вопросе было заложено убеждение, что ей приходится балансировать.

— Санкции,— опроверг финский президент еще одно категорическое утверждение в вопросе,— наложены не Европейской комиссией, а Европейским саммитом Евросоюза при единогласном решении.

Он ясно и просто напомнил, что Финляндия тоже проголосовала за эти санкции и, видимо, даже не собирается балансировать.

— Такие решения,— продолжил он,— подлежат соблюдению всеми странами-членами. Эти экономические санкции, безусловно, никто не отрицает, снизили объемы товарооборота, торговли между Финляндией и Россией. И я полагаю, что нет ни одного человека, который не был бы согласен с тем, что хорошо было бы избавиться от этих санкций, но для этого требуется соблюдение минских договоренностей.

Президентом Финляндии могла бы гордиться не только Еврокомиссия, а и весь Европейский совет или даже союз.

Саули Ниинистё помедлил (а могло ли быть иначе) и добавил:

— И то, что касается балансирования интересов, о котором вы спросили. Мы в Финляндии — люди достаточно прямые в том плане, что не сравниваем наши интересы. Мы соблюдаем общие решения, соблюдаем то, что было решено, и в настоящем случае это санкции.

Мог ли оставить эти замечания Владимир Путин? Да нет.

— Что касается снижения нашего товарооборота (а финский президент сказал, что он упал именно из-за санкций ЕС по отношению к России.— А. К.), здесь много причин: это европейские санкции, наши ответные меры, общее снижение экономической активности в мире и в Европе, снижение цен на наши традиционные российские экспортные товары, курсовая разница валют.

То есть российский президент использовал единственную, пожалуй, брешь в позиции коллеги. Товарооборот и в самом деле пострадал не только из-за санкций. На этом сразу и сосредоточился Владимир Путин.

А так-то «Россия, как и прежде поставляла почти 100% природного газа в Финляндию, так и поставляет; как поставляла 80% нефти, потребляемой Финляндией, так и сегодня поставляет».

Таким образом, Владимир Путин еще и напомнил, что хотя и цены на энергоносители упали (но ведь приподнимают-таки голову, приподнимают, хотя и глаза еще пока что, конечно, в пол...), и курсовая разница существует, но главное неизменно: Финляндия как зависела полностью от российского газа и нефти, так и будет зависеть.

Так что, может, и не стоит быть таким уж «прямым в этом плане».

А лучше всего быть таким прямым, как Элла Памфилова.