Директор Совхоза имени Ленина Павел Грудинин в интервью «Ъ FM»

Ситуация в агропромышленном комплексе России катастрофическая. Об этом в интервью «Коммерсантъ FM» на Московском экономическом форуме заявил директор Совхоза имени Ленина Павел Грудинин. О том, какие меры необходимо срочно предпринимать, он рассказал ведущему радио новостей Анатолию Кузичеву.

— Вы только что мне цитировали, вернее, начали цитировать, что АПК показывает устойчивый рост.

— Честно, это расхожий штамп, который применяет и премьер-министр нашей страны. Помните, он говорил, что у нас каждый год АПК показывает рост. И вообще есть несколько моментов. Первый — это наши приписки. Это то, что мы, как и в советское время, для того, чтобы наше начальство не ругало, а это, как правило, делают губернаторы, начинают немножко прибавлять к отчетности.

— То есть приписки в смысле просто вульгарного обмана или иной системы учета, там, несовпадающей.

— Нет, тут даже никакой системы учета нет. Ну, вот, например, я произвожу яблоки. Все садоводы сильно связаны между собой, выясняем что, где, в том числе сырье, мы соки производим, и знаем, где урожай, где неурожай. Даже в те годы, когда был абсолютный неурожай, потому что, ну, климатические зоны у нас зоны рискованного земледелия, мы знаем точно, что там яблоки не уродились, потому что там очень сильный был мороз, и он убил цветоносы. В губернии, несмотря на это, отчитываются ежегодно о 10-процентном росте производства яблок. Если посчитать, то мы уже на душу населения яблок производим столько, что у нас должно хватить своих. Вы же видите, в магазинах все время импортные. Вы, например, обнаружите, что у нас производство молока достигло как будто бы 30 млн тонн, но товарность молока — это значит, какое молоко попадает на переработку — только 60%.

Например, скажу в Америке 95% товарность молока, то есть, все молоко попадает на переработку. А по нашим данным как будто бы молоко производится, но бедные крестьяне выпивают его там же, где произвели. Мы действительно достигли обеспеченности по сахару, по растительному маслу, почти полной по свинине и курятине. Но здесь есть другая тенденция, например, по данным того же Росстата, в прошлом году мы потребили 68 кг на человека, а в позапрошлом — 75. То есть мы снизили потребление, и таким образом, достигли продовольственной безопасности. Но это не должно никого радовать, потому что норматив Всемирной организации здравоохранения — 100 кг. То есть мы расплачиваемся за падение доходов у населения фактически здоровьем нации. Еще есть, кстати, один пример, приведу последний, наверное. Если у крестьян все хорошо, они должны вкладывать деньги во что? Ну, в сельхозтехнику, чтобы им новые поля вводить в посевооборот. Так вот, по данным того же Росстата, в прошлом году мы купили 26 тыс. тракторов, а в позапрошлом — 48. То есть на 40% снизилась покупка тракторов. Если у крестьян все так хорошо, почему они перестали покупать технику, сельхозмашины, комбайны? И на самом деле ситуация катастрофическая, на мой взгляд. Падение доходов населения привело к тому, что у нас нет рынков сбыта. Внешние рынки закрыты для нас, но не потому, что там санкции, а потому что наше государство должно заниматься сертификацией, продвижением наших товаров на иностранные рынки. У нас как только вооружение, так занимаются такие огромные госкорпорации, а как только зерно вывозить, то, ребята, сами разбирайтесь, не дай бог, еще вы там начнете получать прибыль, мы вас еще и экспортной пошлиной обложим.

— А где, интересно, та граница, я не знаю, в чем она меряется, то ли в килограммах свинины на душу населения, то ли еще в чем-то, когда станет совершенно очевидно, что аграрную политику придется изменить?

— Вы знаете, на самом деле есть главная задача государства, которая во всех странах мира, добивается, — это обеспечение доходности сельхозпроизводства. Это легко считается, кстати. Есть такое понятие «справедливая цена», это когда у тебя цена должна быть ниже, чем себестоимость. На себестоимость влияем, по сути, не мы — более эффективное производство. Причем все они задаются изначально государством: налоговый режим, режим, скажем, отношений с энергокомпаниями, естественно, монополиями, и все остальное. И если у тебя себестоимость заведомо выше, чем продажная цена, это тоже легко посчитать. Покупательная способность населения известна, потребление примерно известно, и ты должен понять, вот, например, тебе нужно накормить 1 тыс. человек, ну, это такое понятие «продовольственный баланс», то есть, сколько нужно произвести чего-то, чтобы накормить нормально народ: столько-то яблок, столько-то картошки, столько-то молока. И раньше этим занимался госплан, о котором по-разному теперь можно говорить, но на самом деле он четко считал: чего хватает, чего не хватает, и туда направлял государственные ассигнования. И во всех странах мира государственные ассигнования сельского хозяйства — это основные инвестиции. Сейчас, кстати, Дума приняла закон «О стратегическом планировании». Но одно дело — это разработать концепцию, а другое — воплотить ее в жизнь.

— А что мешает ее воплощению: конкретные люди на местах?

— Правительство. Правительство Российской Федерации.

— Вот вы не поверите, сколько я беседую с людьми на этом форуме, но вот это слово регулярно всплывает в наших беседах.

— Понимаете, в чем дело, уже все без исключения, даже не великие экономисты поняли, что на самом деле у правительства нет никаких путей выхода из кризиса, они, во-первых, два года говорили, что кризиса нет. Потому что вдруг согласились, что кризис есть. Но все равно боятся этого слова. Но главное, что они ничего не предлагают. Президент ругает, снижайте налоговое бремя. Они берут, называют сборами налог определенный и вводят...

— Таким образом снижают налоговое бремя.

— Он им говорит, уменьшайте административные барьеры. А они пишут приказы, например, Минсельхоз написал приказ о ветеринарной сертификации, депутаты «Единой России» попытку изменения в КоАП, где берут и штрафы увеличивают, предупреждения убирают, и каждый бизнесмен у них виноват по определению. Диссонанс, когда президент им говорит одно, а они делают совершенно другое. Причем, должен сказать сразу, что президент это все подписывает, потому что все законы все-таки подписывает он. И у него сидит все-таки в администрации президента определенное количество экспертов, которые говорят, слушай, они что-то там напринимали, давай быстро обратно. Ни одна страна мира не выходила из кризиса путем повышения налогов, путем увеличения административных барьеров. Все сидят и молчат, ждут, когда нефть подорожает. А им говорят, слушайте, ну не подорожает уже, ну даже если подорожает, что толку-то от этого два стадиона построить или там три каких-то спортивных корта для себя.

— Я правильно интерпретирую ваши слова, что а) значит, ситуация в агропромышленном комплексе России катастрофическая, я вас цитирую, и б) с нынешним правительством, ну по крайней мере с нынешним подходом, ситуация не изменится?

— Я вот тут согласен с коммунистами, они говорят, что нужно новую экономическую политику, надо поворот сделать, причем по всем пунктам, которые они пишут, там линия прогрессивного налога, все-таки нужно вернуть эти недра обратно, заставить эти деньги работать на страну, а не на конкретные структуры типа «Газпрома», «Роснефти». Нужно вообще поменять бюджетное законодательство. Примаков говорил о том, что половину денег оставьте в регионах, пускай они развиваются, что мы их втягиваем в центр, а за деньгами уезжают оттуда люди, какой бы ты ни был успешный бизнесмен, тебе все равно рано или поздно придется в детский сад с ребенком пойти, в школу, например, или там в больницу. Тут есть данные очень интересные, Институт аграрной экономики, посчитали они вместе со Счетной палатой, Счетная палата посчитала, они просто обнародовали, что средняя доступность до больницы села знаете сколько? 84 км. Умрешь быстрее. До школы 24 км. А до детского сада — 17. Попробуйте утром ребенка в детский сад за 17 км отправить. Кто же в таких условиях будет жить?

Я вам еще один пример приведу, государственная программа развития села. В ней написано, что к 2020 году в сельской местности зарплата должна достигнуть половины от промышленности. Ну какой молодой человек захочет работать там, где государство считает, что половина должна быть зарплата, меньше, чем в городе. И вот эти все факторы непонимания вообще процесса, или, допустим, народное достояние «Газпрома». Посмотрите на это народное достояние. Если бы трубы раскладывал в разные стороны, а потом выкапывал бы их, меня бы давно уволили. Или, например, банк «Россельхоз», который допустил убыток в 73 млрд, его председатель Патрушев стал лучшим банкиром России. Полностью разрыв сознания.

— Вот вы сказали, каким бы ни был успешным бизнесмен, тебе же тоже надо идти в школу, в садик, в больницу. Так вот ответ — нет. Потому что, я так понимаю, что те, кто планируют наши жизни, на самом деле себя-то с ней не ассоциируют.

— Они в другом мире живут. Я вам сейчас на эту тему расскажу анекдот. Это было еще во времена позднего Брежнева, когда он получал письма, и вот написано в ЦК, что вот старые большевики жалуются, что у водки раньше был такой хвостик, можно было открывать водку, а теперь хвостика нет, и тяжело старым большевикам открывать бутылки. Леня подходит к холодильнику, открывает, достает бутылку, откручивает пробку и говорит, что совсем одурели эти старые большевики, все нормально откручивается. Он даже не понимал, что его водка одна, а у них совершенно другая. Вот примерно то же самое с нашим премьер-министром. Он вообще не понимает, что происходит в стране. И поэтому иногда говорит какие-то вещи, например, он недавно на съезде своей партии сказал, слушайте, надо брать пример с коммунистов, они же не скрывали своих успехов, говорили об этом. И он партийных своих товарищей поставил в удивительно положение. О чем может сейчас говорить правящая партия во главе с премьером? А какие у них успехи? Обнищание населения? Развал промышленности? Сложное положение в сельском хозяйстве? Я не беру «Агрохолдинг», который закредитован и так, что если у них потребовать эти кредиты обратно, и не перекредитовать их, они просто рухнут. Падение доходов населения, причем, всех без исключения слоев, которые начали экономить на еде уже.