Архив

Юрий Гагарин был другом нашего журнала, часто бывал в редакции, выступал на наших страницах. Горькое совпадение: свое последнее интервью первый космонавт тоже дал "Огоньку"

Тогда мы, конечно, не знали, что Родина содрогнется от горя, что тысячи газет во всех странах выйдут с портретом первого космонавта планеты, очерченным траурной каймой. В то солнечное воскресное утро 24 марта мы приехали в Звездный городок к Юрию Алексеевичу Гагарину, как договаривались, к 11 часам.

— А полковник Гагарин в Москве,— сообщил нам дежурный офицер.

— Он назначил к одиннадцати!..

— Если назначил, то непременно будет, ведь сейчас еще без пяти. Подождите.

И действительно, ровно в одиннадцать подъехала черная "Волга". За рулем — Юрий Алексеевич, в мягкой шляпе, весеннем пальто. Рядом Валентина Ивановна.

— Жене последнее время нездоровится. Возил к профессору на консультацию,— пожимая нам руки, сказал Юрий Алексеевич.

Следуем за черной "Волгой" через лес, к многоэтажному дому. Лифт поднимает нас на шестой этаж в квартиру 22. За прихожей — небольшой холл. Круглый стол, мягкие кресла, в углу — телевизор, на стене — знакомый всему миру портрет Гагарина в космическом гермошлеме. Юрий Алексеевич приглашает в столовую: "Пока Валя переодевается, побеседуем".

Накануне мы вместе с Юрием Алексеевичем смотрели в Звездном городке документальный цветной фильм о космонавтах, о первом полете человека в космос. На экране Гагарин в красном космическом костюме. Перед тем, как сесть в корабль, он прощался с товарищами, а перчатки у него болтались на веревочке, словно у школьника, позабывшего их надеть. Мы спросили, почему они на веревочках.

— А чтобы в невесомости не уплыли, если снимешь,— улыбнулся Гагарин. И продолжил разговор о фильме: — Смотрел на экран и казалось, словно вчера это было. А ведь прошло-то уже семь лет. Однако все помню до мельчайших подробностей. И как волновался, радовался. Как в последний раз называл себя старшим лейтенантом, докладывая, что к первому полету на космическом корабле "Восток" готов. А перед стартом делал заявление для печати, радио — первое в своей жизни. Обращался-то ко всему человечеству!

Как быстро пролетели годы. Вот уже и академию окончил. Думал, будет посвободнее. Все равно времени всегда в обрез. Занятия, тренировки на Земле, полеты на самолетах различных типов. Непрерывно учиться приходится. Ведь космическая техника все время совершенствуется. Плюс к этому депутатские обязанности.

— А когда же отдыхать?

— Вот жена окончательно поправится, погружу свое семейство на катерок, есть у меня такой, и махну куда-нибудь на природу. Порыбачить, у костра посидеть, поесть ухи...

Юрий Алексеевич хитро подмигнул нам и сказал:

— Но ведь вас такие мои мечты не устраивают. Вам космические подавай. А в этой области нам высказывать мечты не положено. Разве что общую для всех космонавтов, самую заветную: пошагать по другой планете, чтобы на ее пыльных тропинках оставить и наши следы, как в песне.

Разговор прервал Алексей Архипович Леонов. Он живет в соседней квартире. Принес Гагарину набор каких-то инструментов и чехол для ружья. Гагарин тут же достал ружье — шестизарядный дробовик, померил чехол, показал ружье.

— Еще не обстрелянное. Вот с Алешей соберемся на уток, попробуем...

— А в вашем клубе чьи охотничьи трофеи?

— Горный баран — Юры,— отвечает Леонов.— А кабан мой.

Леонов ушел, а мы достали фотоаппараты и приступили к съемке.

— Только чур, уговор! — предупреждает Гагарин.— У меня гостят братья, племянник и сестра жены. Сделайте нам на память семейную фотографию.

С этого и начали. Гагарин с шутками и прибаутками весело рассаживал всех. Дочки липли к отцу, мешали, смеялись. Он тоже смеялся и возился с ними, пока Валентина Ивановна не призвала всех к порядку. Потом Юрий Алексеевич вышел на балкон, уперся руками в перила и воскликнул:

— Красотища какая! Вон березы-то вроде даже зеленью отдавать стали. Не думаю, чтобы другая какая планета красивей нашей Земли оказалась... — Потом Гагарин вздохнул полной грудью.— Весна идет... Меня всегда весной на родину, в Гжатск, тянет. Обязательно найду время, съезжу.

— Юрий Алексеевич,— попросили мы.— Наденьте мундир со всеми орденами.

— Не надо. Через три дня, в среду, буду у вас в редакции, за круглым столом "Огонька". Буду, так сказать, в полном параде, тогда и сфотографируете.

Мы попрощались.

— Счастливого пути,— сказал Гагарин.— В среду увидимся.

Это были последние слова, которые довелось нам слышать от первого космонавта Земли. А 27 марта, в среду, у входа в конференц-зал редакции "Огонька" тщетно толпился народ. Юрий Алексеевич Гагарин не приехал.

"Огонек", N 15, 1968 год